Татьяна Турве - Если ты индиго
— Ну и не надо! Триста лет! — презрительно задрала и без того курносый нос и обошла мальчишек кругом, и почти что скрылась уже за дверью, но Денис в последнюю секунду милостиво разрешил:
— Ладно, смотри, пока я добрый!
Всего–то и делов, что наваяли новый плакат — такие иногда выставляют в продуктовых магазинах возле кассы, если заведующий с чувством юмора:
«Заходи тихо,
Говори мало,
Уходи быстро.»
«Во дают, сейчас Оксана им устроит!» — Янка сочувственно похлопала Дениса по плечу и протиснулась мимо неразлучных дружбанов в аудиторию. Краем глаза успела ухватить, что Капля по традиции недружелюбно косится исподлобья, будто она ему сто долларов должна. До чего же неприятный тип!..
Закадычная подруга Юлька сидела на парте, энергично болтая длинными ногами в неизменных джинсах и азартно впившись зубами в глянцевое вишневое яблоко. Увидев Яну, от превеликой радости свой недогрызенный фрукт уронила и ринулась за ним под стол, бормоча скороговоркой:
— Раз–два–три, микробы не успели!
И уже оттуда, из–под парты, со всей мочи завопила:
— Янка!!! А мы уже не ждали! — обнимать, правда, не бросилась (не в Юлькиных это правилах), а выбралась на карачках задним ходом и слегка подергала Яну за волосы. (Это у Юлии обычно вместо приветствия.) Зато Галька не шелохнулась, даже головы не потрудилась поднять от какого–то чересчур яркого модного журнала. Только небрежно бросила:
— Как всегда, вовремя!
Прозвучало ужасно надменно и свысока, Яну теперь часто коробила эта ее издевательски–насмешливая манера: раньше Галя такой не была… Не иначе как набралась от своих «продвинутых» друзей! (Или от Андрюши, злого гения, у того в подобных делах тоже котелок неплохо варит…) Вот поэтому, кстати, с Юлькой в сотню раз проще: по ней сразу видно, что та подружке рада и вообще соскучилась за выходные — накопилась масса новостей, прямо на лице написано. А у Гальки по жизни «намеки тонкие на то, чего не ведает никто…»
Но высказать это сейчас и — тем более! — Галине батьковне Яна бы ни за что на свете не решилась. Ну просто не умеет говорить в лицо неприятные вещи, характер такой! (Если что и ляпнет сгоряча, то сама себя десятки раз изведет и прибежит извиняться максимум через час. «Скорпион, который жалит свой собственный хвост», подтрунивает над ней папа.) Вздохнув, Янка молча подошла поближе и заглянула Гале через плечо: как и было обещано на прошлой неделе, подруженция писала шариковой ручкой шпаргалку прямо на запястьи с тонкими синими жилками. «Для того и рубашку с длинными рукавами надела, всё до мелочей продумала! Наверно, целое воскресенье прогуляла с Андреем и сегодня поздно встала, не хватило времени," — Янка тотчас возгордилась от своей прозорливости.
Галя сунула эту расписанную под хохлому руку прямо ей под нос:
— Ну как?
— Ювелир.
Плавающий взгляд Галькиных темно–карих, искусно подведенных глаз по непонятной причине на ней задержался и стал вдруг на удивление цепким. Галина смерила подругу с ног до головы, как портной потенциального клиента, потом схватила за руку и старательно усадила рядом с собой:
— А ну–ка, ну–ка… Посмотри на меня! — Яна в ответ хихикнула, слишком уж потешно у Гальки получилось. Галина добавила в голосе раскаленного металла, еще и басистые нотки откуда ни возьмись прорезались, как во вчерашнем КВН-е: — Говорю, на меня смотри!
И через секунду вынесла свой вердикт:
— Она какая–то не такая.
Девчонки мигом собрались вокруг них, окружили пестрым кольцом и загалдели, будто средних размеров курятник без петуха. Зая торжествующе верещала:
— Влюбилась!
Галя со своей стороны задушевно заглядывала Яне в глаза:
— Что, правда?
А там и Юлька голос подала, добрая душа:
— Колись, глина!
Но «глина» колоться и не думала, с чертовски упрямым видом молчала, хоть и весьма загадочно при том улыбалась. Через минуту подруги выбились из сил и Юлька разочарованно протянула, пошмыгивая от досады носом:
— Молчит… Шифруется.
Зато Галя никогда так просто не сдается, не на ту напали:
— Точно влюбилась! — забросила свою коварную удочку и испытующе уставилась на нее блестящими от любопытства глазами.
Янка на все их изощренные старания только уклончиво хмыкнула: если сейчас, не дай Бог, проболтается, что ни в кого она не влюбилась (придумают еще!), просто настроение с утра хорошее, ну и погода суперская… Да и не нашелся пока на ее голову достойный претендент (да и вряд ли найдется с такими–то запросами!..). Короче, всего одно неосторожное слово — и они мигом истолкуют все по–своему, разнесут на весь лицей, как сорока на хвосте. Есть тут ненадежные товарищи — что называется, не будем показывать пальцем.
Так что англичанка объявилась как нельзя кстати: ураганом влетела в класс, выбивая мелкую дробь каблуками и потрясая в воздухе сорванным с двери плакатом. (Не понравился, значит, нетрудно было догадаться…) Галька сменила тактику и жалобно заканючила, накручивая на палец прядь иссиня–черных волос — она умеет брать на измор:
— Янка-а! Ну расскажи! Ну, Я–а–ночка! Ну что тебе, жалко!..
Заметив учительницу, ребята потихоньку затихли (хоть и не до конца), понизили децибелльный уровень до сдержанного гудения. Не зря же историчка называет их десятый «А» — дословной цитатой! — «неуправляемым» и «самым буйным на весь лицей», как–то с самого начала так повелось. Хотя с англичанкой они обычно ладят неплохо, посмотрим, что будет на этот раз…
— По какому поводу такое веселье? — Оксана Юрьевна подобрала с пола одинокий бумажный самолетик с клетчатыми крыльями и красноречиво покрутила головой. На ее миловидном круглом лице с пухлыми по–девчоночьи губами ясно читалось, причем без сурдоперевода: «Ну детский сад, ну честное слово!..» Ребята замолчали, с интересом выжидая, что же будет дальше. Оксана развернула во всей красе плакат про «Заходи тихо» и так далее:
— Чье это народное творчество?
Вместо ответа раздалось бодрое жизнерадостное ржание, все тридцать без малого человек разом загалдели и в один голос заговорили, шумовой фон образовался внушительный. Оксана Юрьевна поморщилась, словно от зубной боли, и подняла руку, из последних сил призывая к тишине. В точности как физрук Вася на старте, ей только свистка на шее сейчас не хватает:
— Ну, народ, вы совсем совесть потеряли — под кабинетом директора!..
Но тут обстановка разрядилась самым непринужденным образом: дверь распахнулась еще раз и на пороге c независимым выражением лица возникла Маша. При виде нее Янка аж никак не по–дружески обрадовалась, что нашелся кто–то еще более опоздавший. «Да что ж это творится, уже пещерные инстинкты просыпаются! Скоро шерстью начну обрастать," — наполовину в шутку попеняла себе.
