Сандра Мэй - Ничего личного
Лицо у Белинды совершенно обычное, миловидное, с высоковатыми скулами и нежным румянцем. Косметикой она пользовалась от силы раза три в жизни, благодаря чему у нее изумительно здоровый цвет лица, но он, как известно, в больших городах давно вышел из моды. Что в лице Белинды по-настоящему привлекает, так это глаза. Огромные, серые, с янтарными крапинками вокруг зрачка, они смотрят на мир с детским любопытством и детским же ужасом. Прибавьте сюда очки в громоздкой темной оправе — и вы получите потрясающе трогательный и беззащитный взгляд.
У нее хорошие зубы, но она редко улыбается на людях, вернее сказать, пытается улыбаться, растягивая губы в тонкую линию и отчаянно гримасничая. Некоторые сослуживцы уверены, что у нее тик.
Грудь — для современных стандартов великовата. Талия — могла бы быть и тоньше, бедра — бедра крепкие, округлые, и никакие резиновые шорты и оборачивания целлофановыми пакетами с этой округлостью справиться не могут. Да, да, Белинда пыталась заняться фигурой! Свелось все к тому, что она незаметно для себя втянулась в занятия дыхательной гимнастикой и каждое утро по привычке делает двадцать приседаний. Ноги… Ноги, как ноги. Сильные, крепкие, с тонкими изящными щиколотками. Положительный внешний эффект от ног сводится на нет, размером обуви. Он у Белинды тридцать девятый.
Наконец, одежда. Покойная мать приучала дочку к тому, что внешняя, так сказать, упаковка совершенно не важна, более того, ярко и вызывающе одеваются только те пустоголовые самочки, чья единственная цель в жизни — завлечь мужчину. Думающая девушка должна заботиться о своем внутреннем мире. Именно этим Белинда и занимается, по сей день. Девушка она тоже по сей день.
Она была поздним и единственным ребенком в семье учителей. Отец умер совсем давно, когда девочке было пять, мама — шесть лет назад. Оставленного ими небольшого наследства хватило на содержание крошечного домика в пригороде. Последние годы мама сильно болела, почти не выходила на улицу, и Белинда, с детства привыкшая к одиночеству, окончательно смирилась с тем, что остаток дней ей предстоит провести наедине со своим богатым внутренним миром.
В «Бэгшо Индепендент» она поступила на службу десять лет назад. Ничего выдающегося — просто отличный делопроизводитель, к тому же знающий несколько языков. Правда, Белинда подозревала, что о ее знаниях, начальство за эти годы успело подзабыть. Если к ней на стол попадали документы на немецком, испанском или французском, она их просто машинально переводила, составляла ответы на письма и забывала о них.
Она была настолько неприметна, что ухитрилась добиться «эффекта отсутствия». Все знали, что она всегда на своем рабочем месте, но почти никто ее не замечал.
Так было до тех пор, пока в руководящем составе «Бэгшо Индепендент» не начались перемены.
Полгода назад мистер Бэгшо, основатель и глава фирмы, тяжело заболел. Учитывая то, что ему исполнилось девяносто три, выздоровления ждать… ну, скажем, было бы несколько смело.
У мистера Бэгшо, нормального чикагского миллионера, имелась многочисленная семья. Сын мистера Бэгшо давно умер, внуки пошли по военной части, а вот правнуки…
Хью Бэгшо стал наследником прадеда. То есть все так решили, когда полгода назад он занял кабинет прадедушки и выгнал старую секретаршу. Хью было двадцать семь, он слыл — и был — дамским угодником, играл на бегах и коллекционировал старинные автомобили. Вполне традиционный портрет молодого наследника миллионов.
Его появление во главе фирмы могло грозить только одним: у Хью была масса друзей и подружек, которым не терпелось получить тепленькое местечко в одной из самых процветающих и уважаемых фирм Чикаго. Кроме того, Хью был истинным эстетом и потому терпеть не мог, как он сам выражался, «старых кошелок». Вслед за секретаршей, бессменно проработавшей у старого Бэгшо последние тридцать лет, настал черед тех сотрудников, кто отработал двадцать лет, после чего заволновались работники с пятнадцатилетним стажем.
Белинда, верная тактике «я здесь, но меня как бы и нет», довольно долгое время безмятежно взирала на происходящее вокруг, но тут в ее жизнь вошла Сэнди Хоук. Ворвалась, можно сказать. И активно занялась тем, что стала раскрывать глаза окружающим на истинную сущность Белинды Карр.
«Тумба», «Чучело», «Старое пугало» — все это пошло гулять по офису с легкой руки Сэнди. Белокурая стервочка умело и безжалостно вытащила Белинду за шкирку из ее убежища, сделала всеобщим посмешищем, и Белинда внезапно поняла, что следующий приказ об увольнении будет на ее имя.
Страх не оставлял ее с тех пор ни на минуту. Полгода пролетели, словно в кошмарном сне. Посещение работы стало пыткой, ежедневным публичным позором. Белинда стала плохо спать, вздрагивать от громких звуков и, самое страшное, — путаться в бумагах.
Она уже несколько раз видела сквозь стеклянные стены, как Сэнди Хоук нависает практически обнаженным бюстом над столом Хью, они о чем-то говорят, смеются и иногда кидают насмешливые взгляды на нее, Белинду.
Белинда окончательно приуныла, перестала мыть голову три раза в неделю, перейдя на один, и начала жестоко экономить буквально на всем. Призрак увольнения маячил над ее столом, ухмыляясь поганенькой улыбкой, за которой — нищета, продажа маленького домика, съемные квартирки, где кухня совмещена с ванной, и одинокая старость в социальном приюте…
Волшебные перемены потрясли «Бэгшо Индепендент» еще раз, уже месяц назад. К этому времени Белинда Карр была практически полностью деморализована и сломлена, однако новости оказались подобны глотку свежего воздуха.
Старик Бэгшо отошел в мир иной, оставив после себя великолепно и неоспоримо составленное завещание — с медицинским освидетельствованием, кучей уважаемых свидетелей и подробнейшим раскрытием каждого пункта.
Все свое состояние в банковских вкладах он поделил поровну между всеми родственниками.
Все свои машины он завещал правнуку Хью.
Небольшую виллу на побережье во Флориде — своей старой секретарше.
Дом и еще кое-какую недвижимость в Чикаго — молодой жене, то бишь, уже молодой вдове.
«Бэгшо Индепендент», согласно завещанию мистера Бэгшо, полностью и безраздельно переходила в руки некоего Мэтьюса Карлайла. Означенному мистеру Карлайлу, в качестве дружеского пожелания, покойный рекомендовал не брать на работу никого из членов семьи Бэгшо и не обращать внимания на возможные истерики означенных членов вышеупомянутой семьи.
Эти потрясающие сведения Белинда узнала от небольшой группы «заговорщиков», в которую входили самые очевидные кандидаты на вылет с работы, и в их числе — один из сотрудников юридического отдела фирмы. Сам он был хорошим юристом и ни за что не пошел бы на разглашение тайны, если бы в завещании не содержалось указание огласить его перед всеми сотрудниками «Бэгшо Индепендент» после оглашения перед наследниками.
