Энрико Франческини - Любовница президента, или Дама с Красной площади
На льду пруда сражаются в хоккей две команды мальчишек. Со всех четырех сторон площадь окружают дома, окрашенные в пастельные тона — розового, голубого, желтого, светло-зеленого. Видимо, в этих домах когда-то, до Революции, жили представители аристократии или высшей буржуазии. Дом, который кажется самым старинным, украшает неоклассическая колоннада, по бокам подъезда вход сторожат два каменных льва.
— Нет, это самый новый дом, — возражает Наташа. — Его построили в 1945 году, в самом конце войны, для маршала Жукова. Мне больше нравятся другие особняки, даже если они и в худшем состоянии. Вон там, — указывает она, — одно время жил Берия. Там два этажа предназначены для членов Центрального Комитета. А я живу вот тут, наверху. Видите окна на последнем этаже, там, где нет балкона?
Следую за ней под арку, в глубь двора, где стоят несколько машин, играют в снежки дети. Какая-то старушка вытряхивает в бак мусор и смотрит на нас. Лифт поднимается на самый верхний этаж. Подходим к металлической двери, обитой черной кожей. Наташа отпирает замок, пропускает меня в переднюю. Квартира просторная, во всяком случае, по московским меркам. В открытые двери вижу спальню, кухню, кабинет и иду сажусь на диван в гостиную. Квартира обставлена просто, но со вкусом. На полу и на стенах ковры. В углу большой книжный шкаф. На столике возле дивана западные журналы по искусству. Японский телевизор. Никаких безделушек, которых обычно полным-полно в домах у русских: чайных сервизов, изделий из керамики, вышитых салфеточек, разрисованных от руки деревянных шкатулок. Все весьма просто, скромно, но очень комфортабельно. Квартира, в которой чувствуешь себя удобно и свободно, как в старом свитере.
Но есть кое-что, что бросается в глаза: коллекция матрешек — деревянных куколок в стиле русского народного творчества. Их здесь десятки самых разных типов. Пока Наташа приготавливает чай, я их одну за другой открываю, словно ища какой-то секрет. Одна из матрешек — женщина, внутри — мальчик, в мальчике — девочка, внутри девочки запеленутый младенец, а внутри младенца — опять крошечная женщина. Другая матрешка изображает царя, внутри у царя — патриарх, у того — царевич, а дальше — боярин, поп, купец, гусар, солдат, последняя же куколка — босой мужик. Одна из матрешек содержит десять персонажей русских сказок. Другая — крестьянка с курицей в руках, а в ней тоже крестьянки, мал-мала меньше и все с домашними животными. Есть и совсем простые, в которых все куколки одинаковые, но только разные по размеру. Есть же особенно тщательно разукрашенные, на которых подробно выписана каждая деталь. Есть состоящие из пяти фигурок, а есть и из двадцати. Имеется также и матрешка, которую иностранные туристы особенно охотно покупают в качестве сувенира на Арбате: самая большая фигура изображает нынешнего Президента СССР, внутри него — Брежнев, грудь которого сплошь в медалях и орденах, внутри Брежнева — Хрущев с початком кукурузы в руке, а в нем — маленький Сталин, курящий трубку, а внутри Сталина — малюсенький Владимир Ильич. У Ленина руки заложены за спину, и он в кепке. Интересно, известно ли Президенту, что у Наташи есть такая матрешка?..
— Вам они нравятся? — спрашивает Наташа, принеся чай.
— Конечно. Но я думал, что их коллекционируют только иностранные туристы.
— Матрешка, — возражает Наташа, — это символ нашей матушки-России. Само слово происходит от «матери», а идея игрушки идет от древней богини угров Юрмалы — божества Уральских гор: верили, что ее тело содержит в себе все, что только существует на свете. Матрешка это игрушка, но также и загадка. Поэтому они всегда мне нравились. Они чем-то сродни скульптуре. Также и в каменной статуе можно многое прочесть. Также и она представляет собой обработанный материал, и ты в каком-то смысле можешь себе представить, что она содержит в себе все сущее.
Пока мы с ней еще не говорили о ее работе скульптора. Наташа только раз упомянула, что оставила ее после переезда в Москву. Президент нашел ей место в Союзе художников. «Думаю, это один из редких случаев, когда он согласился кого-то рекомендовать», — сказала тогда Наташа. Иногда она ходила в студию одного художника. Там она работала над своей скульптурой «Мать-Земля». Она хотела выразить в ней все то, чем является Россия, но ей так и не удавалось ее закончить.
— Тут нужна была бы матрешка из камня, нечто такое, что могло бы содержать в себе другие матрешки, все вместе, причем она не должна была бы терять свое внешнее единство, величие и гармоничность, — говорит она. — Нечто щедрое и ненасытное, как земля и как сама Россия. Но мне никак не удается это выразить, это слишком трудно.
На стене висит какой-то музыкальный инструмент. Он похож на маленькую гитару. Спрашиваю, не балалайка ли это.
— Вроде того. Это старинный инструмент, он принадлежал моему деду, графу, а ему достался в детстве от его деда. Представляете, какая старина! Этот инструмент называется «гусли». На нем играли бродячие певцы-гусляры. На Западе таких певцов называли менестрелями. Гусли придавали песням русских менестрелей волшебную силу.
Беру гусли в руки. У них девять струн. Инструмент очень маленький, в форме крыла, вроде гитары без грифа.
— Только не трогайте струны, они очень тонкие. Если гусли вам нравятся, я вам их дарю. Они придадут вам силу рассказать мою историю, если это станет необходимым.
— Однако чтобы играть на них, я должен быть уверен, что моя песнь правдива. Только тогда она покажется правдивой и тем, кто слушает меня. Вы согласны со мной, Наташа? Ведь иначе могут счесть, что я все выдумал…
Она не отвечает. Пьем чай в молчании. Потом Наташа поднимается, идет и надевает пальто.
— Пойдемте на улицу, — говорит она. — Я провожу вас до машины.
Вид у нее обиженный. Теперь у заснеженного пруда мы одни — вокруг ни души.
— Значит, вы требуете доказательства того, что мои слова — правда, — говорит Наташа. — Да будет так! Слушайте внимательно. В Краснодаре была тысяча способов тайно встречаться. В Москве же он стал слишком заметной фигурой. Но несмотря на это хотел встречаться со мной все чаще. «Я не могу без тебя», — повторял он. Но где мне с ним видеться? Как? Со сталинских времен руководители Советского Союза в Кремле больше не живут. Он не пользуется даже городской квартирой, ночует на президентской даче, за городом. В Москву он приезжает в восемь утра, а уезжает на дачу около девяти вечера. Я не могла приходить в Кремль, он не мог незамеченным выйти из Кремля. Но в конце концов мы все же нашли выход из положения.
Она на секунду умолкает, наблюдает за мной, проверяя, достигло ли мое любопытство предела.
