Дарья Волкова - Малыш, который живет под крышей (СИ)
И, наверное, это было просто счастливой случайностью, что ни мать, ни тетка так и не узнали о трех вызовах милиции по поводу шума из-за слишком буйных вечеринок. О забытом включенном утюге, из-за которого едва не случился пожар. О потопе в ванной. О забившемся унитазе, потому что какой-то умник из гостей вывалил туда… В общем, даже для унитаза это оказалось неожиданно и «неперевариваемо». О гостивших у Макса днями и даже неделями друзьях. И подругах.
К четвертому курсу Макс переболел собственной свободой и вседозволенностью. Постепенно сошли на «нет» буйные студенческие гулянки, истончился поток веселых девушек самых разных форм и расцветок. Квартира стала приобретать все более и более цивилизованный вид.
* * *— Я правильно поняла… — за время рассказа Макса кофе успел остыть. — Что ты с шестнадцати жил один?
— Угу, — МАлыш махнул рукой официанту. — Тебе заказать?
Кира медленно кивнула.
— А на что ты жил? Родители помогали?
— Конечно. Отец денег присылал. И мать тоже. Стипендию я все пять лет получал, а последние пару курсов даже повышенную, как отличник — когда за ум взялся, — Макс рассмеялся. — Летом я подрабатывал — тетушка у меня экскурсовод в Петергофе, пристраивала к себе.
— Ты? Экскурсовод в Петергофе? Картина маслом! — Кира рассмеялась.
— Я же не смеялся, когда ты сказала, что библиотекарь!
— Конечно, нет! Ты не смеялся. Ты ржал!
— Точно, — Макс широко улыбнулся. — Было дело. Между прочим, я пользовался большим успехом у туристов. Меня так и норовили угостить бутербродом. Я в студенчестве был тощий.
— Не хочу тебя разочаровывать, но ты и сейчас тощий.
— Я нормальный!
Кира разглядывала его, наклонив голову и сложив руки под грудью. Серая рубашка в тонкую полоску открывает отнюдь не тонкую шею. А еще в расстегнутом вороте видно немного темных волос ниже ямочки между ключиц. И на плечах рубашка не то чтобы в натяг — но рельеф видно. Кира, спохватившись, отвела взгляд и неловко кивнула.
— Ну, может и так.
* * *Белые ночи принесли бессонницу. Дома у него в спальне были плотные шторы. Здесь, в съемной квартире — лишь тонкий тюль. Засыпалось в не по ночному светлой комнате с трудом. Лежал, глядя в потолок, на сотый раз перепланировал свою новую жилплощадь. А потом, когда лежать надоедало, вставал с постели, садился к столу и рисовал. Не зайцев. А элементы интерьера. Воплощал идеи, которые приносили с собой бессонница и белые ночи.
И когда, прищурившись, разглядывал в очередной раз нарисованное, в голову неизбежно приходил вопрос: «А понравилось бы это Кире?». Вот тогда подкатывала какая-то странная грусть. От невозможности взять, сфотографировать рисунок и отправить ей с припиской: «Как тебе идея?». И спустя полминуты получить ответ: «Круто!». Несмотря на то, что на часах — половина первого ночи. Иногда он смотрел на телефон, и ему казалось, что он видит сообщение от нее: «Покажи, что еще придумал?». Странно было это все. Это желание звонить ей по ночам — днем такого не было. И эта потребность, чтобы в час ночи тебе кто-то ответил. Чтобы кто-то не спал с тобой за компанию.
Несмотря на то, что с шестнадцати лет Макс был, по сути, предоставлен сам себе, именно сейчас он почувствовал, что это такое — когда тебе в затылок смотрит одиночество. И какой тяжелый у него взгляд. Особенно белыми ночами, когда так трудно, почти невозможно уснуть.
* * *Оксана улетела в Турцию — Вадика нужно вывозить на море. Влад почти синхронно махнул во Вьетнам — он внезапно заделался великим дайвером. Им обоим — и директору, и его заместителю не пришло в голову как-то подстроить свои планы на лето друг под друга, поэтому хозяйство бросили на Киру.
Хотя она была даже рада этому. Летом у риэлторов почти что «мертвый сезон». Зато можно щеголять на пару с Леркой в мини и коротких шортах. И опять же на пару с Леркой курить прямо у входа. Бросать на столе фантики от конфет и немытую кружку из-под кофе. В общем, полный расслабон — и на работе, и дома. Раиса Андреевна была отправлена в Железноводскна лечение — почки шалили. Причем товарищ капитан наивно верила, что ей вот-вот дадут путевку на работе, но Кира тоже могла проявить истинно ханское своеволие. И просто-напростокупила путевку. С почками не шутят, а у матери за зиму было два острых приступа.
Так что и на работе можно жить в свое удовольствие: хочу халву ем, хочу — пряники. И дома можно безнаказанно приносить фаст-фуд и стучать по дарбуке. Кира даже выучила пару новых мелодий в собственной авторской обработке. Соседу Толику понравилось. И вообще было как-то подозрительно спокойно. Мама звонила — довольна. Оксана не звонила — и славно, может, подцепит себе кого-то в этой Турции. Влад иногда звонил, но исключительно по делам «Артемиды».
И Макс не звонил. Уже месяц почти. Главное, не придавать этому значения. Главное — делать вид, что все нормально. Что ничего страшного не происходит. Главное — делать вид. Не придавать значения. Убедить себя, что все ерунда. Она ведь это умеет?
* * *— Пал Трофимыч, наше вам с кисточкой.
— Какие люди! — раздался из трубки мягкий бас дяди Паши. — Кирюха, ты, никак?
— Я, дядь Паша, я. Как ваше ничего?
— Трудимся на благо Родины. Как ты-то там, без мамки?
Кира рассмеялась.
— Я уже большая девочка. Без мамки умею справляться.
— Хвалю. Ты чего звонишь-то — случилось чего? С машиной?
— Не, все в порядке. И с машиной, и со мной. Дядь Паш, приезжайте в гости. Пива попьем. А?
Павел Трофимович расхохотался.
— Да Раиса Андреевна с меня семь шкур спустит — если узнает, что я с тобой пиво пил!
— А мы ей не скажем! — тут же нашлась Кира. — Честное пионерское!
— Нет, вы посмотрите на эту пионЭрку!
— Приезжайте, дядь Паш. Пятница же! Святое. Или чего — наркобарон-рабовладелец вас не отпускает?
— Ты как скажешь тоже — наркобарон! Товарищ генерал как раз в Москве, в министерстве на совещании. Так что я птица вольная.
— Ну вот и отлично! Приезжайте, Пал Трофимыч! Я беляшей пожарю.
— Беляшей? — в голосе собеседника зазвучала заинтересованность. — По рецепту матери?
— Так точно! Выучила мама за пять лет — даже меня.
— Лады! — согласился Павел Трофимович Середа, давний поклонник капитана Биктагировой и, по совместительству, водитель служебного автомобиля целого генерала Госнаркоконтроля. — Ставь тесто. С меня пиво, с тебя беляши.
— И рыбки вкусной купите! — успела на прощание бросить в трубку Кира.
Вот и славно. Беляши — это хлопоты. Пиво — это приятная амнезия. А дядя Паша — гарантированно хорошая компания. У мыслей о бессердечных зеленоглазых архитекторах нет никаких шансов.
