Светлана Мерцалова - Запах магнолий
Италия — страна любвеобильных мужчин, что жаждут любви с первого взгляда. Наплевать, что дома ждет беременная жена и четверо детей. Он все равно будет клясться тебе в любви, и нужно знать их правила игры или ты всегда в проигрыше. Кем она была для Анжело? Случайным приключением? Одним из сотен?..
Нику словно накрыло туманом, она с трудом заставляла себя делать то, что должна была делать: разговаривать, есть, улыбаться, укладывать багаж.
Ей предстоит тяжелая работа — изгнать Анжело из своей души. Она успокаивала себя тем, что воспоминания со временем сотрутся, и она сможет жить без этой боли…
Arrive-derci, Анжело!
Никогда — ни до, ни после она не расставалась, любя. С другими чувства угасали сами собой, отношения становились обыденными и, освободившись в очередной раз, она быстро забывала их, но не Анжело. Расставшись на пике любви, они не успели остыть друг к другу, и сказка навсегда осталась сказкой…
Через пару лет Ника вышла замуж — взвесив все за и против. Ей нужен был муж, с кем она могла быть защищенной: от старости, кризисов, нестабильности. Ведь любовь со временем уходит. Пока ты любишь, ты слепа, но любовь пройдет, и ты прозрела и видишь все недостатки партнера: не тот статус, не та зарплата. Ника стала старше и по— другому смотрит на жизнь — мы не всегда получаем от жизни то, чего ждали, а чаще — наоборот. Нужно лучше использовать ту ситуацию, которая есть, а не мучить себя тем, чего нет и никогда не будет…
* * *Пригласили на посадку. Ника очнулась, стряхнув с себя остатки нечаянных воспоминаний. Муж аккуратно сложил ноутбук и встал, подав ей руку. Она еще раз оглянулась на электронное табло с пятью магическими буквами — Милан. Смахнув незаметно слезу, прижалась к мужу.
«Он очень хороший, заботливый и любит меня…» — говорила себе она, словно доказывая тому, кто мог бы заподозрить, что нет у Ники к мужу любви, да и любить его не за что.
«Моя беда в том, что я не смогла разлюбить одного и не смогла полюбить другого — за то и наказана… Конечно, можно прожить без любви, но часто душит такая тоска, будто я потеряла что-то важное… Но все будет хорошо! Скоро придет весна, наступят теплые дни, и расцветут магнолии. И их сладкий аромат заполнит все комнаты…»
Прикоснувшись к чужой боли
Птенец сидел нахохлившись, с испугом озираясь по сторонам. Он только что выпал из гнезда и громко пищал, требуя маму. Bдруг из-за угла выскочили мальчишки и окружили его. Смеясь, они принялись тыкать в эту кроху палками.
— Смотри-ка, злится!
— Почему он такой дурак? Взял бы да улетел, — удивился рыжий.
— С кем бы мы тогда играли? — спросил самый крупный и щелкнул палкой рыжего по ногам.
Дима стоял чуть в стороне и наблюдал за происходящим. Ему казалось, что этот несчастный птенец смотрит на него и ждет помощи. Он сделал несколько шагов вперед, несмотря на головокружение.
«Только бы из носа не пошла кровь, а то мальчишки засмеют меня…»
Птенец затрепетал крылышками, пытаясь взлететь, но у него не получилось. Он неуклюже опустился в лужицу. Пока птенец выбирался оттуда, мальчишки громко кричали и смеялись. Дима подошел и дернул верзилу за рукав:
— Пожалуйста, отдайте мне птенчика, а то он не выживет, — дрожащим от волнения голосом попросил Дима.
Верзила презрительно посмотрел на него:
— Это наш птенец! Что хотим, то и делаем. Найди себе такого же и делай с ним, что хочешь. Отойди! — и чтобы доказать, что птенец принадлежит ему, он сильно ткнул в него палкой.
Птенец завалился на один бок и, хромая, попятился назад.
— Ему же больно! — крикнул Дима и сделал шаг вперед. — Можно я его заберу?
— Не лезь в наши дела! — зашипел верзила и толкнул его.
Не удержавшись на ногах, Дима упал. Кепка слетела с его головы, открыв на обозрение лысую голову.
— Так он еще и лысый! — заржал верзила.
Дима почувствовал, как у него сдавило горло, и глаза наполнились слезами. Изо всех сил он старался не заплакать, а побыстрее встать.
— Не нужно было его толкать, — неуверенно пробормотал рыжий.
— Я виноват, что он на ногах не держится? — ответил верзила.
Дима с трудом встал — колени у него дрожали, в ушах шумело, но ему не хотелось, чтобы кто-нибудь это заметил.
— Уйди! — завопил верзила. — Дай нам поиграть!
На миг Диме стало страшно — не за себя, а за птенца. Птенцу так нужна его помощь, а он от слабости не в состоянии помочь. Дима впервые почувствовал, что он кому-то нужен. Только он смог бы спасти птенца от издевательств мальчишек.
Но тут кровь предательски хлынула из носа. Мальчишки, замолчав, уставились на него.
— Это не я, — замотал головой верзила. — Я не бил его.
— Дима! Что ты там делаешь? — послышался за спиной голос мамы.
Мальчишки пустились наутек, а Дима подошел к птенцу и взял его на руки. Птенец был теплым, и мальчик почувствовал, как испуганно бьется сердце крохи. Он с нежностью подул на него, чтобы успокоить:
— Теперь ты мой. Никто не будет тебя обижать.
Лишь тому понятна чужая боль, кто в достатке испытал ее. Здоровые дети подчас жестоки, ведь они не ведают, что в мире существует горе…
Руки матери легли Диме на плечи:
— Пойдем домой.
— Мы возьмем его с собой?
— Да, конечно, — ответила мать и присела рядом. Она платком вытерла кровь с лица и надела ему на голову шапку.
В коробке из-под обуви Дима устроил гнездышко для своего маленького друга. Накрошил ему хлеба, но птенец не стал почему-то клевать:
— Мама, он не ест! Почему?
— Он еще маленький и не умеет есть. Мама-скворчиха кормит его птичьим молоком.
— Что же делать?
— Мы ничего не можем сделать, — сказала устало мать, но, заметив, что глаза сына наполнились слезами, обняла. — Тебе нельзя волноваться, а то снова пойдет кровь. Нужно принять лекарство и полежать.
— Что с ним будет? Не могу я лежать!
Но голова опять закружилась и задрожали колени. Ему стало трудно стоять на ногах. Мать взяла его на руки и отнесла в кровать:
— Выпей лекарство, а насчет птенчика мы что-нибудь придумаем.
Она поправляла ему подушку и бережно подоткнула одеяло. Дима смотрел на нее, а в его глазах застыла боль от пережитых страданий, тяжелых не по годам.
— Ты только не волнуйся. Тебе нельзя, — шептала она.
Голос матери убаюкивал. Дима закрыл глаза и задремал.
И тут на Веру навалилась дикая усталость, ставшая привычной. Она легла рядом и прижала к себе сына, словно пытаясь защитить его от новых испытаний. Сколько их уже выпало на его долю? И за что?
