Валентина Седлова - Недетские страсти в Лукоморье
— Дойдут, — сделала вид, что не заметила подколки Потаповна. — Просто я хотела помочь тебе наряд выбрать. Юбочку там или платьице. А то что ты все время в штанах разгуливаешь? Чистая пацанка, прости Господи. Даже краситься еще не научилась. Что ж, оно понятно, без мамы-то…
У Васьки перед глазами потемнело. Соседка не имела права говорить такое.
— Между прочим, — перебила она Потаповну, — отсутствие на лице толстого слоя штукатурки еще не говорит о том, что девушка не умеет краситься. Скорее свидетельствует о ее вкусе и здоровом образе жизни. А что касается штанов и дискотеки, то хотелось бы мне увидеть, как ваши разодетые в юбочки девочки станцуют это!
Васька с легкостью встала на руку, изобразив ногами в воздухе «клюв попугая», после чего исполнила сальто назад и, ни на секунду не останавливаясь, левое колесо вперед. Вообще без рук. После чего, не оглядываясь, направилась к выходу.
— Ты куда?! — крикнула ей вслед ошарашенная Потаповна.
— Пойду прогуляюсь. Вам же все равно не терпится похозяйничать в моей комнате, в грязном белье порыться. Не смею мешать.
С этими словами Васька надела сандалии и выбежала на лестницу. Возмущенные крики Потаповны достигли ее уже на первом этаже. Ничего, перетерпит. Пусть вообще спасибо скажет за то, что цела осталась. Тревожить мамину память не позволяется никому. А уж ей-то в первую очередь.
Во дворе Васька огляделась. М-да, и как назло никого из знакомых. Может, на речку пойти? Посидеть на бережке, на воду посмотреть. С одной стороны, заманчиво, места там красивые и дышится вольно, как нигде. Только вот день к вечеру клонится, и комары не дремлют. А она ветровку не захватила. Про репеллент можно и не заикаться. Незадача. И соседка Маша в столицу уехала, только завтра утром вернется, а то можно было бы у нее перекантоваться, с детенышем ее поиграть. М-да. Что такое «не везет», и как с этим бороться…
Перебрав в уме всех своих знакомых и приятелей, Василиса пришла к твердому выводу, что в гости ей сегодня пойти не удастся. Значит, остается дискотека. Хм, смешно. Получается, Потаповна ее же сама и спровоцировала туда отправиться. А, и черт с ней, с Потаповной. Даже если ее дочки заметят Василису среди танцующих и доложат мамаше, Васька найдет что ей сказать. В конце концов, столь нагло лезть в чужую жизнь — это переходит уже все рамки приличия.
Эх, знала бы заранее, лучше кроссовки надела, а не сандалии. Чем плоха на дискотеке открытая обувь без каблука — того и гляди, ноги оттопчут и не заметят даже. Если ты в кроссовках — тебе все равно. А если на каблуках, так запросто можно тем же самым каблуком «случайно» на обидчика наступить. Обычно народ в таких случаях все правильно понимает и начинает следить, куда свои конечности разбрасывает.
Васька критически оглядела себя. М-да, может, Потаповна отчасти и права. Особой женственности в ней пока что не заметно. Волосы в конский хвостик резинкой собраны, джинсики до голубизны на коленках протертые, маечка на груди дает понять, что никаких таких прелестей не скрывает. Только по походке и можно сказать, что девушка. Шаг у нее плавный и от бедра. Старая привычка, еще с гимнастики осталась.
Впрочем, отцу она и такая нравится. То и дело повторяет: «Красавица у меня выросла, вся в маму». Хотя до мамы ей точно еще далеко. Да и не похожи они между собой, а жаль. Только в глазах что-то общее есть, а так — ничего.
Васька пошарила по карманам. Черт, всего тридцатка, а вход в клуб полтинник стоит. М-да, это — упущение. Пойти, что ли, погулять около ларьков, глядишь, потерянной мелочью и наберется недостающее? Хотя можно и не мечтать. Рубля три, ну пять найти в дорожной пыли — это не проблема. Особенно, если знаешь, где и как искать. А вот целых двадцать…
Васька загрустила. Эх, не хочется ей на самом деле ни на какую дискотеку. Ей бы домой, к компьютеру. Но ближайшие пару часов туда соваться себе дороже. Наверняка Потаповна сейчас ревизию холодильника устраивает и письменный стол шмонает, зараза. А скандалов на сегодня и так уже с избытком: утром почти поцапались, в обед едва не поцапались, вечером — опять проблемы. Побыстрее бы у этой мерзавки отпуск заканчивался, а то ей заняться нечем, кроме как к соседям лезть.
Тут Ваську окликнули:
— Эй, Васеныш! Чего скучаешь? Или обидел кто?
Васька с улыбкой обернулась. Ну да, а кто же еще это мог быть, как не Саня Ларцов из соседнего подъезда?
— Привет, Саш. Где брата потерял?
— Да дома сидит, кашеварит. Меня вон за картошкой послал. Ты, кстати, есть хочешь? А то Пашка опять на дивизию наготовит, нам столько и за пару дней не осилить. Давай, выручай!
— Ой, не знаю, — с сомнением протянула Васька, глядя на богатырскую фигуру Сашки. — По-моему, вам с Пашкой надо не на одну, а на две дивизии готовить, чтобы голодными не остаться…
Сколько способны съесть братья, она догадывалась, поскольку раньше занималась с ними в одной спортивной школе. Она в секции гимнастики, а Ларцовы по боксу специализировались. Тренировки гимнастов и боксеров по времени совпадали, и знакомство было просто неизбежным. Ларцовы взяли крохотную тогда еще Ваську под свое покровительство и провожали до дома. Отныне любой, кто обижал ее, становился их кровным врагом.
Кстати, ввиду внешнего сходства братьев так и звали: «Двое из ларца, одинаковых с лица». Они не возражали. А соперники быстро уяснили, что если обидишь одного брата, второй найдет возможность за него отомстить. Поэтому среди боксеров братья Ларцовы пользовались заслуженным авторитетом и популярностью.
Потом Васька получила травму колена. Не очень страшную, как сказал врач, но двери в большой спорт закрылись навсегда. В принципе Ваську это нисколько не огорчило, поскольку она никогда всерьез не планировала стать спортсменкой. А вот тренер, оказывается, придерживался иного мнения. И если раньше Васька была его любимицей, то с возвращением ее из больницы ситуация кардинально изменилась. Ее травму тренер воспринял не иначе, как личное оскорбление. Бьешься тут, бьешься с такими, душу в них вкладываешь, рассчитываешь на них, а они раз — и вне игры…
Теперь на Ваську обращали внимания не больше, чем на фонарный столб. На разминке ставили в последний ряд, а какие-либо советы с тренерской стороны разом закончились. Васька старательно делала вид, что все в порядке, но в душе чувствовала обиду. Ведь без вины виноватая. И травму, между прочим, она из-за тренера получила. Ведь чувствовала, что устала, что на сегодня хватит. А все равно раз за разом репетировала соскок с бревна, не решаясь возразить наставнику и попроситься на отдых. Вот и доскакалась.
Когда тренер понял, что измором Ваську не возьмешь, он, не мудрствуя лукаво, просто подошел к ней после занятия и попросил больше не посещать его тренировки. Взгляд его при этом был направлен куда-то Ваське за спину, и ее так и подмывало оглянуться и посмотреть, что же так сильно привлекло внимание тренера. Облупившаяся штукатурка, что ли?
