Светлана Лубенец - День всех влюбленных
Мать оторвала голову от стола, обняла дочь и, всхлипывая, сказала:
– Не могу я, Катька! Мне жить не хочется, не то что на работу наниматься… Как-то все безразлично…
– Да? – отстранилась от нее Кэт. – А я тебе тоже безразлична? Может, мне бросить школу и идти в какие-нибудь уборщицы или продавщицы трусов на рынке, потому что на большее я пока не гожусь?
– Ну что ты такое говоришь, Катя? – Мать погладила девочку по голове и опять прижала ее к себе. – Я возьму себя в руки, вот увидишь! Не вздумай бросать школу! Я… я постараюсь… У меня действительно хорошая специальность… Меня скоро возьмут на работу… Как же они смогут меня не взять…
После кое-как сварганенного собственными руками жалкого обеда, состоящего из макарон и яичницы, Кэт села за уроки. Она всегда неплохо училась, но после приключившегося с матерью стала готовить уроки чуть ли не с остервенением. В этой жизни для женщины образование значит очень много. Чтобы не зависеть от мужчин, нужно получить востребованную обществом специальность, которая будет приносить хорошие деньги. Вот у матери специальность отличная – юрист широкого профиля. Если она наконец возьмет себя в руки, то ее обязательно примут на работу. А еще экономисты тоже везде нужны и менеджеры. Вообще-то Кэт хотелось бы стать детским врачом, но у них очень маленькая зарплата. Наверно, придется идти в юристы или менеджеры. А чтобы поступить в престижный институт, нужно хорошо учиться в школе. И Кэт изо всех сил налегала абсолютно на все предметы. Кто знает, как повернется жизнь и что ей больше всего пригодится в дальнейшем.
Девочка вздохнула, решительно отбросила от себя все мысли, не касающиеся уроков, и углубилась в алгебраические примеры. Разговор со Шмаевским подождет до вечера. Никуда Русланчик не денется… хотя подумать о нем все-таки немножко можно. Кэт остановилась на середине примера и представила себе Шмаевского. Вообще-то он ничего, симпатичный. Кареглазый. С такими смешными прямыми ресницами. И главное, высокий. Вполне дотягивает до ее ста семидесяти. Они с ним будут неплохо смотреться. Главное, чтобы Руслан не сорвался с крючка. А собственно, почему бы ему сорваться? Вот ее, Кэт, собственный папаша не сорвался же. Как только к ним первый раз в гости приехала двоюродная сестра матери из Ярославля, так он сразу и попался на ее крючок. Кэт сама слышала, как примитивно тетя Лариса его завлекала. Она всего-то и сказала: «Саша, поцелуй меня», и отец все – спекся. Даже не подумал о том, что Кэт могла их видеть и слышать. В общем, противно вспоминать.
После их отъезда в Ярославль мать будто подменили. Она целыми днями лежала на диване лицом к стене и даже перестала ходить на службу в юридическую консультацию. Разумеется, ее уволили, и она никак не может найти себе другую работу. Из цветущей женщины она превратилась в странное болезненное существо, не выпускающее изо рта сигарету и не вылезающее из халата. Кто такую на работу возьмет? Конечно же, никто! Ну ничего! Погодите, господа мужчины! Кэт еще отомстит вам за мать! И Русланчик Шмаевский, кареглазый красавчик, будет в этом списке первым! И все! И достаточно об этом думать! Стоит немедленно же вернуться к алгебре!
Покончив с уроками, Кэт начала собираться на свидание со Шмаевским. Он, конечно, еще не знает, что оно у него сегодня состоится. Но это ничего. Надо постараться мальчика не разочаровать. Кэт не станет надевать свою дутую черную куртку с капюшоном. У нее есть кое-что и получше. Например, новая дубленка с красивым блестящим воротником и маленькая аккуратная шапочка из такого же меха. Она их еще ни разу не надевала, потому что это был подарок отца. Счастливая Кэт как раз крутилась дома перед зеркалом в новом зимнем прикиде, когда приехала тетя Лариса.
Нет, пожалуй, не стоит надевать дубленку! Во-первых, она навевает нехорошие воспоминания, а во-вторых, чего так стараться для какого-то Шмаевского! Тетя Лариса в момент роковой просьбы о поцелуе вообще была в домашнем халате в цветочек. Точно! Нечего с ними церемониться! Она пойдет к Руслану в черной куртке и надвинутой на самые глаза серой вязаной шапчонке! Дело вовсе не в одежде!
Кэт бросила в зеркало последний взгляд, осталась довольна стальным блеском собственных серых глаз, крикнула из прихожей:
– Ма! Я погуляю! – и выскочила за дверь.
Шмаевский жил в доме напротив. Кэт перебежала дорогу, шмыгнула в подъезд, а потом и в лифт. Когда она вышла на площадку девятого этажа, у нее почему-то задрожали колени. Что за ерунда? Она же не кукольная Ирка Ракитина! Ей не нужны любовные признания, охи да ахи. У нее серьезное дело! Она должна доказать себе, а главное, подругам, что все мужчины не стоят ни одного самого маленького женского мизинца. Все они жалкие марионетки, которыми управляют хитрые и сильные женщины. А те дамочки, которые слабые, лежат месяцами лицом к стене и курят сигарету за сигаретой, так что другим не продохнуть. Кэт не из таких! Она стукнула кулаком по стене, собралась с духом и нажала кнопку звонка. Через некоторое время дверь открыл сам Руслан Шмаевский.
– Катя? – изумился одноклассник.
– Кэт, – поправила его одноклассница.
– Кстати, почему Кэт? Я давно хотел спросить.
– Мне так нравится. Коротко и не слюняво.
– А-а-а-а… – протянул Руслан, потом посмотрел ей в глаза и сказал: – Я слушаю тебя, Кэт! Весь внимание!
– Ты не мог бы на минуточку выйти на лестницу? – спросила она.
– Ну… я вообще-то уже практически вышел, – улыбнулся Шмаевский и слегка прикрыл за своей спиной дверь, продолжая придерживать ее рукой.
Он смотрел на Кэт так внимательно и спокойно, что она поняла: вариант тети Ларисы «Поцелуй меня, Руслан» здесь не пройдет. Надо самой брать быка за рога, то есть инициативу в свои руки. Кэт быстро приблизилась к Шмаевскому почти вплотную, положила руки ему на плечи и поцеловала в губы. От неожиданности он отшатнулся и даже ударился затылком о дверь, которая тут же захлопнулась. Руслан оглянулся, подергал дверь за ручку и, скривившись, сказал:
– Ну и что теперь делать? – Он окинул взглядом домашние шлепанцы на босу ногу. – Как я теперь попаду домой?
– И это все, что тебя сейчас волнует? – презрительно улыбнувшись, спросила Кэт.
– Это меня действительно волнует, потому что отец приедет только к утру, а мой ключ остался в квартире.
– И больше ничего тебя не взволновало?
– Если ты про то… что сейчас сделала… то меня это удивило.
– И все?
– Слушай, Катя… то есть Кэт… а тебе-то чего хотелось бы?
Кэт не знала, что и сказать. Она была уверена, что после ее поцелуя Шмаевский просто обязан заключить ее в свои объятия, как отец тетю Ларису, а завтра утром они должны бы пойти с Русланом в школу за ручку, как шли по двору на ярославский поезд все те же отец и тетя Лариса. А после того, как Кэт со Шмаевским поцелуются на глазах у Ник с Бэт возле раздевалки спортивного зала, они втроем вдоволь над ним похохочут.
