Анна Савански - Английский сад. 4. Кружева
- Ты лжешь! – прошипел Роберт, нависая над ней, она попятилась назад, и упала на ковер, - Ты все время лжешь, дрянь!
- Я не лгу, спроси у нее сам! – она хотела встать, но он больно ударил по спине рукой, она хотела взвыть, но сдержала себя. В глазах отца она увидела гнев, - не смей, не смей! – но голос выдавал ее, он слышал страх.
- Я научу тебя, дрянь! – он замахнулся, но удара не было. Это был Джозеф, он быстро оттащил его от сестры, - Кто ты?
- Я ее брат, а кто ты? Ты, который поднимает руку на собственную дочь! Пойдем Бетти, я отведу тебя к Фредди, сделаю тебе компресс, - Он поднял ее на ноги, уводя из Гарден-Дейлиас. Джозеф утешал ее всю дорогу, а она ведь знала, что все так получиться, знала, что Роберт будет в бешенстве, но в еще большем бешенстве он будет, когда придет Флер, она уже предвкушала это.
Когда Флер пришла домой, то она увидела состояния Роберта, она рыдала, просила у него прощение, валялась в ногах, унижалась пред ним. Их хрупкий мир рухнул в этот день, и без Бетти здесь не обошлось, Флер поняла, это была ее месть. Бетти отомстила за себя. Флер лишь ощущала легкую боль, зная, что между ней и Робертом больше никогда ничего не будет. Они жили вместе, но он больше не говорил с ней, он больше не смотрел на нее, так как прежде, находя утешение в картах и дешевых актрисах. Мы всегда, что-то находя, всегда что-то теряем, это закон реальности. Найдя Джозефа, они потеряли свой покой…
₪
Апрель 1982.
С тех пор как Джозеф вошел в эту семью прошло не так много времени, но он уже сдружился со всеми ними. Флер уехала в Штаты, она позорно бежала, так и не поговорив с ним, так и не попросив у него прощения за все эти годы одиночества и обмана. Она уехала, но лучше не стало никому. Роберт пил, и в свои восемнадцать по настоянию Джорджа и Виктора он стал правой рукой деда.
Джозеф понимал дядю и деда, все семья имела проценты от дохода, и эти деньги шли на их банковские счета, но никто не хотел, чтобы всех пустили по миру. Только восемьдесят процентов принадлежали Виктору и Роберту, а остальное другим акционерам, в основном уже сыновьям, или внукам друзей Виктора. Джозеф молил Бетти помириться с отцом, но она была непреклонна, Роберт был и не так уж плох, и иногда сильно напиваясь, признавал, что часто поступал неправильно. С Робертом поначалу он был насторожен, а потом у них появились общие точки, и на работе и в жизни. Бетти не противилась их общению, не пыталась его ограничить, называя его предателем, она смотрела на все не так, как все.
Именно с Бетти ему было проще всех общаться, иногда он даже жалел, что она его сестра и он не может приударить за ней, но и Фредди тоже ему нравился. Еще ему нравилась кампания Гарри, с ним они много проводили времени, оба врача по призванию. Гарри – главный хирург, он – студент-медик, женщины так и млели, когда они появлялись вместе. Только Гарри был женат и влюблен по уши в Холли, а Джозеф искал чего-то стоящего, и примерял на себя каждую девушку, как новый пиджак. Дженни относилась к нему, как милому младшему братишке, он знал о том, что за внешнем спокойствием их брака, скрывается ее несчастное сердце. Джозеф видел, как влюблено она смотрела на Роджера Томпсона, и уговаривал ее подать на развод, но она сомневалась в Роджере, и боялась, как сделала бы Бетти, прыгнуть в пропасть с закрытыми глазами, и гадать выживет - не выживет. Флора, его ровесница, его подружка, они много чего делали вместе, но она никогда не жаловалась на свои трудности, только один раз ее прорвало, и она сказала, что за все эти месяцы она не была по-настоящему счастлива, и рассказала о своем Ричарде. Но больше всех он мог говорить с М-Джейн, она никогда не боялась ни правды, ни своих слов, она боялась только одного, потерять своего Антонио. Джозеф отмечал прошлое Сержа его не отпускало, и это разбивало М-Джейн, эти слухи приводили ее в смятение.
Ироничная судьба, часто размышлял Джозеф, с виду вся их жизнь была красива, но внутри один сплошной обман. Они все страдали, и все чего-то не получали, писали, что у них есть все, но у них не было покоя, не было постоянности. Все жили словно на вулкане, готовым начать извержение, все также они прохладно смотрели на старшие поколение, а старшие думала, что все они медленно падают вниз, лишь единицы твердили о своей гордости за них. Все менялось, ничто не стояло на месте, и тем более они. Как там пела Бетти: «боль и жизнь и новая моя мечта», это не различимые понятия для них. Если любишь, готовься страдать, если мечтаешь, готовься падать, если ты никто, ты просто тень самого себя.
₪
- Антонио? – он поставил чемодан в Холле, слыша звонкий смех Мери-Джейн и детей, - мы на террасе, - Антонио отодвинул летающую тюль по гостиной, он распахнул объятья для жены, - я соскучилась по тебе.
- Нью-Йорк необычайно скучен, - прошептал он, целуя ее в губы, - четыре месяца это такой большой срок… Как ты? – она прижалась к нему, спрятав лицо, потом подняла на него пылающие зеленые глаза.
- Я жду ребенка, - она прикусила нижнюю губу, словно боясь его реакции, - я не хотела говорить тебе по телефону это.
- Я рад, что избавлюсь от длительных поездок, - он мягко рассмеялся, она, как ребенок ждущий ласки приникла к мужу.
- Поедем ужинать, - Мери-Джейн отошла от него, стараясь унять слезы. Он даже не порадовался, когда она ждала Диего он просто был не в себя от счастья, Адору он даже не хотел, считая ее не своей дочерью.
- А я думал сначала в постель, - Антонио схватил ее за запястье, - я не могу, как монах.
Дебора деликатно отвела детей в сад, позволив супругам побыть немного наедине. Антонио подхватил М-Джейн на руки, он пронес ее через длинный коридор, отворил дверь их спальни, ногой ее закрывая за ними. Он бросил ее на кровать, нетерпеливо скидывая с себя всю одежду. В Нью-Йорке у него была тысяча и одна возможность изменить ей, столько голодных до плоти девиц разглядывали его, жаждали, поглощали, но он свято хранил свои обеты. Он был не таким, как все, в молодости Антонио не знал постоянства, он даже не запоминал имен женщин, с которыми он спал. Не помнил их лица, тела, помнил только, как его мужское достоинство получало неописуемое удовольствие. Но после встречи с М-Джейн в его жизни все изменилось. Он влюбился, как любой испанец, который влюбляется раз и навсегда. М-Джейн зачаровано вздохнула, протянув к нему руки, он стал ее раздевать, что всегда ему было приятно, приводя его разум в еще большее возбуждение. Она направляла его, требуя не думать его о своих низменных желаниях, он думал только о ней. Она томно вздыхала, томно крутила в разные стороны головой, ощущая свою потребность в нем.
