Полина Раевская - За любовь, которой больше нет (СИ)
Ким не дышала, она с упоением слушала этого мужчину. Как не странно ей нравились его размышления и взгляд на такие жизненные вещи, на людей. Это был взгляд изнутри.
-Я ведь еще совсем зеленая! –выпуталась она, ей было неловко. Казалось, она не дотягивает до того уровня. Мало не столько знаний, сколько жизненного опыта и какого –то здравого цинизма.
-Это еще знали в древнем Риме. Народ хочет зрелищ и крови. Начало моей семейной жизни удовлетворяет это желание на все сто. –невесело улыбнулся Маркус, впервые за все время. –Но сейчас мне бы не хотелось об этом. Да, я собственно и не знаю, о чем бы мне хотелось поговорить. Просто какой-то порыв....
Он встал и налил два бокала бренди, не спрашивая, пьет ли она его или нет. Но Ким не обратила внимание на эту вольность, просто приняла бокал и одним махом выпила его содержимое. Ей очень хотелось снять напряжение. Маркус же задумчиво смотрел на противоположную стену, бокал немного дрожал в его руке, Ким тоже посмотрела в том направлении и замерла. На полке стояла фотография Мэтта, мальчик был сфотографирован совсем недавно. Он был в футбольной форме и держал в руках кубок, счастливая улыбка озаряла лицо ребенка. У Ким внутри все похолодело и болезненно сжалось. Если ей так, то какого ему?!
-Он такой счастливый!-сдавлено произнесла Ким, чтобы хоть как -то разрядить обстановку.
-Да!-тяжело вздохнул Маркус и выпил бренди. –Когда я был в его возрасте, счастье мне только снилось.
Лицо его помрачнело, а губы сжались. Ким напряженно наблюдала за этой резкой сменой эмоций на лице Маркуса.
-Мать отдала меня на футбол сразу после смерти отца. Мне нравилось тренироваться, нравился бешеный азарт, но я стал тем, кем я есть, не потому что мне он нравился, а именно в тот момент, когда мне перестало это нравиться. Нас в семье было трое, мать пахала на двух работах, денег катастрофически не хватало. Все, что было накоплено, ушло на лечение отца. Я всегда ненавидел средний класс людей, знаете почему?
-Почему же?
-По мне это гоголевские мертвые души. Они как бы между тем и другим и в то же время не то и не другое. Как бы вам проще сказать- бедные они стремятся к богатству, а богатые пытаются его удержать. Средний класс же это такое болото, которое не чувствует ни нужды, ни стремления. Дети среднего класса особенно гадливы. Я никогда не имел друзей, ни потому что я такой особенный или обособленный. Нет ! –Маркус горько усмехнулся. –Просто никто не хотел иметь в друзьях «бедолагу и оборванца Беркета», как часто меня называли. Ну, знаете, все носили на тренировку кеды Найк, Адидас, у всех была форма с их именами и новенькие щитки. А мне мать покупала дешевенькие кеды, вместо формы я носил обычные шорты и футболку. А щитки были главным предметом для глумления. Они были мне великоватые и вечно сползали, из-за чего я часто отвлекался и то пропускал мячи, то еще что-то. Команда у этих ребят была сплоченная, а потому мне часто доставалось в случае проигрыша, поэтому домой я часто ели приползал.
Ким сглотнула подступившие слезы. Маркус заметил и поморщился.
-Я рассказываю вам это не для того, чтобы давить на жалость!
Ким замотала головой.
-Я не испытываю жалости, хотя нет ! Я жалею вас, когда вы были ребенком и счастлива, что вам удалось добиться таких высот, и вы утерли нос всем этим зверенышам.
-А знаете в чем смысл мисс Войт? –это был риторический вопрос, поэтому Ким ничего не ответила, а лишь внимательно посмотрела в черные глаза этого мужчины, представляя его маленьким забитым мальчуганом в стареньких кедах и больших щитках на худеньких ногах. Почему-то она не могла этого себе представить. Но именно теперь ей стало ясно от куда в нем жестокость. Не зря же говорят, будто детская память – самая сильная, и всю жизнь человек будет вести себя именно так, как был научен в детские годы.
-Смысл в том мисс Войт, что не было бы этих зверенышей и их глумления, ничего бы из меня не получилось, я был бы посредственностью. Они же всколыхнули во мне такое желание доказать что я лучший, что порой, мне казалось, если ничего не получится, то лучше удавиться. Но к чему я все это, а к тому, что недавно я стал свидетелем того, как мой сын измывался точно также над одним мальчонкой. В ту минуту я просто озверел, я не мог поверить, что воспитал нечто подобное тому, что всегда презирал. Я был так разочарован, прежде всего, в себе, что где-то упустил и не заметил эти уродские замашки. Последнее, что я помню о сыне это именно то, как я его отчитываю.-голос Маркуса сорвался, мужчина отвернулся, а Ким замерла. Безграничное горе, горечь, обреченность и безысходность прорвались, и девушка не могла сдержать слез. Она зажимала рот кулаком, чтобы он не услышал ее всхлипы. Но Маркус продолжал.
-А сейчас его нет! И честное слово плевать, плевать, кем бы он стал, каким бы человеком вырос, лишь бы только жил!
Ким не знала, что сказать. Да и она понимала, что ему не нужны ее слова утешения. Он просто хотел выговориться, просто хотел, чтобы его услышали. И она слушала, чувствуя, как какое-то чувство не подвластное ей расползается внутри нее по отношению к этому мужчине. Но в той бури, что горела у нее в груди, сложно было понять, что это. Понимание ли, сожаление, сострадание или что?
Она встала с дивана и подошла к напряженному мужчине, он стоял к ней спиной, а потом резко обернулся. Глаза его блестели, Ким смотрела в них, не отрываясь, а по ее щекам текли слезы, словно ее слезы- это его непролитые, она плакала вместо него. Маркус протянул ей салфетку и тихо прошептал, обдавая ее запахом бренди:
-Не пишите об этом!
-Даже если напишу, мне никто не поверит!- так же тихо ответила она, чтобы хоть как-то подбодрить его и себя. У нее получилось, его губы разжались и сложились в подобии улыбки.
-Спасибо! Я позвоню вам Ким, когда мы сможем вновь встретиться!
После он быстро вышел из кабинета. Ким только сейчас обнаружила, что все это время не дышала, а потому звучно вдохнула. Он назвал ее по имени, и возникло такое ощущение, словно перевернулась вся ее жизнь. Такого она еще не испытывала, и это очень пугало, до ужаса и паники. В кабинет вошла высокая женщина и сказала:
-Мистер Беркет сказал, что вы уезжаете. –женщина окинула ее недовольным и оценивающим взглядом. Ким вызывающе приподняла бровь, это только Маркус Беркет вводил ее в состояние коматоза, но у остальных этот номер не пройдет. Женщина стушевалась и поспешила проводить гостью. –Вас ждет шофер мистера Беркета, он вас отвезет .
