Уитни Уильямс - Турбулентность
– Занято, – говорю. – Красный свет горит.
На этот раз стук повторяется громче. Простонав, я открываю дверь.
– Красный свет ясно дает понять... – мои слова прерывает короткий вздох, когда бросаю взгляд на мужчину, которого в данный момент презираю, мужчину, которого пыталась избегать весь полет. Пилота. Его прекрасные голубые глаза смотрят на меня, челюсть сжата, и не важно, как сильно я хочу, чтобы меня к нему не влекло прямо сейчас, это не помогает.
Все из-за его точеного красивого лица, этих полных идеальной формы губ, созданных для долгих и невероятных поцелуев, и дерзости, что сочится из его тела на мили вокруг. Ему всегда удавалось украсть мое дыхание и возбудить одним лишь взглядом.
За его спиной мигает несколько лампочек для чтения, и несколько экранов ТВ начинают проигрывать второй фильм за этот полет.
– Нам нужно поговорить, Джиллиан, – произносит он, его голос напряжен. – Сейчас.
– Я пас. – Пытаюсь захлопнуть дверь у него перед носом, но мужчина держит ее открытой и толкает меня внутрь, закрывая за собой на замок.
Несколько секунд никто из нас не произносит ни слова. Мы просто смотрим друг на друга, как и множество раз до этого, с витающими вокруг нас болью и разочарованием.
– Мне больше нечего сказать тебе, Джейк. – Мой голос надломлен. – Нечего больше сказать.
– Хорошо, – шипит он. – Тогда в основном буду говорить я.
– Ну, это довольно иронично. Ты вообще не умеешь нормально разговаривать.
– Ты трахаешься еще с кем-то? – Его слова выходят суровыми и резкими, не уверена, что расслышала их правильно.
– Что?
– Тебе нужно повторять? – Он смотрит на меня, сокращая расстояние между нами. – Ты трахаешься еще с кем-то?
– Мы не разговаривали несколько недель. – Сквозь стиснутые зубы говорю я. – Я не видела тебя несколько недель, и именно об этом ты хочешь спросить меня в первую очередь? Как насчет «Привет, Джиллиан. Давненько не говорили. Как ты?».
– Привет, Джиллиан. – Он издевается надо мной, не открывая взгляда от моих глаз. – Давненько не говорили. Как ты? – Он не дает мне шанса на ответ. – Ты трахаешься еще с кем-то?
– Нет.
– Ты встречаешься с кем-то еще?
– Это тот же ебаный вопрос.
– Тогда дай мне тот же ебаный ответ.
– Нет. – Скрещиваю руки. – Нет, я ни с кем больше не встречаюсь, но скоро начну. И знаешь что? Это будет тот, кто не заставит меня почувствовать себя так каждые несколько недель, тот, кто не получает больное удовольствие, исчезая на недели или оставляя меня гадать ночи напролет, потому что он не хочет открываться мне. Но лучше всего то, что этот мужчина будет уважать меня, а не вести себя так, словно любить меня – это бремя.
– Я никогда не говорил, что любить тебя для меня обременительно.
– Ты вообще никогда не говорил, что любишь меня.
Молчание.
– Джиллиан... – Он вздыхает, проводя рукой по русым волосам. – Послушай.
– Иди на хрен. Дай мне пройти, пожалуйста. – Я толкаю его в грудь, пытаясь пройти, но он удерживает меня.
– Позволь мне уйти прямо сейчас, Джейк.
– Нет. – Он обнимает меня за талию и притягивает ближе, используя свободную руку, вытирает кончиками пальцев мои слезы. Ласкает спину, целует уголки рта, нежно прикусывает нижнюю губу, так же как делает всегда, прямо перед тем как трахнуть меня. – Ты знаешь, что я никогда не хотел тебя ранить.
– Знаю?
– Блядь, должна. – Он снова прикусывает мою губу, на этот раз сильнее, и затем шепчет напротив моего рта: – Мне нужно, чтобы ты дала «нам» еще один шанс.
– Почему ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы повестись на это?
– Потому что я здесь не единственный наделал ошибок. – Он проводит пальцами по моим волосам, касаясь губами моих губ. – Я помню, что все началось довольно запутано.
– И оно все еще запутано. – Я смотрю ему в глаза. – Ты по-прежнему отказываешься впустить меня, все еще не рассказываешь и не открываешь простейших вещей. Я была открыта и честна с тобой, и тем не менее, все это время... – Конец предложения не срывается с моих уст, так как Джейк нападает на них своими губами, языком, дразня меня и лишая сил.
Пытаясь сопротивляться, я отталкиваю его, но это не помогает. Его поцелуй мгновенно вызывает зависимость, и я уже скучаю по нему, вспоминая о том, как же хорошо нам может быть вместе. Медленно сдаваясь, начинаю шептать вопросы напротив его рта, пока он клеймит мои губы раз за разом.
Я спрашиваю, занимается ли он сексом еще с кем-то, и он говорит, что нет. Спрашиваю, встречается ли еще с кем-то, и он наказывает меня, сжимая мою попку грубо и резко, отвечая нет. Я начинаю спрашивать, где он был последние несколько недель, почему постоянно исчезает время от времени, но он прерывает мой вопрос, углубляя поцелуй, от которого вверх и вниз по моей спине прокатывается волна дрожи.
– Мы можем поговорить сегодня вечером, – шепчет он. Хватая меня за руку, Джейк прижимает ее к передней части своих брюк, давая ощутить, насколько твердый сейчас его член. – Мы можем поговорить обо всем, что ты, на хрен, хочешь.
– Сегодня вечером это «утро», когда мы приземлимся в Париже, или «вечер» уже сейчас?
– Сегодня вечером это прямо после того, как мы покинем эту уборную, прямо после того, как я заставлю тебя развернуться к этой двери и напомню, кому принадлежит твоя киска. – Он накрывает мою ладонь своей и молча приказывает расстегнуть его брюки. – Так подходит? – Я киваю, и он клеймит мой рот еще раз, и вот очередная череда аргументов вдруг надламывается, превращаясь в давно забытые кусочки, как и все логичные мысли до нее. Его рука скользит под мою юбку, и у меня между ног становится влажно. И я в очередной раз понимаю, что все потеряно.
Это мы.
Это турбулентность.
Сколько раз ты сжигаешь меня?
Три, четыре, пять, может, десять?
Или это я сожгла тебя?
Да, это был ты, снова и снова.
Мне следует уйти, так, чтобы ты мог последовать моему примеру.
Но думаю, ты знал все это время, что я никогда не захочу...
ТЕРМИНАЛ А:
ПАРЕНЬ ВСТРЕЧАЕТ ДЕВУШКУ
Выход на посадку А1
ДЖЕЙК
Даллас (DAL)—> Сингапур (SIN)—> Нью-Йорк (JFK)
Только три вещи я ненавидел в этом мире сильнее, чем то, каким гребаным цирком является моя семья: новые изменения в авиационной отрасли, тот факт, что авиационная промышленность – единственная отрасль, в которой я себя видел, и то, что табличка «Не беспокоить» на двери отеля уже ничего не значила.
