Ошеломленный - Доуз Эми

Суть в том, что у меня хорошая жизнь и мне очень повезло работать с такими замечательными и успешными женщинами. Но когда я смотрю на их отношения со своими партнерами, то часто вспоминаю, что очень долго игнорировала важную часть моей жизни – дела сердечные.

Романтические сериалы на Нетфликсе меня завораживают. Сколько бы я ни убеждала себя в том, что мне не нужны отношения, в глубине души я мечтаю о них.

Я думала, что переезд из Манчестера в Лондон станет тем самым пинком под задницу, чтобы снова начать ходить на свидания. Но несколько лет спустя я все еще работаю простой швеей, живу одна и, как выражается Мак, смотрю Нетфликс и расслабляюсь с парнем, который ни за что не станет со мной встречаться.

– Пока что мне меньше тридцати, – ворчу я, откидываюсь на диван и тоже беру себе подушку-медвежонка, желая ее задушить.

Мак фыркает:

– Куки, что ты так паришься о своем возрасте? Наслаждайся им. Мне тридцать четыре, и я не ною, что я старый и страшный.

– Нет, раз ты возмущаешься моим незнанием фразы «Нетфликс и расслабон», ты молодой и крутой. Так объясни, мистер Круть, – с недовольным видом я тянусь за очередной мармеладкой. Черт, признаюсь, меня расстроили его слова о моем возрасте – что же такое этот «расслабон»?

Мне повезло повернуться ровно в тот момент, когда Мак поднимает брови и отвечает:

– Это значит трахаться.

Чуть не подавившись, я выплевываю мармеладку:

– Что ты хочешь этим сказать?

– «Нетфликс и расслабон» – это просмотр сериалов и секс.

– Но мы же не занимаемся сексом! – восклицаю я и отодвигаюсь от Мака, чтобы наши ноги не соприкасались.

Он произнес это слово с такой легкостью, как нечто само собой разумеющееся. Я чувствую, как мои уши горят от смущения. Мне кажется или в комнате потеплело?

– Мы с тобой просто друзья!

– Ну конечно, – парирует Мак и кидает подушку на пол. Он опирается локтями на колени так, словно сидит на скамейке запасных на одном из своих матчей. – Просто люди подумают именно об этом, если мы скажем, что постоянно смотрим Нетфликс вместе.

– Никому мы об этом не скажем! – Я отбрасываю пульт в порыве гнева и смотрю Маку в лицо. – Когда мы только познакомились, я сразу тебе сказала, что хочу оставить нашу дружбу в тайне. Никаких рассказов посторонним.

– Секретная дружба – это полный бред, – мрачнеет он. – Сначала я подыгрывал, зная, что ты не хотела светиться в газетах. Сейчас это уже не имеет смысла. Куки, мы знакомы уже больше года, пора тебе перестать прятаться. Члены моей команды вечно лезут мне в душу и пытаются выяснить, как я провожу свободное время.

– Так придумай что-нибудь! – почти кричу я. – Скажи им, что рисуешь эскиз для новой татуировки.

Мак хмурится.

– Фрея, я не люблю врать и уже устал от постоянных вопросов. Поэтому тебе стоит составить мне компанию на вечеринке в пятницу. Туда придет почти все моя команда со своими женами и девушками. Думаю, будет весело.

– Мак, ты что, глухой? – неожиданно громко кричу я, и мы оба вздрагиваем. – Я уже объяснила, что не хочу, чтобы твои друзья обо мне знали. С чего ты взял, что я соглашусь пойти с тобой на вечеринку?

– Я правда устал скрывать нашу дружбу, – решительно заявляет он, расслабленно откидываясь на спинку дивана так, словно ведет обычный разговор о погоде. – Будешь ты там или нет, я все равно скажу им, что мы смотрим Нетфликс и тусим.

– Мы не тусим. Максимум – спорим за сериалами!

Я встаю, кидаю в Мака мой лоскутный плед и ворчу о том, как слово «расслабон» теперь навсегда испорчено новым смыслом. Убрав со столика контейнеры с китайской лапшой, я смеряю его обиженным взглядом.

– Женщина, что с тобой не так? – Мак встает и вытягивается в полный рост, мешая мне сбежать на кухню. Он так озадачен, словно пытается вычислить в уме квадратный корень Пи. Нависнув надо мной, он трясется от раздражения. – Тебя не смущает мое присутствие рядом с Харрисами.

– Это другое, они почти как семья, – спешно отвечаю я и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Мои нервы на пределе. Ненавижу, когда он так возвышается надо мной. Каждый раз мое сердце пропускает удар. Он такой высокий, больше двух метров. Если он не в обуви, моя голова едва доходит до его подбородка. В своей футбольной форме он напоминает стоящего среди детей полубога.

Я стряхиваю оцепенение, вызванное его габаритами, и протискиваюсь через обеденную зону в маленькую кухню.

– Мак, поверь мне, таким, как я, лучше держать в тайне дружбу с такими, как ты.

Он идет за мной, и его близость выбивает весь воздух из моих легких. Я выбрасываю коробки из-под еды и сосредотачиваю взгляд на деревянной столешнице. Я чувствую, как он смотрит на меня.

– Фрея, объясни мне кое-что.

– Что тебе объяснить? – тихо спрашиваю я, зная, что он не купится на мою напускную глупость.

Мак грозно смеряет меня взглядом, словно я непослушный ребенок.

– Твои последние слова. Что значит – «такие, как ты»?

Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь к нему, уперев руки в бока.

– Мак, ты высокий, известный, накачанный шотландец-футболист. Тебя любит весь Лондон, девушки сами прыгают тебе на шею.

Он нахально улыбается и скрещивает на груди свои татуированные руки.

– Осторожно, Куки. Ты почти сделала мне комплимент.

– Заткнись, урод, – ворчливо отмахиваюсь я, жестикулируя в сторону его статного тела. – Понимаешь, ты выглядишь так, – затем указываю на себя, – а я – вот так.

– Все еще не понимаю, к чему ты клонишь. – Мак продолжает сверлить меня насмешливым взглядом, который хочется стереть с его лица.

Почему накаченные люди так любят притворяться, что не понимают очевидного? Они же видят, какая я. Игра окончена.

Я раздраженно поднимаю на него взгляд:

– Я низенькая толстая швея с деревенским акцентом, который усиливается от волнения. Я одержима кошками, и мои веснушки похожи на Млечный путь в ясную ночь.

– Я люблю твои веснушки! – Мак тянется через стол и щелкает меня по носу. – Так и хочется соединить эти точки на твоем крохотном лице.

– Это не комплимент! – визжу я, пытаясь не дать пощечину этому очаровательному идиоту.

– И ты не толстая. – Он нагло игнорирует меня и окидывает взглядом мое тело. – Ты здорова и нормально ешь! В этом нет ничего плохого.

– Я слишком много ем, – поправляю я его и достаю из холодильника шардоне. Если мне придется и дальше смотреть, как Мак не понимает очевидных вещей, я отказываюсь делать это трезвой. Я снимаю с крючка одну из кружек с кошечками и наливаю в нее щедрую порцию алкоголя. – Не секрет, что я не хрупкая худышка и никогда ей не стану. Ни одна чертова диета не помогла, а я испробовала их все.

– Куки, тебе не нужно меняться. – Мак абсолютно серьезен. От взгляда в его теплые зеленые глаза все внутри снова переворачивается. Он обнимает меня одной рукой и крепко прижимает к своей груди. – Ты моя лучшая подруга, и ты очень милая. Не пытайся спрятаться от мира.

Ветер в моих парусах стих. Все построенные мной стены пали под натиском рыжего гиганта на моей кухне. Я ставлю кружку на стол и высвобождаюсь из его объятий.

– Мне послышалось или ты сказал «лучшая подруга»?

Он усмехается.

– Конечно! Я понял это в первую же нашу встречу, поэтому я и хочу познакомить тебя с моей командой. Ты мое маленькое сокровище, я горжусь тобой.

Я нежно улыбаюсь. Мы с Маком редко говорим о нашей дружбе. Обычно мы так заняты спорами, что забываем быть друг с другом милыми. Тем ценнее было услышать, что он считает меня своим маленьким сокровищем. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от таких слов. Кто бы мог представить нас двоих друзьями? Точно не я. Поэтому чем ближе мы становимся, тем сильнее я хочу, чтобы наши отношения оставались тайной. Боюсь даже представить заголовки в прессе, если бы наше совместное фото оказалось в одном из блогов, где постоянно мелькают футболисты.

«Шотландского футболиста преследует сталкерша, похожая на толстую Энн Ширли» [3].