Первые снежинки (СИ) - Палла Иоланта
— Я люблю с клубникой и белым шоколадом, а еще с ветчиной и сыром, — Инна облизывает губы и шумно сглатывает. — В общем, ты поняла, что я проголодалась, — она заразно смеется и не замолкает ни на секунду, пока мы движемся к блинной.
Маленькое помещение, в котором мы оказываемся, наполнено вкусными ароматами, и я невольно чувствую голод. Инна вызывается сделать мне сюрприз с начинкой для блинчика и идет к прилавку, а я отхожу к окну и смотрю на прохожих. Обычно я успокаиваюсь, глядя на суетящихся вокруг людей, но сейчас внутри меня расползается такой же хаос, как за пределами заведения. Я не знаю, как избавиться от чувства неопределенности. Удивительно, когда Жанна не оставила мне выбора, я хотела уехать. Только стоило ей отступить, и я засомневалась в том, чего действительно хочу. Я кусаю губы и практически отворачиваюсь от окна, замечая знакомую фигуру вдалеке.
Антон.
По лицу растягивается улыбка. Я наблюдаю за тем, как он шагает по противоположной стороне дороги с серьезным выражением лица. Уже достаю телефон, чтобы написать ему сообщение, но замираю. За Маршалом бежит Кристина. Ему приходится остановиться. Одноклассница стоит близко к Антону и трогает его руками. Сначала по плечам, а потом ее пальцы крадутся выше к его лицу. Первый раз он стряхивает их себя, но дальше и не пытается. У меня каждый орган внутри покрывается ледяной коркой, пока они мило беседуют.
— Ты будешь в восторге от того, что я тебе купила, — она протягивает мне стаканчик с чаем, который я заторможено принимаю. — Лиз? — Ростова следит за моим взглядом и перестает излучать позитив. Как раз в этот момент происходит того, от чего моё сердце сжимается до появления острой боли по всему периметру грудной клетки.
Кристина виснет на шею Маршала и целует его. Я тут же отворачиваюсь и делаю глоток чая, который обжигает слизистую. Кривлюсь.
— Лиз… — с сочувствием произносит Инна, будоража мою нервную систему уровнем жалости, который читается в ее глазах.
— И с чем твой чудо-блинчик?
20
Инна: Зря ты не пришла. Маршала и Крис все равно нет. Опять…
Я пропитана усталостью после бессонной ночи и не способна адекватно воспринимать информацию об Антоне с Кристиной. В голове не укладывается то, что они вчера были вместе и… Он, конечно, мне ничего не обещал, да и не встречались мы, но кадр с их поцелуем до сих пор стоит перед глазами. У меня было много времени, чтобы подумать о своей реакции на их встречу, и я пришла к выводу, что безответно втюрилась в Маршала. Я так старательно пыталась уберечь себя от привязанности к популярному парню, что достигла обратного эффекта. Моё сердце бьется с перебоями, когда он рядом. Вот только чувства односторонние. Пусть вечером он стучал в окно и хотел встретиться, но я отключила звук на телефоне и по-детски хранила молчание. Мне нужно переварить собственное открытие и свыкнуться с мыслью, что с ним мы просто друзья и не больше.
Лиза: У мамы вечером выставка. Хочу подготовиться.
Инна: Да, я знаю. Там все наши вертеться будут.
Удивленно округляю глаза, прочитав сообщение Ростовой, и нервно сглатываю. Я не подумала о том, что на выставке могут собраться одноклассники.
Инна: Наши в смысле предки. Вряд ли Лабуков припрется. Не переживай.
Лиза: И ты придешь?
Инна: Да. Папа не принимает возражений. Установление полезных связей и все такое…(((
Хорошо. Хоть не буду одна. Я даже испытываю облечение. Пусть с Ростовой мы не стали лучшими подругами, но она всегда оказывалась поблизости и не унижала меня. Это уже многого стоит.
— Лиза, обед готов, — Жанна заглядывает в комнату, — тебе легче?
— Угу, — отворачиваюсь и прячу красные от стыда щеки. Чтобы не идти в гимназию, я соврала. Сказала Жанне Павловне, что чувствую себя плохо и скорее всего простыла. Сейчас мне неловко из-за своего вранья, но я не могу пойти на уроки и встретить там Маршала или Кристину. Я пока не готова.
— Жду тебя, — она тихо прикрывает дверь, а я откидываю голову к спинке дивана и смотрю в потолок. Я обессилена и не настроена на посещение выставки. К тому же нужно принять решение, вернусь ли я в родной город или останусь здесь. Сейчас я больше склоняюсь к положительному ответу, но сомнения все еще присутствуют.
Я заставляю себя подняться с дивана и пойти обедать. Пищу поглощаем молча. Жанна с кем-то переписывается, а я жую и думаю о предстоящем вечере. Я ни разу не посещала такие мероприятия. В прошлом Жанна Павловна «баловалась» созданием картин. Никто не воспринимал ее мазню за полезный вид деятельности. Только папа хвалил, и я радовалась, хоть и не понимала того, что мама хотела передать замысловатыми мазками. После обеда мы начинаем подготовку к великому торжеству, и я долго рассматриваю свое отражение в зеркале. Когда передо мной стоит выбор между юбкой или платьем и брюками, я, конечно, отдаю предпочтение последним, но сегодня у меня нет такой возможности. Жанна принесла мне синее платье с неглубоким вырезом в области груди и скромным разрезом чуть выше колена. Образ дополняется черным клатчем и полуботинками на устойчивом каблуке.
Укладку делаю сама, отказываясь от предложения Жанны вызвать специалиста. Закалываю волосы на затылке и подкручиваю концы. С макияжем особо не стараюсь. Рисую стрелки и подкрашиваю ресницы. Остаюсь равнодушна к тому, что вижу в зеркале, потому что все это время пребываю в каше из мыслей о школе, Маршале, Кристине, Жене, тетке и вообще жизни. Ближе к вечеру за нами приезжает такси, и я чувствую себя крайне взволнованной, не пытаясь отказаться от пальто Жанны, которое она накидывает мне на плечи. На улице морозно, и я ежусь, садясь на заднее сиденье машины. В салоне тепло и пахнет мандаринами, словно на носу новый год, и я хмурюсь, глядя в окно, пока автомобиль движется по нужному адресу.
Жанна ерзает на сиденье на протяжении всей дороги. Наверное, волнуется, но я не могу выдавить из себя ни слова, чтобы ее приободрить. Мы, как чужие, выбираемся из такси и входим в светлое здание с слепящей вывеской.
— Мои работы в том зале, — она проводит меня в маленькую комнату, где мы оставляем верхнюю одежду, и после ведет в зал с картинами. Я останавливаюсь на входе, рассматривая помещение, в котором не так много народа. Все при параде. С высокомерно задранными носами. Стены зала выкрашены в светло-серый цвет. От них веет холодом, и я прижимаю к себе клатч, пока Жанна разговаривает с какой-то женщиной. Не понимаю, зачем она меня сюда притащила, если собирается отпустить обратно к тете Лене… Я совершенно не вписываюсь в обстановку и чувствую себя бельмом в глазу. Кажется, что каждый человек разглядывает меня, как ученый неизвестную ему бактерию под микроскопом. Веду плечом, чтобы прогнать неприятное ощущение и отхожу в угол, чуть не сбивая с ног парня с подносом в руках. Бокалы звенят, но остаются целыми. Извиняюсь перед ним, краснея, и проклинаю себя за то, что согласилась прийти сюда.
Следующие тридцать минут провожу в тоске, смотря на то, как Жанна порхает от одного посетителя к другому и улыбается так, словно живет последний день. Того и гляди, что губы лопнут от усердия, с которым она это делает. Я жалею о том, что не взяла с собой телефон, и начинаю ходить от картины к картине. Они странные. Я не понимаю посыла Жанны и готова заменить одного из официантов, чтобы не торчать здесь просто так. Хорошо, что приходит Инна вместе со своими родителями. С ее появлением в помещении теплеет, или это всего лишь мои фантазии.
— Ты потрясающе выглядишь! — взвизгивает шепотом, когда ее родители отходят в Жанне Павловне для светского приветствия.
— Ты тоже, — улыбаюсь, а Ростова отмахивается. На ней черное короткое платье и высокие сапоги. Выглядит модно и круто. Я нисколько не солгала, но Инна не принимает мои слова всерьез.
— Маршал тоже здесь, — тихо говорит Инна, и моя спина моментально выравнивается, — не Антон, а его отец, — стреляет глазами в дальний угол, где стоит высокий мужчина. Он следит за тем, как расставляют оборудование для презентации. Не знаю, что там будет, но прочитала в брошюре. — О… — как-то не радостно выдыхает Ростова, и мне не удается изучить отца Антона. В зал входит Кристина. Улыбается. Ведет взглядом по помещению, пока не находит меня. — Приперлась же, гадюка. Не обращай внимания. Сегодня ваш звездный вечер.
