Виктория Миллиан - Идеальный партнёр
Мощный и совершенно круглый лоб, светлые и мягкие даже по виду волосы. Как у Сашки были года в четыре, - подумала Лариса.- Только Сашка - золотисто-рыжий, а этот по-немецки светлый, почти пепельный. Фигура классная! Не очень высокий, вернее - высокий, но не длинный: плечи мощные, а ягодицы маленькие. На это она сразу обращала внимание. Всегда.
И одет хорошо. Летний пиджак тёмной охры на футболке. Брюки в тон, но гораздо светлее, почти белые. Разбирается мужик. Он бы ей понравился, но улыбка была очень неприятная. Губы красивые, не яркие и не крупные, но хорошо очерченные, подвижные, а улыбка кривая, какая-то почти болезненная. Почему бы так кривиться? Это мне такое пристало сегодня: кто тут пришёл наниматься на работу...
Мужчина, даже не кивнув Ларисе, подошёл к секретарю и взял со стола папку, которую несколько минут назад вынесла из недр фирмы какая-то молоденькая сотрудница. Потом он резко повернулся и подошёл к Ларисе:
- Фрау Дюваль? Эверс. Прошу вас подождать ещё несколько минут.
Он дрогнул губами, как будто пытаясь изменить их выражение, и быстро прошёл в проём за вешалкой.
Этот круглолобый господин заставил её прождать ещё по крайней мере пятнадцать минут. Лариса слышала, как он распекал кого-то, видела неподвижную полу его пиджака. Турчанка его не видела, но профессиональная приветливость сбежала с её лица, и она явно прислуши-валась. Разговор шёл в довольно раздражённом тоне, но Круглолобый не жестикулировал, в то время как руки его оппонента то и дело мелькали из-за вешалки. Наконец, они закончили.
- Пройдёмте сюда, фрау Дюваль, - Круглолобый показал на дверь, из которой появился почти двадцать минут назад, - фрау Дриттлер присоединится к нам немного позже.
Не дожидаясь пока Лариса встанет с кресла, он исчез в тёмном проёме двери. Лариса уловила на себе сочувствующий взгляд турчанки.
Не очень ты вежливый, - подумала она.
Он вёл себя неприятно, но Лариса вдруг почувствовала, что волнение прошло. Оно прошло ещё раньше, она даже не поняла когда; руки совершенно согрелись. Наверное, какое-то весёлое зло играло сейчас у неё в глазах: взгляд турчанки изменился, она почувствовала это и ободряюще улыбнулась Ларисе. Ну что же, пройдёмте сюда!
Они спустились на этаж и прошли через слабо освещённую большую комнату со стеллажом посредине и стеклянными витринами вдоль стен. Там тускло блестели часы в открытых коробочках, хромированные бутылочные открывалки, кортики для вскрывания конвертов. Дальше лежали ещё какие-то коробки, большие и маленькие. Коробки были добротные. Упаковки тут умеют делать. Особенно подарочные варианты.
Несколько выпадали из стиля серые коврики с надписью Hallo, лежавшие на полу. Коврики и правда были дурацкие: с толстыми жизнерадостными слониками, совершенно не смущавшимися, что хозяева о них ежедневно вытирают ноги, входя в квартиру...
- Это ваша продукция? - спросила Лариса, делая ударение на слове «это».
- Да, - ответил Круглолобый, впервые оглядываясь и глядя ей в глаза. - Проходите. Садитесь.
Он пропустил её вперёд, и они оказались в небольшой светлой комнате, совсем не похожей на кабинет: ни компьютера, ни кабинетной мебели. Три стула и стол из того же хромированного набора. Разнообразие здесь не поощряется, - открыто усмехнулась Лариса садясь. - Почти пустая комната, голый стол с двумя сиротливо лежащими каталогами.
- Вы пишете, что ваша цель - быть дизайнером. Что вы имеете в виду? - Безо всякого вступления спросил Круглолобый. Он тоже сел, достал из папки её резюме, но даже не заглянул туда. Было видно, что он читал его раньше. Он больше не пытался улыбаться и выглядел очень холодно.
Начало было необычным. Как правило, вначале хозяин рассказывал о фирме: что они делают, кого ищут, почему. Потом она рассказывала о себе: откуда она, где училась, работала, какими программами владеет. По ходу смотрели её портфолио.
Но сейчас всё было не так. Почему такой недоброжелательный тон? Она смутилась, чувствуя краску, заливавшую лицо, и сразу достала свои работы:
- Я имею в виду... Я имею в виду, что всё, что у меня здесь есть, я делала сама от начала и до конца. Фотография, сканирование, вёрстка - тоже мои. Но главное - концепция. Здесь все идеи мои. Это я и называю работой графического дизайнера. Последнее время я сотрудничала с художественной галереей. Делала все их рекламные материалы к выставкам, книги-альбомы, открытки, плакаты. Работала также непосредственно для художников. Это не просто, они очень требовательны к точной передаче цвета в репродукциях. Но у меня это тоже получалось, хоть на пробы денег никогда не было...
- Вы преподавали в университете? - спросил он. - Что? Какое у вас образование?
- Когда я поступала в университет, компьютерной графики ещё не было. На Украине, во всяком случае. Я закончила факультет физики, а потом делала научную работу по вычислительной технике. Когда пришли РС с графическими программами, я училась в аспирантуре. Вечером переводила с английского Helps, книжки, училась сама, а утром преподавала студентам. Вы же знаете это время: преподавателей не было, всё появилось на наших глазах.
- Кстати, сколько вам лет? - спросил он. - В резюме я не нашёл.
У Ларисы захватило дух. Тонкая, с высокой грудью, красивыми золотисто-рыжими волосами, она очень молодо выглядела. Но когда задавали такой вопрос прямо в лоб, было неважно как ты выглядишь. Надо было прямо сказать: 36. Она молчала почти минуту, пытаясь найти шутку и нервно улыбаясь. Но ничего не приходило в голову. В это время дверь открылась - и вошла небольшая женщина в бордовой футболке-безрукавке, коротких, до колен, брюках и туфлях без каблуков.
- Дриттлер, - предcтавилась она.
- Я показывала своё портфолио, фрау Дриттлер, - обрадовалась ей Лариса и пожала протянутую руку. Потом она обратилась к Круглолобому:
- Может быть, посмотрим с самого начала?
Он пожал плечами. Болезненная улыбка вернулась на его губы.
- Нет-нет, я видела его в интернете. У вас хорошая страница. А как вам нравятся наши каталоги? - улыбаясь, спросила Дриттлер.
Она раскованно села, закинув ногу за ногу.
Неужели ты и под мышками не бреешь, - подумала Лариса. - Натуралисты. Почвоведы...
Почвоведы тут были ни при чём. Просто в Харькове она жила по соседству с одной преподавательницей сельскохозяйственного института, ярой поборницей естественности. Включая растительность на теле...
Дриттлер была той же породы, что и бывшая соседка. Лариса убедилась в этом через минуту, когда та потянулась за одной из её работ. На мгновение Ларисе Дюваль показалось, что Круглолобый перехватил её взгляд, заметил, как она рассматривает Дриттлер. Впрочем, он больше никак себя не проявлял и с тех пор, как она вошла, не проронил ни слова.
