Лиз Филдинг - Обрученные ураганом
— Нет, спасибо, Роб, мне сейчас не хочется читать светские сплетни.
— Я не об этом. Загляни внутрь. Там есть фото, которое, я подумал, тебя заинтересует.
— Можешь оставить фотографии девочек с третьей страницы себе. Скоро вернется Флисс, и они мне будут не нужны.
— Ты в этом уверен?
Джаго пожал плечами. Он был уверен только в том, что ее прощальные слова сопровождались многообещающим жарким поцелуем. Но Роб, очевидно, знал что-то, чего не знал он.
— Почему у меня есть такое чувство, будто ты собираешься меня разочаровать?
— Мне неприятно сообщать тебе плохие новости, приятель, — ответил Роб, — но я должен сказать, что у твоей Флисс на уме совсем другие вещи. — Он открыл газету на развороте.
— «Секс, рабство и жертвоприношение… Эксклюзивные выдержки из сенсационных дневников очаровательного археолога Флисс Грант…», — прочитал он вслух.
Рука Джаго с чашкой замерла в воздухе.
Археолог?
Когда Флисс появилась у него на раскопках, она была аспиранткой. Добровольцем, готовым работать бесплатно ради приобретения опыта.
Глядя на его озадаченное лицо, Роб продолжил читать:
— «Раскрытие тайн давно затерянного Храма Огня на острове Кордильера. Проведите отпуск на этом экзотическом острове, и вы увидите сами древний камень для жертвоприношений…»
— Что?
Джаго схватил газету.
Одного взгляда на фотографию сексуальной блондинки в рубашке цвета хаки, завязанной узлом под пышной грудью, было достаточно. Она обнажала больше, чем посчитала бы благоразумным заурядная помощница археолога, принимающая активное участие в раскопках.
Но Флисс вряд ли можно было назвать заурядной.
Он не слышал о ней с того самого дня, когда она покинула остров в начале сезона дождей. Впрочем, она не смогла бы ему позвонить: в горах не было мобильной связи.
Джаго это совсем не расстроило. По правде говоря, он был не словоохотлив. К тому же ему было чем заняться.
Что касалось работы почтовой службы на Кордильере, на нее тоже нельзя было возлагать особых надежд. Именно по этой причине, когда Флисс предложила ему передать его издателю копии дисков с его дневниками и фотографиями, он, не раздумывая, отдал их ей.
Джаго уставился на фотографию.
Очень короткие шорты, влажный блеск на губах и провоцирующая поза были использованы, чтобы привлечь внимание к дневникам, написанным «…этим „Индианой Джонсом“ в юбке, женщиной, бросившей вызов паукам, скорпионам и ядовитым змеям, чтобы раскрыть тайны загадочного острова…»
В подтверждение этих слов под ними была помещена фотография огромного мохнатого паука.
«Я знала, что храмы были здесь… — Она знала! — и решила это доказать. Теперь вы сами можете прочитать, что мне пришлось вытерпеть, пока я искала правду среди этих древних камней…»
— Боже, дай мне сил, — пробормотал Джаго, пытаясь переварить информацию. Когда это наконец произошло, в груди у него что-то болезненно сжалось. Флисс не просто воспользовалась шансом и присвоила его труды, чтобы заработать кучу денег.
Он мог понять, какое искушение она испытала, и, возможно, даже простил бы ее. До тех пор, пока ему на глаза не попался небольшой снимок Флисс в компании Фелипе Доминеса, министра Кордильеры по туризму и завзятого ловеласа. Их сфотографировали на выходе из модного лондонского ночного клуба. На ней было платье, не оставлявшее пространства для воображения. Они смотрели друг на друга так, словно их что-то связывало.
Итак, Джаго осталось ответить всего на один вопрос — когда познакомились Доминес и Флисс?
Случайно не во время ли одной из ее поездок в город за покупками? А может, Доминес разыскал ее специально и сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться?
Или, может, они с самого начала сговорились?
Вчерашние студенты-археологи нередко появлялись на месте раскопок из ниоткуда. Им нужен был практический опыт, а ему — помощники. Тот факт, что Флисс обладала роскошным телом и охотно предоставляла его в распоряжение Джаго, делал ее присутствие на раскопках еще более приятным.
Нет, решил он. Это не было случайностью. Быстрота, с которой ей удалось опубликовать его работы, свидетельствовала о том, что все было заранее тщательно спланировано.
Флисс действительно пришлось многое «вытерпеть», чтобы заполучить его дневники, записи и фотографии. А чему тут, собственно, было удивляться? Он убедился на собственном опыте, что женщины готовы вынести все что угодно, лишь бы добиться своего. Она не приводила прямых цитат, но в употреблении профессиональных терминов не было необходимости. Эта публикация в бульварной газетенке не имела никакого отношения к науке.
Джаго не сомневался, что это Доминес нашел людей, которые придумали сказку по мотивам его дневников и сделали эскизы с его фотографий. При просмотре их рисунков у читателей должно было создаться впечатление, что на острове сохранился храмовый комплекс, населенный жрецами, которые делали жертвоприношения и проводили ритуалы эротического содержания. Все это больше походило на фон для голливудского приключенческого фильма пятидесятых годов, чем на реальность.
О нем, Нике Джаго, не говорилось ни слова.
Судя по этой публикации, можно было подумать, что Флисс в одиночку раскопала храм, во что не поверит ни один человек, обладающий хотя бы каплей здравого смысла. Она была рассчитана на тех, кто думал, что Бог был инопланетянином.
Просматривая красочные описания похотливых ритуалов, Джаго должен был быть благодарен, что его не приплели к этой версии истории древнего храма. Ему бы не хотелось, чтобы его имя — имя уважаемого ученого — связывали с «обнаженными девственницами» и «кровавыми жертвоприношениями».
Но все же в данный момент ему было не до благодарности. Этот вздор сделает его посмешищем для всего научного мира.
Не сказав ни слова, Джаго потянулся за бутылкой местного бренди, которую поставил перед ним Роб.
Была невыносимая жара. Ни один храм, даже самый древний, не стоил таких страданий, решила Майри, вытирая со лба пот тыльной стороной ладони.
— Не отставайте, — послышался голос гида. — Нам еще многое предстоит посмотреть.
Очевидно, у него было недостаточно опыта, поскольку он даже не остановился, чтобы подождать своих еле плетущихся подопечных.
Майри уже была сыта по горло этой античной цивилизацией. Ее ноги отказывались идти дальше, и она села на большую каменную глыбу, на которой кто-то много лет назад начал вырезать изображение какого-то животного. Очевидно, он бросил свою работу посередине, и если тогда было так же жарко, как сегодня, она его понимала.
