Кристина Хегган - Не говори мне «никогда»
– Теперь я понимаю, как тебе удалось так быстро возродить свою газету. Ты бьешься до конца.
Она одарила его озорной улыбкой.
– Можно считать, что ты согласен?
Он на секунду задумался, поджав губы и неотрывно глядя на Ширли. Затем, несколько раз кивнув, ответил:
– Ладно, моя юная леди, – да! Сделка состоялась. Но если что-то пойдет не так… если я начну терять клиентов…
– В любом случае с моей стороны договор будет выполнен полностью. – Она встала из-за стола одновременно с последним бравурным аккордом песни Ширли.
– Ты не пожалеешь, Джо. Да, вот еще что… – добавила она, пожимая руку хозяину клуба. – Мне бы хотелось, чтобы этот разговор остался между нами.
– Понимаю. – Заметив финальный поклон Ширли, он выпрямился и громко захлопал в ладони. – Браво! – воскликнул он, направляясь к сцене. – Ваша дочь говорила мне, что вы великолепны. Она явно поскромничала, вы сногсшибательны!
Джо помог расцветшей Ширли спуститься со сцены.
– Благодарю вас, – произнесла та с придыханием Мэрилин Монро. – Значит ли это, что вы берете меня на работу?
– Что вы скажете о шестинедельном контракте?
Ширли в восторге всплеснула руками и прикрыла рот, как маленький ребенок, у которого только что сбылось самое заветное желание.
– Чудесно! Когда приступать?
– Во вторник. Ваш первый выход в восемь, второй – в половине одиннадцатого. Подъезжайте пораньше, чтобы мы успели оформить необходимые бумаги. Он бросил взгляд на часы. – А сейчас прошу извинить. Мне надо уладить конфликт между официантами, пока они не разнесли это заведение вдребезги.
Ширли схватила его за руку и энергично тряхнула.
– Я вам так признательна, мистер Филдинг! Не знаю, как вас и благодарить!
– Просто заставьте толстосумов слетаться сюда, и мы будем квиты. – Он подмигнул. – И зови меня Джо, как все.
Пятнадцать минут спустя Лаура с матерью уже пересекали мощеный булыжный двор перед «Сорано», весьма популярным рестораном в техасско-мексиканском стиле на площади Симфонии. Как обычно, зал был битком набит элегантной публикой, и основном молодыми бизнесменами – в воздухе носились ароматы знаменитых фирменных блюд.
Пока они пробирались к столику на террасе, нависавшей над открытой сценой, Лаура успела поприветствовать редактора «Остин америкэн спортсмен», не замечая восхищенных взглядов, которыми провожали их с матерью.
Хотя тридцатидвухлетняя Лаура Спенсер никогда не была высокого мнения о своей внешности, она привлекала внимание той естественной красотой, которая невольно заставляет оборачиваться вслед. У нее была поджарая, но довольно женственная фигура, длинные огненно-каштановые волосы и огромные янтарные глаза, унаследованные от отца-иллюзиониста, покорявшего силой своего гипнотического взгляда публику во всем мире. Над правым краешком верхней губы примостилась сексуальная черная родинка, которую она уже больше не пыталась скрывать.
Но еще сильнее поражала ее энергия. Шла ли она по ресторану, вела ли ответственное совещание, страсть и напор, исходившие от нее, были почти осязаемы. Вихрь ее кипучей натуры втягивал в свой круговорот всех, кто оказывался рядом, хотели они того или нет. Именно эти качества делали ее идеальным человеком на своем месте – посту издателя «Остин сентинел».
Сделав заказ, Ширли со вздохом облегчения откинулась на спинку стула.
– Я все еще не могу поверить, что этот джентльмен принял меня на работу. Знаешь, через сколько подобных прослушиваний мне пришлось пройти после возвращения в Техас?
– Представляю, ведь ты таскала меня почти на все.
Мать осторожно откусила хрустящую корочку пирожка тортильи с вкуснейшей, но сверхкалорийной начинкой из цыпленка в остром соусе. Мать вся лучилась счастьем, с трудом верилось, что именно она, рыдая, позвонила Лауре среди ночи два месяца назад.
– Ганс выгоняет меня, – всхлипывала она в трубку в пяти тысячах миль отсюда, – говорит, что я слишком стара. Он взял новенькую девчонку, какую-то финтифлюшку… Она даже не знает, кто такая Пегги Ли!
И только когда Лаура, поддавшись минутной слабости, предложила Ширли вернуться в Остин, та, наконец перестала хныкать.
Потянувшись через стол, Ширли потрепала Лауру по руке.
– Не думай, что я неблагодарна, малышка, – среагировала она на последнюю реплику Лауры. – Очень и очень, в том числе и за сегодня.
Лаура приподняла брови:
– За сегодня?
– Не смотри на меня так удивленно. – Официант подал им креветочную закуску на огромных раковинах из обжаренного теста тортильи, и, только когда он удалился, Ширли продолжила: – Я уверена, что это ты уговорила Джо Филдинга на ангажемент. Не знаю, правда, как тебе удалось его уломать.
Она резко встряхнула красную накрахмаленную салфетку, так, что та с хлопком раскрылась.
– Но дареному коню в зубы не смотрят, и потому я не стану допытываться. – Ширли в любой разговор вносила известную долю мелодраматизма, глаза ее увлажнились, но она тотчас нежно взглянула на дочь и закончила: – Спасибо, родная!
Отрицать очевидное было бесполезно, Лауре оставалось только улыбнуться:
– Не за что.
Ширли подцепила вилкой крупную креветку.
– Знаешь, я волновалась, как у нас с тобой сложится, – произнесла мать, пережевывая пищу. – Я имею в виду, что хотела быть здесь, рядом с тобой, но мне казалось, что тебе не доставит особой радости мое постоянное присутствие.
Лауру тоже посещали сомнения: после стольких лет разлуки они скорее стали дальними подругами, чем близкими родственниками. И, тем не менее дочери в голову не приходило отказаться помочь. Ширли была, конечно, не самой лучшей матерью в мире, но Лаура любила ее со всеми присущими ей недостатками.
– Это я пригласила тебя, помнишь?
– Да, конечно. Но, честно говоря, я столько вывалила на тебя в ту ночь! Немудрено, что ты пожалела меня.
– Любая дочь на моем месте поступила бы так же.
Ширли глотнула коктейля «Маргарита».
– Я так тебя обидела, другая дочь повесила бы меня на первой же осине!
Лаура взмахнула вилкой.
– Все это в прошлом, и, кроме того, мы пришли сюда не вспоминать о событиях шестнадцатилетней давности, а отпраздновать твой новый взлет. Так что смотри веселее!
Ширли, как истинная актриса, вмиг преобразилась.
– Ты права. – В ее голосе послышалось неподдельное волнение. – По правде говоря, мне хочется устроить настоящее празднество! Закатить обед у себя дома. Ты, я и твой чудесный жених.
Лаура внутренне сжалась. Стюарт, отпрыск техасских аристократов, чье генеалогическое дерево, говорят, восходило к английскому королю Георгу III, считал Ширли скорее неудобством, нежели приобретением. Он не особенно старался скрывать свое мнение, что обычно приводило к ссорам.
