Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга первая
Она выпрямилась и откинула голову назад гордым и непокорным движением. Ее необыкновенные глаза — не голубые, не зеленые, а какого-то удивительного бирюзового цвета — очистились от поволоки сомнений и страхов, и в них вновь засверкала решимость. Скоро, через несколько дней, когда ее внутренние силы окончательно восстановятся, она отправится в Рейвенсвуд.
Это будет ее первым шагом в неизведанное, началом новой жизни.
За кулисами
1979 год
Смотрите долго на то, что доставляет вам удовольствие, но еще дольше на то, что причиняет вам боль…
Колетт2
Франческа Эвери давно пришла к выводу, что жалеть о содеянном не стоит, поскольку не в наших силах изменить события, отошедшие в прошлое, и чувства подобного рода не просто бессмысленны, но часто истощают психику.
Однако, открыв входную дверь своей квартиры, она сразу же пожалела, что вернулась в Нью-Йорк без мужа. И даже испугалась… Это чувство было настолько непривычным для Франчески, что она в замешательстве застыла на пороге и вздрогнула, когда тяжелая дверь со Стуком захлопнулась за ней. Гаррисон не хотел, чтобы она уезжала из Виргинии без него. Франческа уехала только из-за обязательств перед благотворительным комитетом, президентом которого она была недавно избрана. Десять дней назад ей в Виргинию позвонила секретарь комитета и сообщила, что возникли непредвиденные сложности с организацией летнего концерта в Эвери Фишер Холл, в связи с чем созывалось внеочередное собрание. Секретарь была убеждена, что только Франческа обладала достаточной властью и связями, чтобы решить все проблемы, и ее присутствие в Нью-Йорке было совершенно необходимо.
Франческа знала, что у Гаррисона другое мнение на этот счет. Годы работы на дипломатической службе отточили его врожденную склонность обходить все острые углы. В присущей ему мягкой манере он заметил, что члены комитета, по его мнению, паникуют совершенно необоснованно. Кроме того, телефонная связь в Вирджинии не менее надежна, чем в Манхэттене. Франческа была склонна отказаться от поездки, разделяя мнение мужа. Но когда к ней обратились с просьбой дать интервью, она почувствовала, что ее присутствие в Нью-Йорке действительно необходимо.
Франческа вздохнула. Увильнуть от выполнения каких-либо обязательств было для нее делом немыслимым. Тем не менее, по какой-то неосознанной ею самой причине, Франческа почувствовала острое желание снова очутиться в старом доме вместе с Гарри и его шумными и неуправляемыми внучками. Атмосфера этого дома была пропитана искренней любовью и дружелюбием. Она решительно подавила в себе желание вернуться в аэропорт «Ла Гардиа» и улететь следующим самолетом в Вашингтон.
Франческа нащупала выключатель и нетерпеливо щелкнула им. От вспыхнувшего яркого света она зажмурилась. Огромная старинная французская люстра с хрустальными подвесками изысканной формы заполнила черно-белый мраморный холл сияющими переливами. Она осветила старинный гобелен ручной работы, висевший высоко в простенке лестницы, бюсты Родена и вазы севрского фарфора в нишах, комод времен Людовика XV, принадлежавший когда-то мадам Помпадур. Сейчас на нем стоял в вазе династии Минг искусно составленный букет желтых роз, тонкий свежий запах которых навевал в эту зимнюю пору ностальгические воспоминания о летнем саде.
Франческа еще раз окинула взглядом этот изумительный холл с его бесценными предметами искусства, совершенная красота которых была неподвластна времени, и неожиданно ощутила, как ее охватила дрожь, хотя в холле было тепло.
«Кто-то прошел над моей будущей могилой», — подумала она, вспомнив суеверные слова Мелли. В детстве, когда их с Кимом охватывала такая дрожь в жаркий летний день, Мелли именно так объясняла им их состояние. Вот и теперь она испытала то же самое. Она чувствовала себя одинокой и совершенно потерянной без Гаррисона. Это было тем более странно, что она часто приезжала в Нью-Йорк одна. В подобном возвращении не было ничего необычного. Так откуда же это тягостное чувство одиночества? «Просто я устала после Рождества», — подумала Франческа.
Она пошла в глубь холла, поставила свою сумочку и дорожный кейс на стул, стоявший рядом с комодом, сбросила легкую шубку из соболя и повесила ее в шкаф. Взяв со стула свои вещи, Франческа решительным шагом направилась через холл в библиотеку. Высокие каблуки ее сапог громко застучали по холодному мраморному полу. Внезапно она резко остановилась. Кажется, ей открылась причина ее угнетенного состояния — квартира казалась такой покинутой и лишенной жизни после шума и суеты дома в Виргинии с постоянными хождениями слуг, внучек, Гарри и гостей. Конечно, именно этим и было вызвано ее настроение. Она уже начала скучать по девочкам, по их звонким голосам и играм. Нужно будет позвонить Гаррисону и предложить ему приехать с девочками в город на несколько дней. Эта идея так понравилась Франческе, что на ее лице заиграла улыбка.
Библиотека тоже была роскошно обставлена. Но в ней не чувствовалось музейной отчужденности, присущей холлу. Стены, покрытые панелями из ясеня, старинные английские предметы искусства, удобные диваны и стулья с яркой обивкой из ситца создавали уютную домашнюю атмосферу. В камине горел огонь, было включено несколько ламп, и это сочетание тепла и света согревало и успокаивало душу.
Франческа села за письменный стол в стиле английского ампира и прочитала записку от своей экономки Вэл, в которой та сообщала, что ушла за покупками и скоро вернется. Она просмотрела запись утренних телефонных звонков и взяла в руки стопку корреспонденции. Быстро просматривая ее, Франческа сразу же отбросила несколько нераспечатанных приглашений, извещение из банка и счета. На последнем конверте стоял почтовый штемпель Хэррогейта. Она узнала почерк брата. Вскрыв конверт ножом для бумаги из малахита с золотом и откинувшись на спинку кресла, Франческа с нетерпением углубилась в написанные рукой Кима строки. Письмо было в основном посвящено детям и их рождественским забавам. Мельком Ким коснулся новостей их общих знакомых и пожаловался на тяготы ведения хозяйства. Франческа знала, что эти жалобы вполне обоснованны. По природе Ким не был нытиком, и, видит Бог, прибыльное управление их родовыми землями в Лэнгли было настоящим подвигом. Брат закончил письмо напоминанием, что он очень надеется на скорую встречу с Франческой, поскольку все сезонные праздничные мероприятия уже завершены. В постскриптуме Ким дописал: «С Новым годом, дорогая! И будем надеяться, что 1979 окажется более счастливым для нас обоих».
