Шум дождя (СИ) - Ру Тори

***

Гости вопят и хохочут на весь подъезд, гремят бутылками в пакетах и, как попало побросав у двери обувь, безошибочно определяют направление к нашей комнате. Пока я закидываю в шкаф розовые махровые тапочки, подаренные бабушкой на четырнадцатилетие, ребята занимают места на полу и на кроватях, а кто-то отправляется на экскурсию по квартире. Шарк царственно шествует через прихожую, брезгливо озирается, но, завидев меня, мгновенно преображается — снисходительно лыбится и снова подмигивает. Я не реагирую, и его бровь удивленно ползет вверх.

Из кухни несет сигаретным дымом, повсюду бродят незнакомые личности, Шарк то и дело вырастает передо мной и пытается выяснять отношения. Запираюсь в родительской спальне, устало валюсь на диван и надолго зависаю в соцсетях. Ничего интересного в них не происходит, и я, закутавшись в мягкий плед, пробую уснуть.

Мысли скачут, как взбесившиеся зайцы, я то злюсь, то страдаю, то оправдываю Шарка, то жалею себя… Но вдруг оказываюсь в темной, просторной подсобке заброшенного музея. Пахнет пылью, растворителем и запустением, призрачные тени пляшут по стенам и потолку.

В полуметре слева белеет прямоугольник простыни, и я одним движением ее сдергиваю. Хаотичные линии, принадлежащие кисти загадочного художника, приходят в движение, переплетаются и размываются на холсте. Сознание меркнет, меня затягивает в воронку полуреальности-полусна.

Дождь, ночь, раскрытое окно, освещенная уличным фонарем комнатка — тесная, жуткая, но до мельчайших деталей привычная. В ужасе устремляюсь к дверям, но замечаю сидящего на подоконнике светловолосого парня и замираю в проеме. Он кивает и улыбается, словно мы — старые друзья; рядом с ним по облезлым, давно не крашеным доскам важно прогуливается голубь Вася. С облегчением выдохнув, с ногами влезаю в жесткое, потрепанное кресло у окна, смеюсь и заваливаю парня вопросами, а он многословно отвечает. Мы угощаем Васю семечками, едим шоколадные конфетки и разговариваем о разном. На душе радостно, трепетно и спокойно, эти двое — моя настоящая семья, и я просыпаюсь в горячих слезах и абсолютно счастливой.

Светлые эмоции бурлят и искрятся в душе, но явь возвращается и стремительно их придавливает. От разочарования я не могу пошевелиться.

Ох, не зря бабушка предостерегала меня от сна на закате!..

Музыка, хохот и крики гостей сотрясают тонкие стены, мои размякшие, выведенные из строя мозги вот-вот лопнут. С трудом прихожу в себя и опять включаю телефон. Лента новостей недавно пополнилась — две минуты назад Шарк выложил на страницу новые фото. Увеличиваю самое первое из них и не верю глазам — он сидит на моей кровати и со всей страстью засасывает в губы ту наглую, долговязую девицу. Листаю карусель фотографий и глохну шока. Девица выгибает шею, а Шарк покрывает ее поцелуями. Девица восседает у него на коленях, а он без стеснения лапает ее выпуклости.

Он отлично помнит, что я подписана на его обновления. И отдает себе отчет в том, что находится у нас!

Вся моя нежная, тонкая и пронзительная первая любовь разом вырождается в презрение и ненависть.

Я не могу понять его мотивов. За что? Ведь все, что я у него попросила — не обижать. И я никогда за ним не бегала, хотя он все извратил и обвинил меня в навязчивости.

Откидываю плед, покидаю уютный диван и, стиснув зубы, выбираюсь из спальни.

Нетрезвые люди, шатаясь и налетая на мебель, слоняются по коридору и кухне, кто-то со стонами обнимается в углу, а кто-то заперся в туалете и создал снаружи небольшую очередь.

Адски болит голова. Я мечтаю снова уснуть и очутиться в компании светловолосого незнакомца с чертовски знакомым лицом…

Опустив подкачанный бицепс на плечо своей худой девахи, Шарк вальяжно развалился на моих подушках и, как ни в чем не бывало, травит байки перед восторженными слушателями. Он рисуется и наслаждается реакцией, но я прерываю его бенефис — встаю перед ним и сую под нос телефон.

— Ну, и как это понимать? — повисает тишина, нарушаемая чьим-то подлым хихиканьем, но я лишь сильнее распаляюсь.

— А никак! — ухмыляется Шарк. Долговязая кривит распухшие губы и пялится на меня, как на жалкую, потерявшую разум фанатку ее шикарного спутника. И мои предохранители перегорают.

— Ты говорил, что любишь. Зачем?

— Что за наезды? — он проворно поднимается, хватает меня за локоть, тащит в прихожую и еле слышно бормочет: — Дело вообще не в тебе. Я могу говорить все, что угодно, но ведь критическое мышление никто не отменял. Ты себя в зеркале видела? Пигалица с жалостливыми глазками. Кто тебя полюбит?

— Да сдалась мне твоя любовь, можешь ею подавиться! Мне нужно объяснение!!! — я ору и привлекаю всеобщее внимание. Поняв, что уладить все по-тихому не удастся, Шарк с триумфом оглядывает собравшихся и криво ухмыляется:

— Да я просто прикалывался, вот и все.

Если до этой секунды в моем солнечном сплетении все еще теплились невнятные отголоски чувства к нему, то сейчас он окончательно прибил их прицельным и точным ударом.

— Ты мог бы остаться моим самым светлым воспоминанием… — шиплю я, задыхаясь от ярости. — А ты… просто моральный урод!

Раздается гул голосов, вопли и улюлюканье, Лиза, все это время сидевшая с Фантомом на кухне и наблюдавшая за безобразной сценой со стороны, быстро отводит глаза.

— Сюсю-мусю. Соплюшка глупая! — блеет Шарк. — Плевать мне на твои воспоминания, поняла?

— Эй, полегче! — Лиза напрягается, но Фантом крепко удерживает ее за талию. Кто-то в комнате роняет стакан, звон стекла заглушает забористый мат и взрыв хохота, и я, с трудом оторвав взгляд от идеальной, но тошнотворно мерзкой физиономии Шарка, рявкаю:

— Все вон! Я сейчас полицию вызову!!!

На мой крик никто не реагирует. Шарк подступает вплотную и, обдав ядовитыми флюидами, шепчет мне на ухо:

— Варь, угомонись и не обламывай людям отдых.

Воняет гнилью — от его парфюма, от его кожи, от происходящего в нашей квартире. Беспомощность, одиночество, омерзение и страх выползают из глубин преисподней, обвивают меня по рукам и ногам и парализуют волю…

Мне нужен друг… Взрослый и сильный. Он вытащит меня, он поддержит, и тогда эта гребаная тоска ослабит хватку.

«Приди, пожалуйста, приди и спаси меня…» — надрывается кто-то внутри моего подсознания, и искры яркого солнца сверкают в чьих-то огромных синих глазах.

— Уверен, что я никому не нужна??? — выпаливаю я и не узнаю свой звонкий, насмешливый голос. — Вообще-то, у меня парень есть! Сначала я сомневалась, кого из вас выбрать, но ты вчистую ему проиграл. Я как раз собиралась сказать, что тебе ничего не светит. И ту ночь я провела с ним!

Лиза смотрит на меня как на больную, Фантом прищуривается и безжалостно расплющивает сигарету о дно пластиковой тарелки. Шарк противно и торжественно скалится, но его щеки вспыхивают, а под побагровевшими скулами гуляют желваки.

Я съеживаюсь и жду, что он ударит — теперь уже по-настоящему. Но воцарившееся в квартире безмолвие прерывает короткое жужжание телефона.

— Кто там? Дай угадаю: неужто твой парень? — Шарк резко выхватывает его из моей руки и, повернувшись к ребятам, зачитывает вслух:

«Бродил по снегу. Настало лето.

Иду по следу. Моя планета.

Без боя сдамся — тоска накроет.

Вдруг позовешь? И нас станет двое.

Могу согреть, как когда-то в сказке,

И кровь отдать вместо алой краски.

Утихнет дождь и исчезнут лужи.

А я с тобой, пока я тебе нужен».

20

— Что за бред? Стихи? — Шарк удивлен, уязвлен и слишком визгливо хихикает: — Люди, чекайте: высо-о-окие отношения!