Любовь Демона (СИ) - Ареева Дина

Мы приехали раньше, я быстро проверила локацию, и мы с дочкой успели вместе погулять. А когда начали съезжаться гости, я переодела малышку в ее любимое платье.

Дочка очень любит наряжаться, для сегодняшнего дня мы выбрали самое красивое. Волосы ей подхватила лентой — они у нее такие же густые и волнистые, как у меня.

Теперь она в этом платье, похожая на куколку, сидит на руках у Демьяна Каренина, своего отца.

Откуда он здесь взялся? Что он здесь делает?

В компанию меня устроил Григорий. Он когда-то работал с Астафьевым, Андрей Дмитриевич искал девушку на должность секретаря. Я пошла на собеседование, просто так, ни на что не надеясь. И неожиданно для всех его прошла.

Андрея Дмитриевича интересовал не опыт ведения делопроизводства, а то, насколько он сможет доверять новому сотруднику. Астафьев пожилой мужчина, со своими взглядами, для него важен микроклимат в коллективе.

— Ты девушка сообразительная, чего не знаешь, научим, — сказал он мне перед тем, как взял на испытательный срок.

Миланке как раз исполнился год, мама с Григорием меня поддержали. Я вышла на работу, а мама сидела с двумя детьми — Миланкой и Артемкой.

Я и правда всему научилась очень быстро, так что испытательный срок в два месяца сократился до двух недель, и меня зачислили в штат.

Во время беременности я не брала академотпуск, а перевелась на заочное отделение в другой университет. Я так больше и не встретилась ни с Артуром, ни с кем из их компании.

Астафьев отпускал меня на сессии, и я пусть и со скрипом, но доползла до четвертого курса. Зато на работе все складывалось хорошо.

Коллектив у нас отличный, с Андреем Дмитриевичем мы сработались. Помимо своих обязанностей я старалась вникать во все тонкости производственного процесса. И он после дипломирования обещал мне перевод на другую должность, в маркетинговый отдел. Я даже уже начала готовить себе замену.

И вдруг как гром среди ясного неба на нас свалилась болезнь Астафьева. Андрей Дмитриевич до последнего никому ничего не говорил. Но болезнь стала прогрессировать, и ему пришлось продать контрольный пакет акций.

Мы все гадали, каким будет наш новый генеральный. Астафьев пообещал представить его на официальной части празднования дня рождения компании.

Мы заканчивали последние приготовления, хотя праздник уже начался. Я общалась с кейтеринговой службой, и Надя, моя коллега из бухгалтерии, предложила взять Миланку в зал.

— Малышке скучно, Лина. Мы с ней погуляем, посмотрим на красивые цветочки и шарики. Пойдешь со мной, Миланка?

Моя девочка радостно закивала, и я с благодарностью согласилась.

Знала бы я, чем все закончится, вообще бы сюда не пошла. Притворилась бы больной, взяла бы отпуск за свой счет — что угодно, только бы сейчас Миланка не сидела на руках у Каренина.

— Какой молодой у нас новый гендир!

— А какой секси!

— Девочки, не знаете, он женат?

— Так кольцо же на пальце, ты что, не видела?

— Блин, жалко как!

— Да ладно, жена не стена!

Сотрудницы перешептываются, а я с трудом сдерживаю дрожь в коленях. Значит, новый генеральный директор нашей компании теперь Демьян?

Но как такое могло случиться? Что связывает их с Астафьевым?

И главное, сколько времени пройдет с момента, когда Каренин узнает о дочери?

— Ангелинка, прости, сама не знаю, как так вышло. Как у Милаши получилось незаметно пробраться на сцену? — причитает Надя в состоянии, близкому к панике. — Ты ее заберешь, или может лучше мне подойти?

— Давай ты, Надь, — стараюсь, чтобы голос не звучал истерично. Я не хочу, чтобы кто-то знал или догадался, что сейчас Демьян Каренин держит на руках собственную дочь. — Милана тебя послушает.

Это утверждение спорно, но у меня нет других вариантов.

С замиранием сердца смотрю, как Надя подходит к сцене, протягивает руки, и Миланка с легкостью в них соскальзывает. Мне кажется, или Каренин слишком пристально смотрит им вслед?

Он узнал? Но малышка еще так мала, как можно понять, что это мой ребенок?

Пока они доходят до меня, у меня спина становится мокрой.

Перехватываю дочку на выходе из зала и спускаюсь в холл. Мы быстро одеваемся и выходим из здания бизнес-центра. И только когда садимся в такси и за нами захлопывается дверца, я могу свободно вдохнуть.

Глава 2

Демьян

С самого утра мы с Астафьевым носимся как сайгаки по складам и цехам, и чем больше я вникаю, тем больше убеждаюсь, что Андрей Дмитриевич прирожденный производственник. Так все организовано — не прикопаешься.

Я бы не хотел выглядеть на контрасте ебланом, поэтому стараюсь все запоминать, уточняю расспрашиваю. Мне нужны эти знания, не хочется потом дергать Андрея по пустякам. Заодно пусть работники увидят вживую своего нового босса.

С коллективом офиса буду знакомиться позже. По ходу дела и по мере необходимости.

Астафьев не перестает говорить, как он мне благодарен, а я не могу отделаться от ощущения, что сорвал джек-пот.

Я давно хотел запустить какое-то крутое производство, как было у отца. Искать новые рынки, конкурировать с лучшими мировыми компаниями. Но понимал, что мне не хватает опыта.

А здесь в руки упал готовый бизнес, который мне самому, чтобы поднять, потребовались бы годы. Ну разве я не фартовый говнюк?

Единственное, что омрачает — болезнь Астафьева. В его присутствии я чувствую себя как последняя сволочь.

Я здоровый и сильный, потому и не смог отказать, когда Астафьев меня попросил купить у него акции. А как тут откажешь?

Мне как никому известно, что такое долгое и бесполезное лежание в клиниках. Что такое обездвиженность. Бездействие. И как это отражается на бизнесе и мозгах.

На мозгах в первую очередь, на бизнесе как следствие.

Если бы степень моей благодарности могла повлиять на скорость выздоровления Астафьева, он бы уже полетел в космос. Или как минимум прошел отбор.

— Андрей Дмитриевич, вы как насчет пообедать? — спрашиваю, когда мы проносимся по цехам и наконец оказываемся на парковке.

— Мне все равно ничего нормального нельзя, — отмахивается тот, — а перетертый супчик уже в печенках сидит.

— Значит надо ехать туда, где есть диетическая еда.

Астафьев смотрит в потолок, потом на меня, потом снова в потолок и кривится. Как будто там проявился его лечащий врач и грозит ему пальцем.

— Ладно, — сдается Астафьев, лечащий врач на потолке обреченно вздыхает, — поехали. Только давай сначала в офис заскочим. Можно прихватить с собой твоих директоров.

— Наших директоров, — поправляю его, он снова отмахивается.

— Мне так спокойнее будет.

Только успеваем пересечь холл бизнес-центра, где у Астафьева под офис выкуплено несколько этажей, как нас перехватывает главный пиарщик.

— Андрей Дмитриевич, посмотрите, какая красотища получилась! — он протягивает планшет. — Это же готовая реклама! А главное, бесплатная...

Я реагирую спокойно. Это не игнор, ясно, что сотрудники компании по старой привычке со всеми вопросами бегут к старому привычному генеральному. Ничего, пройдет. Скоро их попустит.

Заглядываю Астафьеву через плечо, там вчерашние снимки. Я с клопом на руках говорю речь. И правда хорошие фотки. Милые такие. Клоп так внимательно на меня смотрит, будто понимает, о чем я говорю.

Фотки пропущены через фотошоп и отрисованы. Фон подобран так, чтобы ребенок в светлом платьице не сливался со стенами.

— Вы получили разрешение на публикацию у родителей девочки? — спрашиваю пиарщика.

— Я хотел сначала посмотреть, что вышло, — отвечает тот. — Если вы одобряете, я сейчас же предложу ей контракт. Отснимем несколько роликов и прокачаем.

— Одобряю, предлагайте, — говорю первым, Астафьев подтверждающе хмыкает, и мы вместе смотрим на удаляющуюся спину пиарщика. Андрей спохватывается и кричит вдогонку:

— И напомните бухгалтерии, пусть выплатят премию ребенку. Я лично прослежу.