Няня для бандита (СИ) - Яблонская Альбина

– Неправда, – приложила Мива ручку к моей щеке. – Ты очень красивая.

– Хм... – улыбалась я от странных ощущений. – У тебя руки ледяные, как лапки у воробушка.

– Хи-хи... – расплылась от счастья Мива. Но затем она вдруг изменилась в лице и что-то вспомнила: – Блин! Я же забыла впустить Моффа!

– Моффа? А это еще кто?

Девочка рванула к окну и открыла створку – на улице стоял взъерошенный попугайчик, которого явно забыли и должны были впустить еще час назад.

– Мофф… Ну извини меня, – просила прощения Мива. – Мофф сердится, видишь?

Птичка сделала пару шагов по подоконнику, скрипуче чирикнула, а затем расправила крылья, чтобы взлететь мне прямо на плечо.

– А! – вскрикнула я от неожиданности. – Мива! Он на мне! Он на плече! А!

– Чш-ш-ш-ш-ш! – успокоила меня девочка. – Он просто замерз. Он хочет...

– Он хочет меня клюнуть? – не видела я, чем занят Мофф.

– Нет, он просто хочет согреться. Он прижался к твоей шее и греется. Смотри... – подвела меня девочка к зеркалу, и я сама увидела, как серый попугай свернулся комочком на плече и греет о мою шею свой крохотный лобик.

– Х-хе... – умилялась я. – Это так... так странно...

– Ты ему понравилась.

– О... Хоть кому-то я нравлюсь в этом доме.

Но Мива обняла меня за талию и промурлыкала:

– Ты нравишься мне... Очень-очень...

Попугайчик Мофф был вторым живым существом в доме якудзы, которое питало ко мне симпатию. Натерпевшись холода во время затянувшейся прогулки, он прижался к моей шее и издавал какие-то забавные звуки. Нечто похожее на... храп.

– Мива, он что, спит? – не могла я поверить своим ушам. – Твой попугайчик спит у меня на плече?

– Мофф просто замерз. И ему хорошо... Он просто греется на тебе, ты ему понравилась.

– Хм, забавно...

– А вот тетя Рэй ему не нравилась.

– Серьезно? – удивилась. – Как вообще тетя Рэй может кому-то не нравиться?

– Просто ты не отгоняешь Моффа, вот он в тебя и влюбился, – умилялась девочка, смотря на дремлющего попугайчика.

– А тетя Рэй его гоняла?

– Гоняла. Постоянно гоняла.

– А почему?

– Не знаю... – пожала Мива плечами. – Наверное, няня просто не любила попугаев. Вообще любых птичек.

– Хм... – недоумевала я, поглаживая Моффа пальцем. – Странно. Как можно не любить такую милашку?

– Просто тетя Рэй была немного вредной бабушкой.

– Тетя Рэй – вредная? – усомнилась я. – Я такого не заметила. Не думаю, что она гоняла Моффа только из вредности. Должна быть еще какая-то причина.

– Ну, не знаю... Разве что аллергия на перья.

– Аллергия на перья? У тети Рэй была аллергия на перья?

– Ага, – подтвердила Мива, не придав этому факту особого значения. – Няня задыхалась от пуха и перышек... А однажды папе даже пришлось вызвать скорую.

– Ого.

– Когда Мофф залетел к няне ночью в спальню и уснул возле нее на одеяле. Пока тетя Рэй спала.

– Ну и дела, – почесала я переносицу. – Тогда не странно, что няня недолюбливала Моффа.

– Софи, давай ты сыграешь на укулеле!

– Что? – не въехала я с первого раза. – На чем?

– На укулеле! – прыгала Мива по кровати, достав с верхней полки что-то похожее на гитару. Только меньше.

– Это оно?

– Это укулеле. Гавайская гитара. Мне ее мама подарила. А ей самой ее привез с Гавайев ее дядя. Или дедушка. Я уже не помню. Сыграешь? – ткнула в меня Мива этой мини-гитарой, и я не могла не принять вызов.

Хотя должна была признаться – до этого в руки не брала ни гитары, ни любых других музыкальных инструментов.

– Ну хорошо... – взяла я неловко укулеле и провела пальцем по струне. – Ай, – было как-то дискомфортно. – По-моему... я уже порезалась.

– Ты что, не умеешь играть? – удивилась Мива.

– Нет. Не умею. А что?

– Странно, – поджала губы Мива. – Я думала, все взрослые умеют играть на гитарах.

– Пфе... – усмехнулась я. – Да я даже на велосипеде ездить не умею. А что уж о гитаре говорить.

– И я тоже, – вздохнула девочка.

– Что «тоже»?

– На велосипеде ездить не могу. У меня его просто нет.

– А... Странно. Почему?

– Папа говорит, что это небезопасно. Он не хочет, чтобы я каталась по двору. А на улицу он меня просто не пускает.

– Печально, – погладила я Миву по спинке. – А знаешь, что?

– Что?

– Давай я с твоим папой поговорю и упрошу его купить тебе велосипед.

– Что, правда?! – заискрились детские глаза.

– Обещать не могу, что он меня послушает. Но попытаться стоит.

– УРА-А-А-А-А-А-А! – кричала Мива и прыгала по кровати.

Да так громко, что мистер Сато услышал этот шум и решил проверить, что тут происходит.

– А хочешь, я тебе сыграю? – загорелась Мива.

– На укулеле?

– Ага.

– А ты умеешь?

– Умею-умею, – кивала Мива. – Просто надо струны настроить. Я на них давно не играла... Сейчас...

Девчонка принялась бренчать по струнам и что-то подкручивать на грифе, чтобы звучание стало более чистым и звонким. А затем прокашлялась от волнения и стала наигрывать мотив.

Я раньше еще не видела, чтобы на струнных инструментах играли такие маленькие дети. Как вообще этим рукам удавалось прыгать с аккорда на аккорд, пока большой палец высекает звук из натянутых струн? Она играла и играла, а я точно знала – все эти старания только для меня. И от этого как-то сами по себе стали наворачиваться слезы. Не знаю, почему. Но этот момент меня тогда так сильно тронул, что я смотрела на ее игру, я слушала ее и... боялась не сдержаться и заплакать.

Спустя пару минут этого мини-концерта я все же не справилась и проронила слезинку. Я боялась, что Мива это заметит и начнет задавать неудобные вопросы. Что она попросту не поймет этого – не осознает, как это больно. Смотреть на то, чего у тебя самой никогда не было и не будет. Ведь она так прекрасна в своей детской наивности и..  искренности...

Но меня спасла случайность. Дверь приоткрылась и к нам заглянул мистер Сато. Он с удивлением смотрел на Миву – на то, как она перебирает аккорды и старается для своего единственного слушателя, если не считать храпящего попугая. И Даниэль просто остался в дверном проеме – он молча слушал, как играет дочь, и нетипично для него улыбался. Это был совсем не тот человек, к которому я привыкла за прошедшую неделю. В его глазах была любовь, была искренность, была... та простота, которой так не хватало в общении со мной. И мне хотелось верить, что в один прекрасный день мы с ним наконец-то сможем поговорить нормально. Как два незашуганных человека, понимающих друг друга.

– Надо же... – сказал Даниэль, когда музыка затихла. – Давно я не слышал этой гитары. Хм... – о чем-то думал он. Возможно, отец что-то вспомнил – нечто такое, что касалось только его и дочки. А может, и еще кое-кого. – На ней любила играть Мари... Я уже и не надеялся услышать этот укулеле... Как странно...

Сперва я думала, что отец Мивы будет строг и запретит нам шуметь. Мне казалось, он не разрешит нам делать что-то такое, что могло отвлечь его от серьезных мыслей и планов преступных разборок. Но Даниэль не стал нам мешать и своим молчанием дал добро на веселое времяпровождение без каких-либо ограничений. Поэтому мы сели за компьютер и решили сыграть в игры на двоих – я сидела за одним концом клавиатуры, а Мива – за другим. Я управляла своим героем клавишами A, W, S, D, а Мива жала привычные стрелки.

– Во что будем играть? – спросила меня девочка, будто я знала, как ответить.

– В игры...

– Пф... – смеялась она. – Ну понятно, что в игры. Выбирай игру.

– Давай вот... – водила я пальцем по экрану, выбирая картинку игры. – Вот эту. В лабиринты.

– Лабиринты?

– Ага.

– Хорошо... – потирала руки Мива. – Значит, будем помогать друг другу выбираться из ловушек. Ты помогаешь мне, а я – тебе.

– Понятно. Так...

Игра началась, и я оказалась в другом конце карты. Очень далеко от персонажа Мивы.