Линдсей Амстронг - Понять друг друга
Дом имел свой собственный неповторимый характер. Но дело не в том, что интерьер его мог украсить глянцевые страницы журналов, посвященных дизайну жилых помещений. Стили и эпохи перемешались здесь самым невероятным образом, но главное — здесь было необыкновенно уютно и спокойно.
— Вы, я полагаю, не женаты, мистер Кейр? прервала его мысли Доминика.
— Вы правильно полагаете, мисс Харрис. Но как вы догадались?
Они задержались у окна гостиной, наслаждаясь живописным видом. Доминика украдкой взглянула на стоящего рядом мужчину. Его высокий рост, и фигура, и лицо — приятное в целом, хотя сжатые губы и циничное выражение пепельно-серых глаз говорили о непреклонном характере, — к удивлению девушки, вызвали у нее неподдельный интерес.
Прекрасный экземпляр мужчины в расцвете сил, подумала Доминика со странным неловким чувством. И с запозданием вспомнила, что он задал вопрос.
— Гм… Если бы мой муж покупал дом, я ни за что не осталась бы в стороне, — насмешливо заметила она, пожимая плечами. — Но, с другой стороны, без жены проще — она наверняка захотела бы здесь все переделать, а это стоило бы новых денег.
— Не думаю, что я позволил бы своей жене переделывать что-либо в «Лидком-Плейс», мисс Харрис.
— Неужели? — удивилась Доминика.
— Именно так, — подтвердил он спокойно и добавил:
— Мне здесь нравится все как есть.
— А… — Доминика рассеянно обвела взглядом комнату. Он видел, что гордость за дом борется с ней с неприязнью к человеку, который не позволил бы жене проявлять индивидуальность. — Ну что же… Уверена, вы хотите осмотреть тут все в одиночестве, и потому покидаю вас. Вторые ключи висят на крючке в буфетной.
Но Энгус неожиданно произнес:
— Вы не согласитесь пообедать со мной, мисс Харрис? По дороге сюда я заметил ресторан, на вид довольно приличный.
Доминика нахмурилась.
— Вы очень добры, но.., э-э.., мне необходимо вернуться на работу. — Она взглянула на свои наручные часики и произнесла с мимолетной улыбкой:
— Спасибо, но мне в самом деле пора бежать.
— Неужели вы никогда не обедаете? — усомнился он.
— Я обедаю буквально на бегу, но вы это вряд ли поймете. — Она шагнула к двери.
— Тогда как насчет ужина сегодня вечером? настаивал Энгус. Доминика молчала, лихорадочно пытаясь найти подходящую отговорку, но каждая секунда молчания красноречиво свидетельствовала о том, что сделать это не так-то просто. Или вы всегда едите на бегу, мисс Харрис?
Доминика внутренне сжалась — слишком откровенный сарказм прозвучал в его вопросе. Она спросила себя — почему ей так не хочется больше видеться с этим человеком? Неужели это инстинктивная реакция на неуловимую связь, которая возникла между ними с первого момента их встречи? Энгус Кейр не скрывал своего интереса и, судя по всему, привык получать желаемое. Она же заранее была готова невзлюбить этого человека, принимая во внимание войну, которую они вели по поводу стоимости поместья. Но разве можно не реагировать на его близость и остроумные замечания, которые он делал, пока они ходили по дому?
Энгус Кейр, несомненно, обладает определенным магнетизмом. Невозможно было не восхищаться его телом, руками, исходившим от него запахом дорогого одеколона… Но что самое главное — он заставил ее вспомнить о том, что она женщина.
— Нет, я не всегда ем на бегу, мистер Кейр. Дело в том, что мне нелегко было решиться на продажу «Лидком-Плейс». Скажу больше: я испытываю к вам неприязнь. И считаю, что лучше нам на этом прекратить знакомство.
Доминика подумала, что в сказанном ею действительно есть доля правды. В его пепельно-серых глазах появилось одновременно дерзкое и скептическое выражение. Доминику внезапно охватила тревога. Он наверняка догадался о ее истинных чувствах.
Она вскинула подбородок, спокойно посмотрела на пего и хладнокровно произнесла:
— Всего хорошего, мистер Кейр. Не думаю, что мы когда-нибудь снова встретимся. Мой поверенный сможет разрешить любые проблемы, если они вдруг у вас возникнут.
Не дожидаясь ответа, она взяла шляпу и направилась к машине. Спиной она чувствовала его взгляд, но ничем не выдала своей досады. Укрывшись в автомобиле, она повернула ключ зажигания, но мотор ответил ей гробовым молчанием.
— Заводись же, черт тебя возьми! — воскликнула Доминика, повторяя попытку. И снова без результата. Она едва удержалась, чтобы не ударить по рулевому колесу кулаком.
Энгус Кейр, не сводя с нее глаз, хищно улыбнулся и неторопливо направился к ней. Доминика вылезла из машины и, не удержавшись, громко хлопнула дверцей.
— Стартер барахлит, — констатировал Энгус несколько минут спустя. — Странно, что у вас прежде не было с ним неприятностей.
Доминика, все еще негодуя про себя и энергично обмахиваясь шляпой, задумалась.
— Теперь я вспоминаю, что в последнее время мотор как-то странно шумел. Вы сможете его отрегулировать?
Энгус ответил не сразу. Его забавлял властный тон Доминики, которая разговаривала с ним так, словно он был обычным механиком. Он мог бы с легкостью исправить неполадку, но не собирался этого делать.
— Боюсь, это не так просто. Но я буду счастлив подбросить вас до города, мисс Харрис. — Он вытер платком руки и закрыл капот. — Вот только.., я умираю от голода.
Доминика с раздражением посмотрела на него.
— Я готов также отбуксировать вашу машину до ближайшего гаража, где вы сможете договориться о ремонте, — добавил Кейр.
Она перевела взгляд на его автомобиль — мощный «рейнджровер» последней модели, несомненно способный дотащить ее видавший виды седан до гаража. И процедила сквозь зубы:
— Вы привыкли, что удача всегда оказывается на вашей стороне, не так ли, мистер Кейр?
— Нет, конечно, — возразил Энгус. — Но я уверен, что после обеда в приятной обстановке вы почувствуете себя намного лучше.
Ресторан располагался в саду, под арками, увитыми виноградом. В этот жаркий день он казался особенно уютным. В живой изгороди, тянувшейся вдоль дороги, пели птицы, в траве стрекотали цикады. Круглые столики были покрыты желтыми льняными скатертями.
Не советуясь с ней, Энгус заказал графин легкого местного вина. Это вино, а также восхитительная домашняя отбивная и ароматный пирог действительно настроили Доминику на более благодушный лад. Она даже решила, что вела себя неучтиво, и сочла нужным несколько загладить свое поведение.
Она добросовестно поддерживала разговор на каждую из предложенных им тем — о книгах, о спорте, о политике, а затем вдруг поймала себя на том, что рассказывает ему о своей работе.
— Одежду, — начала она, — мы выпускаем под торговой маркой «Примула». Мы ориентируемся в основном на девочек от четырех до двенадцати лет. Двенадцать — это верхний предел для большинства девочек, когда они еще способны оценить прелесть воздушных, женственных изделий.
