Чужая. Будешь моей (СИ) - Нидар Нонна

— Т-топили?

— То есть я ошибся и ты сама решила искупаться? — он поднимает бровь.

— Нет, я…

“Получай, сучка!”

— Кажется, меня толкнули, — признаюсь совсем тихо.

И сильнее обнимаю его за шею.

Для этого мне приходится прижаться к мощному телу, которое даже в прохладной воде кажется горячим.

— Сейчас и узнаем.

От этого обещания у меня мороз по коже без всякой воды. А Тигр тем временем плывёт к берегу, не выпуская меня из рук.

Понятия не имею, как это у него получается. Да и не думаю об этом, если честно. Мне просто тепло и уютно. Потрясающий, конечно, переход от “страшно и страстно”, но что есть, то есть.

Мне правда хорошо в его объятиях. Тем более я позволяю себе расслабиться на каких-то несколько секунд, пока ноги не нащупывают дно бассейна.

Но Тигр не даёт мне встать.

Он подхватывает меня на руки ещё до лестницы, ведущей наружу. Поэтому я могу насладиться всей глубиной реакции окружающих.

— Алексей Глебович, мы разберёмся, — подскакивает зампред. — Обещаю, виновные будут наказаны.

— В курсе. Сам накажу.

И Звягинцев, который вроде как круче и влиятельнее Тигра бледнеет на глазах. А вместе с ним бледнеют половина из сгрудившихся у край бассейна мужчин.

Зато все присутствующие дамы явно готовы прыгнуть и не в бассейн, чтобы оказаться на руках у мокрого Тигра. Так и вижу, как он выходит из бассейна со мной в объятиях, а светлые брюки и поло облепляют тренированное тело хищника.

Впрочем, Валерия не наслаждается. Встретившись со мной взглядом, она криво улыбается и растворяется в толпе. В отличие от Стеллы, самой бледной из всех, которая даже не пытается сдвинуться с места, когда мы проходим мимо.

Тигр едва не толкает е плечом, но Стелла, кажется, даже не замечает.

А я окончательно прихожу в норму.

— Меня можно отпустить, — едва слышно шепчу ему в шею. — Всё хорошо. Я сама.

— Сама ты оказалась в бассейне.

Его голос напряжён, чувствуется, что Тигр дико зол. Поэтому я предпочитаю помолчать, тем более от моего веса у него нет отдышки даже после подъёма на второй этаж.

Горло всё ещё першит, но сильная шея под руками, по которой можно якобы случайно провести пальцами — лучшее лекарство.

Я прислушиваюсь, но дом тих и спокоен, с улицы не слышится никакой музыки. Веселье вдруг переходит в разряд похоронного. И глядя на желваки, гуляющие по лицу Тигра, я убеждаюсь, что так оно и будет.

Только вряд ли он найдёт виноватых даже так. Обвинить Валерию? Так судя по выражению лица Стеллы, виновата как раз моя почти бывшая начальница. Только пугается она зря, подавать в суд на то, что меня толкнули в бассейн я точно не буду.

Глупость. И бабская ревность.

Хотя кому, а Валерии точно глупо ревновать к Тигру меня. Даже если он поиграется и бросит, нам с ней всё равно не соревноваться.

Пока я рассуждаю, Тигр пинком открывает дверь в нашу комнату, и также — в ванную. И аккуратно садит меня на столещницу, в которую встроена раковина.

— Сиди, — командует мрачно.

И я сижу, хотя гораздо больше хотелось бы переодеться и привести себя в порядок.

Но возражать такому Тигру я не рискну.

Впрочем, он возвращается едва ли спустя секунду. Зло сдёргивает через голову рубашку, прижимает телефон ухом к плечу.

А у меня перехватывает дыхание от вида опасного хищника в одних светлых брюках.

Серьёзно, даже если “Беркут” разорится, Тигр сможет разбогатеть на собственных фото, продаваемых за деньги.

— Лапочка, ты в офисе? Да насрать мне, что выходной. Да. Да, бл… — взгляд на меня. — Нет, я в порядке. Слушай меня внимательно, повторять не буду. Мне нужно, чтобы ты заблокировала к чертям два контракта. Да, прямо сейчас. Да, с полным откатом.

Она что-то ему отвечает, пока Тигр отвинчивает крышку у перекиси. И только сейчас я замечаю, что на левой лодыжке у меня длинная кровавая рана.

Откуда?

— 345-А и 27-ЕС.

И снова он слушает Лапочку. Одновременно очень осторожно снимаю с меня босоножки. Сначала его пальцы касаются застёжки, сложной, которую даже я застегнула с третьего раза, а потом под мой ах стягивают все эти ниточки с ноги.

— Больно? — мгновенно останавливается Тигр, глядя на меня.

— Н-нет. Просто не ожидала.

Ответ его устраивает, и вскоре обе босоножки отброшены в угол ванной.

— Да, блядь, я знаю, что делаю. Лапочка, не делай мне мозг! Я всё сказал. Отзвонись по исполнении.

И, сбросив вызов, Тигр опирается руками в стол по обе стороны от меня.

— Со мной всё хорошо, — прикусываю губу. — Если тебя это беспокоит. Я просто не умею плавать. Спасибо, что спас.

Но он молчит. Тяжело, мрачно. И я решаюсь.

Глава 26

Тянусь к нему дрожащими пальцами. Невесомо, будто крыльями бабочки касаюсь мужественного подбородка, провожу по скуле.

— Я просто не ожидала, — винюсь шёпотом. — Прости. Я тебя, наверное, опозорила?

Грудь щемит приступом нежности. Потому что он не отстраняется, наоборот, прикрывает глаза. И я смелею, большими пальцами обеих рук веду от переносицы, к основанию тёмных бровей и по ним.

Повторяю ещё раз, легонько массирую точку между бровей. Знаю, что это расслабляет и успокаивает. А именно этого мне хочется сейчас для него.

— Красивая, как ты такая дожила до своих лет? — усмехается, но уже не зло.

Скорее, горько. И эту горечь мне тоже хочется стереть с красиво очерченных губ, но для поцелуя моей смелости не хватает.

— Какая?

Стараясь не отвлекаться, продолжаю своеобразный массаж лица. Радуюсь, когда вижу, как расслабляется лоб и с него исчезают хмурые морщины.

— Добрая.

Он открывает глаза, его взгляд смущает.

— Всепрощающая. Правильная. Уступчивая. Порядочная.

Убрав руки с его лица, пожимаю плечами и перевожу взгляд за его плечо.

— Как-то.

Не будь я такой, Пашка бы не сел мне на шею и, возможно, любил по-настоящему. Не будь я такой, я не встретила бы Тигра.

— Как-то, — вздыхает он.

А потом берёт за лодыжку, ставит мою ногу себе на грудь и выливает на неё почти весь флакон перекиси.

Капли и струи попадают и на его тело, оставляя на загорелой коже светлые следы. Но гораздо волнительнее его рука, удерживающая мою ногу.

И то, что от этого прикосновения мне горячо внутри. Словно я проглотила раскалённый металлический прут и он становится всё жарче, разогревая меня изнутри.

— Сейчас мы пойдём смотреть записи с камер видеонаблюдения, — мрачно произносит Тигр. — Их там, конечно, не окажется, но и хрен с ними.

— Тогда зачем смотреть?

Он отставляет пустой бутылёк с перекисью, и рану начинает жечь.

Где же я так умудрилась?

— Так надо. А после этого мы уедем.

— Как уедем? — вскидываю беспокойный взгляд. — А как же контракт? И Звягинцев? Что скажут они?

— Их дело. Ты не останешься в месте, где не могут гарантировать твою безопасность.

— Нет, подожди!

Кладу ладонь на его плечо. Осознаю и отдёргиваю руку.

— Подожди. Давай… это же не страшно! — нервно сцепляю пальцы.

Почему-то его дела воспринимаются своими. Как будто это моя ответственность.

Плохой признак. Прямое доказательство, что я уже залезла на чужую территорию. Что будет сложно отказаться от внимательного тёмного взгляда.

— Я… меня не покалечили, не убили, ничего не сломали. А если ты уедешь…

Но его палец ложится мне на губы.

— Не убили. Ты рехнулась, красивая? — качает головой. — Насколько надо не уважать себя, чтобы терпеть? А если бы ты долбанулась головой о дно бассейна? Насмерть. Хотя подумаешь, хозяева всего лишь сменили бы воду.

Тигр как-то разочарованно усмехается и хочет отойти, но я хватаю его за руку.

Выражение его лица режет по больному — по воскресшей было гордости и пяти годам с Пашкой.

— Да, я тряпка! — голос дрожит. — Только такая как я могла столько лет терпеть издевательства и неуважение от любимого человека. Да! Я… я никогда не буду такой, как ты. Но это… сам говорил, я здесь чтобы ты мог заключить выгодный контракт. Для выгоды. Так разве эта царапина…