Юджиния Райли - И нет преград…
— Никогда не слышала о таком договоре! — заявила Энни.
— Значит, вы, как и большинство вам подобных, изучали измененную историю, — с горечью изрек он. — Но на суде вам откроется истина.
— А мой адвокат так не считает. По его словам, ваш отряд незаконно претендует на эти земли, и суд в первый же день отклонит ваш иск.
Уиндфут вздохнул, переступив с ноги на ногу.
— Белые люди склонны забывать свои обещания. Они постоянно нарушают условия соглашений и обманывают индейцев. Но на этот раз мы добьемся победы!
Энни застонала. Ей не хотелось ссориться со стариком. Она вообще сочувствовала коренным жителям, но в данном случае была уверена, что правда на ее стороне. Ее адвокат не нашел никакого договора о передаче этой земли шайеннам.
Она примирительно улыбнулась.
— Послушайте, мистер Уиндфут, неужели мы не можем прийти к взаимовыгодному решению? Из-за вашего иска мой проект по восстановлению города-призрака на долгие годы зависнет в федеральном и местном судах. Штат уже приостановил строительство новой скоростной трассы. Это значит, что прибыли от Дэденда не получит никто.
Но Уиндфут погрозил ей пальцем.
— Эх вы, бледнолицые! Вам бы только эксплуатировать земли и получать прибыль! А духовные вопросы остается решать нам, краснокожим. Мы заботимся о сохранности земли и правах цисцистас.
— Цисцистас? — повторила Энни.
— Так мы, шайенны, называем себя. «Люди» или «раненые» — обиженные бледнолицыми!
Энни с трудом сдерживала нетерпение.
— Почему вы так хотите, чтобы Дэденд был передан шайеннам?
Уиндфут задумчиво уставился в пространство.
— Я расскажу вам одну историю, мисс Диллон. Много лун назад мой любимый внук, молодой воин из отряда «Серебряный ветер», отправился на вершину Черной горы в поисках озарения — он хотел побеседовать с небесными и земными богами и найти свой духовный тотем. Юноша исчез — растаял, словно дым, который курится над холмами в ясный солнечный день. — Уиндфут покрутил рукой в воздухе, изображая легкий дымок. — Это было пятнадцать лет назад, с тех пор мой мальчик не появлялся.
— Я вам искренне сочувствую, — сказала Энни.
— Я знаю: мой внук исчез, потому что бледнолицые украли душу индейца — точно так же как украли наши священные земли. Но на сей раз вам не удастся нас обмануть! Дэденд будет нашим. Когда вернется мой внук, он получит то, что ему принадлежит.
Энни стиснула челюсти. Она понимала отчаяние старика, но его фанатичный рассказ о внуке, который наверняка давно умер, заставил ее подумать, не повредился ли он разумом. Как бы то ни было, юридические манипуляции его отряда губили ее жизнь.
Она взглянула на него с мольбой.
— Вы уверены, что мы не сможем прийти к компромиссу?
— Хватит компромиссов! — объявил старик. — Каждый раз, когда индеец идет на уступки, бледнолицый садится ему на шею и отбирает последнее. Раньше шайенны погибали в кровавой резне, сегодня нравы смягчились: бледнолицые давят нас экономическими репрессиями. — Уиндфут потряс кулаком. — Но на сей раз мы не сдадимся! Это наша земля, и мы ее отстоим! Энни в досаде всплеснула руками.
— Зачем же вы согласились со мной встретиться? Ведь вы не желаете слушать никакие доводы.
Он улыбнулся.
— Я надеялся, что вы поймете, мисс Диллон. Возможно, вам тоже стоит отправиться на поиски духовного просветления.
Это было для Энни уже слишком. Старик хлопнул рукой по шляпе.
— Ну, мне пора! — Он прислушался к дребезжанию стенных досок. — Кажется, скоро придет Хевовитастамиуц.
— Что-что? — спросила Энни одними губами.
— Ураган, — объяснил старик.
— А-а! По-моему, он уже здесь.
Грустно улыбнувшись, Уиндфут приподнял шляпу.
— Прощайте, мисс Диллон. Да направит вас Всевышний Мудрец в ваших скитаниях.
Энни кивнула. Наверное, Уиндфут желает ей добра. Когда он выходил, в двери салуна ворвался новый порыв холодного ветра. Она стояла, обхватив себя руками за плечи, и слушала, как рычит и фыркает его пикап, уезжая из городка.
Оставшись одна в продуваемом сквозняками салуне, Энни впала в уныние. Она уже потеряла на этом предприятии все свои деньги, а теперь могла остаться и без земли. Ей грозило полное разорение в прекрасном возрасте двадцати шести лет!
Она бродила по залу, оглядывая халтурную работу подрядчиков: некондиционные двери и окна, водяные разводы на «новом» потолке, гвозди, торчавшие из настила на полу. Над стойкой бара висела старая картина, на которой маслом была изображена обнаженная блондинка. Судя по довольному виду пышнотелой красавицы, ей было куда веселее, чем Энни. Щербатую золоченую раму окружали серые доски. Видимо, подрядчики даже не пытались обновить стенную обшивку. Этому дереву, испещренному пулевыми отверстиями, было никак не меньше ста лет.
В мрачной задумчивости Энни опустила локти на стойку бара и подперла подбородок руками. Как же так получилось? Она купила Дэденд из любви к старому Западу, мечтая перенести в наше время частичку ковбойской эпохи. У ее родителей было много земли и нефти. Она выросла на их ранчо под Далласом. Ее отец в душе так и остался простым техасским скотоводом, и Энни вместе с его лучшими работниками научилась скакать верхом, ловить лошадей арканом и стрелять. Мама была более утонченной натурой. Благодаря ее заботам Энни получила отличное образование и приобщилась к искусству. Таким образом, в ней уживались первобытная дикость и светскость, что помогло ей сделать карьеру в сфере недвижимости. В любых офисах Далласа. Энни чувствовала себя как рыба в воде. Она умела разговаривать и на грубом жаргоне рабочих-нефтяников, и на более сложном языке банкиров, бухгалтеров и застройщиков.
Энни рано добилась профессиональных успехов, однако ей не пришлось долго радовать ими родителей. Отец три года назад умер от сердечного приступа, а мама — в прошлое Рождество, от эмфиземы. Брат Энни слишком тяжело переживал эту утрату, и ей пришлось взять на себя весь груз забот: она распоряжалась имуществом родителей, продала их ранчо и даже взяла на себя роль старшей, нянчась с братом и пытаясь его перевоспитывать.
Полгода назад, узнав от приятеля-банкира о продаже техасской гряды, Энни не удержалась и поехала посмотреть на город-призрак. Дэденд сразу запал ей в душу, и она загорелась идеей возродить это старое поселение. Друзья в Далласе говорили, что только сумасшедшая может польститься на эту Богом забытую голую землю. Но Энни привыкла доверять инстинкту. Она чувствовала, что Дэденд станет настоящей дойной коровой, и возлагала большие надежды на строительство новой скоростной магистрали, которая должна была связать городок с Амарилло.
