Клэр Нейлор - Любовь. Инструкция по применению
Когда вернулся фотограф, они истерично рыдали, а тональный крем был размазан по всему помещению студии. На мгновение бурный поток сплетен и сказок, имеющих непосредственное отношение к мужскому достоинству Люка Хардинга, оборвался. Фотограф посмотрел на них, резко развернулся и вышел. Чем вызвал приступ судорожного смеха, больше похожего на икоту.
2
Позже, подбирая разбросанные по полу булавки и полароидные снимки, Эми перебирала в памяти события прошедших выходных. Должно быть, все дело в шляпе, решила она.
Сэсил Битон — да, шляпа подчеркивала сходство с его работами. Фотопортрет с выставки-ретроспективы Битона, на которой представлены снимки красавиц прошлого с осиными талиями и изогнутыми бровями. Эми на шаг отступила от зеркала и осталась очень довольна своим внешним видом. Черный брючный костюм красиво облегал ее стройное тело, черно-белые туфли напоминали шкуру дикого животного, а новая черная шляпа с широкими полями смотрелась изумительно. Картину дополняли приколотые к шляпе свежие белые розы.
Увидев, как она гордится нарядом, наверняка бы нахмурились все «желающие ей только добра» подруги, которые места себе не находили оттого, что в возрасте двадцати трех лет Эми вдруг начала расцветать. Благодаря художественному вкусу, в ее внешности, и без того аристократичной, появился штрих гламурной и совершенно обезоруживающей эксцентричности. У Эми было такое чувство, что подругам она больше нравилась долговязой девочкой-подростком, которая ходила в вечно задирающейся юбчонке на полусогнутых ногах в попытке казаться ниже, и была для ребят «своим парнем». Теперь, как полагали доброжелательницы, ее эго стало неуправляемым: она слишком вжилась в бессчетное количество прочтенных романов и, по их мнению, видела реальность в розовом свете.
Эми взяла сумочку с обтрепавшимися швами и резво сбежала к такси. Она была знакома с Мирандой много лет. Миранда всегда отличалась привлекательностью, с ее роскошными черными кудрями и такими изящно очерченными пухлыми губками, что лишь малой горстке математиков на всем земном шаре удалось бы решить уравнение их редкой формы и симметрии. Сегодня Миранда выходила замуж за Джоша, который был подходящей парой для такой изысканной девушки, как она.
Когда Эми стояла в церкви, ее глаза закрывала шляпа, но ягодный ротик должным образом реагировал на все перемены в атмосфере церемонии. Еле уловимая улыбка соответствовала легкому ропоту в рядах гостей, а обеспокоенно опущенные уголки губ — перспективе «пока смерть не разлучит нас». Она едва ли осознавала, какое внимание к себе привлекала. А вернее, осознавала ровно настолько, насколько все женщины способны заметить производимое ими впечатление.
Наконец подошла к концу самая душещипательная часть церемонии: проповедь. Она была посвящена любви. Гости взялись за руки в знак памяти, упрека или просто от страха. Они испытывали благоговейную дрожь перед важностью обетов и уже начали сомневаться в здравомыслии дающей эти обеты пары. Эми окинула взглядом приглашенных и в нескольких рядах позади себя увидела лицо, знакомое ей с семнадцати лет… Люк Хардинг! В ту пору, когда она была еще нескладным долговязым подростком, она не стыдилась выпрашивать приглашения на вечеринки, на которых должен был появиться он. Она располагалась на диванчике, приняв как можно более зазывную позу и посылая ему импульсы при помощи ресниц, пальчиков ног или еще какой-нибудь части тела, но ее старания оставались незамеченными. Часов в одиннадцать вечера Люк обычно устраивался в одном из кресел поблизости в компании раздавшейся крашеной версии Эми, а его руки, блуждающие по пышному телу счастливицы, неизбежно наводили на мрачные мысли о полном отсутствии собственной привлекательности. И все вечера заканчивались именно так.
Поэтому тот факт, что сейчас она вызывала у Люка гораздо больший интерес, чем речь священника, сбивал ее с толку. Эми бросила взгляд через плечо, чтобы удостовериться, не сидела ли за ней какая-нибудь красотка с экстравагантной прической в восточном стиле? Нет. Его внимание было приковано к ней, поэтому… она обернулась и соблазняюще облизнула губы? Нет, она всецело сосредоточилась на странице со словами молитвенной песни и озвучивала «И все они — творения Господа Бога-а-а-а-а» даже убедительнее, чем старые незамужние тетки.
Когда отец Миранды закончил перечислять подростковые грешки своей дочки (забавно, что у всех невест в прошлом был по меньшей мере один поклонник с мотоциклом и что все они на каком-то этапе своего взросления питали слабость к черному лаку для ногтей, — а еще забавнее, что папочки не знают и четверти всего пережитого их дочерьми на этом этапе), Эми, откинувшись на спинку стула и прижав бокал с ледяным шампанским к пылающей щеке, ощутила порыв теплого воздуха у левого уха. Ее лицевые мускулы словно окаменели, когда она услышала мужской голос, шепотом приглашающий ее плюнуть на речи и пойти прогуляться.
Ну что ж, слышалось ей изо всех углов, разве не для этого люди ходят на свадьбы? Как можно винить его, сказали бы наблюдатели. По-видимому, его девушка куда-то уехала. Скорее всего, он по ней скучает. Но Эми все это не заботило. Исписанные страницы дневников, тот день, когда она достала из мусорного контейнера выброшенную им пустую бутылку из-под витаминного напитка «Лукозейд» и полгода хранила ее у себя дома, — все было оправдано одним только этим нежным дыханием, согревающим ее шею. Но разве она не понимала, что он просто хотел, простите за выражение, перепихнуться? Так они говорили.
Прислонившись к стволу старого платана, с бокалами в руках, Эми и Люк стояли в тени огромного белокаменного дома, стены которого были увиты плющом. Из открытых окон периодически доносились взрывы смеха — там продолжались речи. Эми чувствовала, что кровь с каждой минутой все интенсивнее приливает к ее лицу, — шампанское на нее всегда так действовало. А рядом стоял он, блондин в черном галстуке, и не отводил от нее глаз.
— Ты разбил мне сердце, еще когда мне было семнадцать, Люк Хардинг.
Он негромко засмеялся, явно довольный тем, что в девятнадцать смог понравиться стоящему перед ним божественному созданию.
— Нет, правда, — слабо улыбнулась Эми. Красавица с рождения не испытывала бы потребности в подобной откровенности.
Люк забрал у нее из рук бокал и поцеловал ее. Именно так, не ходя вокруг да около, без всякой канители.
Как здорово, думала она, ощущая вкус шампанского на губах, мягкие пальцы на своей правой ягодице и бокал, опасно зависший в пространстве между ними. Но это было ничто по сравнению с тем, как остро она прочувствовала все это позже, когда проиграла происшедшее в уме, перемотала назад разговор и вникла в мелкие детали (бокал с шампанским, завистливые взгляды и т. д.), которые упустила из виду благодаря непосредственному участию в действии.
