Поклянись, что моя (СИ) - Эндри Полина

Этот низкий, глубоко поставленный мужской голос совсем сбивает меня с толку.

— Что?

Блейк тут же останавливается и медленно приподнимает голову, сбросив бровь:

— Ну, вы же устраиваться на работу пришли? Должность — мой личный помощник.

— Ах, ну да, — я лезу в сумку, вспоминая, что на самом деле я даже и не взяла с собой ни одной папки. Застыв, я дышу полной грудью. Вдох-выдох, вдох-вы… Резко замыкаю клатч и поднимаю лицо:

— На самом деле, я здесь по другой причине.

Честно говоря, я ожидала хоть какое-то удивление, может, гнев, но Блейк снова меня удивляет.

— Хм, — поставив ручку, вот и все, что он выдал. А потом спокойно спросил: — А зачем высылали резюме?

Он снова поднимает голову, снова глядя мне в глаза, и я впервые так теряюсь в присутствии мужчины, что даже не нахожусь со словами. Черт возьми, Элайна, возьми себя в руки. Где же твоя очаровательная обольстительная улыбка, перед которой ни один мужчина устоять не может?

— Мне сказали, иначе к вам не попасть.

— Ну что ж. Мисс Элайна, — отодвинув по столу бумаги, кивает в свободное кресло перед его столом. — В таком случае, — грациозно поправив галстучный узел, встречает мой расплавленный в его магнетических глазах взгляд. — Я вас внимательно слушаю…?

3

Моя грудь вздымается, когда я делаю быстрый глубокий вдох, чтобы озвучить последнюю мысль. Высказавшись, я резко выдыхаю. Когда я наконец умолкаю, в комнате зависает такая тишина, что мне кажется, что я в звукоизоляционной камере. Блейк Морис все это время внимательно слушал меня, не перебивая, на лице его не дрогнула ни одна мышца. Я с вызовом смотрю ему в глаза.

— То есть… Вас достает настойчивый поклонник и вы просите у меня покровительства, я правильно понимаю? — спокойно подытоживает он.

Секунда-другое колебания.

— Да.

— И вы приехали из другого города сюда, чтобы обратиться именно ко мне?..

— Да.

Это глупая, очень глупая пауза.

— Моя подруга Кимберли… — я часто-часто моргаю. — Кимберли Вильямс, она журналист, брала у вас интервью на прошлой неделе. Я видела вас по местному телевидению. Мне показалось, что вы можете меня защитить. Понимаете, все очень серьезно. Он преследует меня и всяческими способами пытается испортить жизнь.

Блейк долго смотрит на меня, слишком долго для формальной встречи, пусть даже и заранее оговоренной, и на его лице читается некое подобие неподвижной статуи.

— Сочувствую вам, но ничем не могу помочь, — наконец выдыхает он. — Такими делами я не занимаюсь, — он потирает лоб, разглядывая стол, и выпрямляется, пристально глядя на меня. — А вас впервые в жизни вижу.

— Второй раз.

— Что?

— Второй раз, — немного смущенно напоминаю я. — Первый в центре недвижимости. Ну когда случилась вся эта ситуация с…

— Вспомнил. Вы та самая девушка, которая устроила скандал со своим любимым.

— Он не мой любимый, — немного резко отрезаю я. Потом я понимаю, что это излишне. — Собственно, из-за него я и здесь.

Блейк вытягивает руки на стол и сцепляет их в замок. Он устало выдыхает.

— Элайна, я вам уже сказал, что не занимаюсь подобными…

Я резко встаю с места, наклоняюсь через стол, и схватив его за галстук, дергаю к себе, целуя. Блейк застывает на вдохе, обездвиженный подобно восковой фигуре, и мне кажется, на этот раз я действительно смогла его удивить. Я медленно отрываюсь от его губ, смотрю в расплавленные угли глаз, и лениво поднимаю уголок губ.

— А так?

4

Закрывается дверь, босоножки тяжело падают на пол. Всем телом наваливаюсь на дверь, устало разминая затекшие косточки. И кто только придумал, что чтобы выглядеть красиво, девушки должны ходить на каблуках?

— Дорогая, это ты?

Глухие шаги в доме.

— Ах, а мы и не ожидали, что ты вернешься так рано. Ну что же ты стоишь, проходи, мы только сели ужинать.

Стройная фигура мамы исчезает за углом, оставив меня угрюмо смотреть ей вслед. Я слышу, как включенный телевизор тихо переговаривается сам с собой внутри гостиной.

Он отказал мне. И не просто отказал, а неприемлемо выставил за дверь. Подумать только! Нет у меня на памяти мужчины, который смог бы устоять передо мной. Это что же получается, на него мои чары совсем не действуют?..

— Ты будешь пюре с котлетами или сосиской? — мамин повышенный голос резонирует по округе, резко вливаясь мне в уши. Видя меня на пороге кухни, она немного сбавляет громкость: — А компот тебе налить ягодный или персиковый?

Дом, милый дом.

— Ни с чем, мам, я не буду пюре. Не обижайся, пожалуйста, но твои блюда очень жирные, а мне нельзя жареное и углеводы, у меня диета.

— То нельзя, это тоже… Тоже мне, понавыдумывали всяких диет, а потом лечатся от разных болезней. Ой, что за молодежь пошла.

— Да ладно тебе, что прицепилась? — отец впервые подает голос, показываясь из-за своей газеты с тех пор, как я вошла. Мне кажется, сейчас он выглядит как каждый среднестатистический отец, не разлучающийся со своей газетой во время завтрака, обеда и ужина. — Не мешай ребенку самостоятельно строить свою жизнь. Давай-ка, Эл, садись ко мне поближе. Будешь пиво?

Мама, стоящая неподалеку и разливающая суп по тарелкам, дает ему резкий подзатыльник половником.

— Ану, прекрати спаивать мне дочь! Сам уже со своим пивом стал похож на раздутый шарик.

— А это, дорогая, не шарик, а защитный пузырь от внешних раздражителей. Ты сама знаешь, какая у меня нервная работа.

Мама громко фыркает, но ей хватает терпения не продолжать этот спор.

Смеюсь. Да, в отличие от Ким, мне с родителями повезло. Никто меня не закрывал в доме и не устраивал домашние аресты в подростковом возрасте. Правда, намаялись они тогда со мной, когда парень, в которого я впервые в жизни влюбилась, оказался женат. Да еще с тремя детьми! Что это было, мама дорогая. Слезы, скандалы и крики, депрессия. Мама выхаживала меня несколько недель, может и больше.

Мне было семнадцать, и я отчаянно верила в большую чистую любовь. Шелдон, кажется, его звали. Через него я потом и с психу поступила на психологический факультет. Но, впрочем, не будем о грустном.

— Элайна, дорогая, как у тебя дела? — в мамином голосе слышится бодрость и легкое беспокойство. Вся семья уже в сборе за обеденным столом: отец с аппетитом уминает мамины котлеты, мама насыпает мне в тарелку салата и побольше, а я апатично помешиваю ложкой в своей тарелке с супом. — Тебе удалось договориться с господином Блэйком?

— К сожалению, нет, мама, — уклончиво отвечаю я. — Он не захотел мне помочь.

— Наверное, ему надо было что-то предложить. Ты что-то предложила ему, дорогая?

— Да, — я неловко откашливаюсь. — Деньги.

— Ну, наверное, той суммы, которую ты предложила, ему оказалось маловато. Ну и ладно, подай на того мерзавца заявление в полицию и все дела.

— Я уже пыталась, мама. Никто всерьез не рассматривает такие заявления.

— Тогда попробуй еще раз обратиться к господину Блэйку.

Я поворачиваю к ней голову и окидываю ее долгим взглядом. Сомневаюсь, что это поможет. Негромкий мамин возглас доносится словно издалека:

— Умеешь ты себе избранников выбирать, доченька, нечего сказать…

5

Чуть позже, вечером я нахожу отца в гостиной, сидящего перед монотонным гулом телевизора. Свет в помещении очень слабо горит, полутемные тона отбрасывают тень от экрана. Я незаметно подхожу сзади и опускаю руки на спинку. На экране телевизора мелькают последовательно упорядоченные планеты вокруг самой большой по мнению астрологов звезды.

— Снова ты смотришь свой Космос. Мама говорит, что это все чушь и не стоит в нее верить.

Отец цокает, неохотно отмахиваясь.

— Твоя мама ничего не понимает.

Я чувствую, как на моем лице расплывается улыбка и я понимаю, что как же я скучала по ним. Конечно, никто меня не заставлял уезжать в другой город, учиться там и работать, жить. Я могла бы остаться с родителями, но сделала выбор вместе с Ким поступить в одно высшее учебное заведение и, как ни странно, они меня в этом поддержали.