Анастасия Эльберг - Правда или долг
— Это связано… с Гиладом, — осторожно начал Боаз.
— Он не справляется?
— Справляется, и до завидного хорошо. Просто у меня такое чувство, будто с ним что-то не так.
— Он получил руководящую должность, причем серьезную и ответственную. В свое время я тоже изменился, когда сел в это кресло. Мне было тяжело, ему тяжело вдвойне ввиду его характера, но человек рано или поздно приспосабливается ко всему.
Боаз в очередной раз помотал головой.
— Я думаю, дело не в работе. Это что-то личное.
— Хорошо, тогда можно было поговорить с ним. Почему ты этого не сделал?
— Сделал, он послал меня подальше. И довольно грубо.
Константин посмотрел на него.
— Гилад? — уточнил он. — Не помню, чтобы он кому-нибудь отвечал грубо. Даже мне в те моменты, когда мы ссорились. Обычно это была моя прерогатива.
— Я хочу, чтобы ты с ним поговорил. Он тебе доверяет больше, чем кому бы то ни было. Даже больше, чем Нурит.
— Надеюсь, на его работе это не отражается?
— Скорее, это отражается на его отношениях с коллегами.
Константин кивнул. Боаз взял у официанта очередной бокал с шампанским, вернув пустой на поднос.
— Ты не мог бы поподробнее объяснить мне, что ты имеешь в виду?
Боаз снова перевел взгляд на лужайку и некоторое время сосредоточенно молчал.
— Я сейчас думаю о том, — заговорил он, — что не воспринимал его без тебя. Один главный аналитик, понимаешь? И это было настолько гармонично, что все, наверное, так думали. Когда вы ходили вместе, ты шел впереди, а он брел сзади. На совещаниях высказывался ты, а он сидел рядом с тобой и молчал. На операциях ты руководил, а он сидел в стороне, не принимая активного участия. Но в общении ты всегда был человеком сдержанным, взвешивал каждое слово, предпочитал слушать. А он постоянно говорил, смеялся, шутил. А теперь он… больше стал похож на тебя.
Константин рассмеялся.
— А я-то подумал, что он уже принялся узурпировать своих сотрудников, и они тихо молятся о том, чтобы вернулся их бывший руководитель.
— Меня это беспокоит. Это не выглядит защитной реакцией, не выглядит так, будто он приспосабливается к новой должности. Скорее, это выглядит так, будто… будто он получил то, чего получать не хотел.
Константин тоже посмотрел на прогуливавшихся по дорожкам парка гостей.
— Невесело звучит, — резюмировал он.
Боаз сделал глоток шампанского и тяжело вздохнул.
— Прямо «мыльная опера» какая-то, а не работа, — сказал он.
— Кстати, о «мыльных операх». Не помню, чтобы ты когда-то столько пил.
— Я понимаю, что ты слушаешь лекции Нурит по психоанализу, но не стоит входить в роль. Что до алкоголя — я много пью, и ты это знаешь.
— Да, но я никогда не видел, чтобы ты так много пил. Это точно не второй бокал шампанского. И даже не третий.
Боаз легкомысленно махнул рукой.
— Брось. Это из-за дурацкого решения бросить курить. Плюс еще из-за Констанции, и из-за Снира… и на работе одни нервы. — Он посмотрел на Константина. — Ты, верно, и забыл, как какие-то четыре месяца назад сам не мог уснуть без того, чтобы выпить пару рюмок коньяка!
— Я больше не пью.
— Отлично. — Боаз поднял бокал. — За это стоит выпить!
Глава 2
Секретарь подняла голову от бумаг и посмотрела на посетителя.
— Чем могу помочь? — спросила она.
— Мне нужен капитан Гордон.
— Вас не учили представляться, сэр?
— Майор Константин Землянских, руководитель аналитического… — Константин выдержал театральную паузу. — Начнем с самого начала. Майор Константин Землянских, руководитель отдела по ведению допросов. Надеюсь, допуск нулевого уровня позволит мне на пару метров приблизиться к такой святыне, как кабинет главного аналитика?
Девушка выглядела смущенной. Она посмотрела на допуск, который продемонстрировал гость.
— Прошу прощения, сэр. Я работаю тут всего пару месяцев, еще не знаю весь руководящий состав в лицо…
— С дресс-кодом, судя по всему, вы тоже не знакомы.
Секретарь торопливо застегнула верхнюю пуговицу блузки.
— Надеюсь, для того, чтобы узнать, как вас зовут, нулевой допуск мне не потребуется? — продолжил Константин.
— Ади.
— Замечательное имя. А теперь, если позволите, я загляну к своему бывшему консультанту. То есть, к главному аналитику.
Ади кивнула на дверь кабинета.
— Конечно, сэр.
Сидевший за столом Гилад говорил по телефону, одновременно перебирая содержимое толстой папки. Увидев Константина, он остановился на полуслове, после чего сказал собеседнику на том конце провода:
— Прошу прощения. Я перезвоню.
И положил трубку.
— «Капитан Гилад Гордон, руководитель аналитического отдела», — прочитал Константин на табличке на двери. — А где же табличка «пожалуйста, не входите без стука»?
— Рад тебя видеть, — сказал Гилад. — Почему-то я думал, что ты зайдешь ко мне сразу… с утра.
— Хотел, но оказалось, что у меня много дел. Нужно было получить оружие, потом выяснилось, что у меня просрочено разрешение, и пришлось идти в тир. Двадцать из двадцати по движущейся мишени, двадцать пять из двадцати пяти по статичной. Я в отличной форме.
— Кто бы сомневался. Отпуск, конечно, удался. Выглядишь здоровым и счастливым. Не понимаю, почему ты решил испортить себе настроение и навестить… как ты сказал? Своего бывшего консультанта.
Константин присел у стола.
— Если это тебя задело, прошу прощения.
— Ты знаешь, меня не задевают твои дурацкие шутки.
— Я еду обедать. Хочешь присоединиться? Итальянский ресторан.
Гилад снова открыл папку.
— Извини, не могу. У меня много работы.
— Когда совсем замучает язва, посоветую хорошего врача. Он почти не читает нотаций по поводу правильной диеты. — Константин оглядел кабинет. — Хорошо, что ты решил оставить мой стол. Надеюсь, он принесет тебе удачу. А если не принесет, то хотя бы научит держать рабочее место в порядке.
Гилад взял паркер и достал из ящика стола листы для заметок.
— Как поживает Марика? Вы собираетесь снова регистрировать отношения?
— Я рассматриваю этот вопрос. Ну, ты уже знаешь, отцом кого будешь? Девочка, мальчик? Близнецы?
Он вздохнул и отодвинул от себя папку.
— Я не хочу показаться невежливым, Константин, но я занят. К сожалению или к счастью, я не располагаю даже частью твоего характера, и не могу сказать «оставьте меня в покое, идиоты, мне надо работать».
— Боаз, похоже, был прав насчет тебя.
Гилад, мелко писавший что-то на одном из листов, остановился, но глаз не поднял.
