Разведенка (СИ) - Ареева Дина

Облегченно выдыхаю. Не то, чтобы я сильно переживала о Жанне, но и свидетельницей ее кончины мне тоже не очень хотелось бы быть.

— Почему вы не позвали нас? — говорит охранник с легким упреком. — Зачем сами с ней решили разбираться?

— Я? — поднимаю на мужчину глаза и смотрю с изумлением. — Я ее не трогала, Егор! Это она хотела столкнуть меня с лестницы!

— Так полиции и скажем, — охранник с удовлетворением кивает, и до меня медленно доходит смысл сказанного.

— Полиции? Почему полиции?

— Мы вызвали бригаду скорую помощь, врачи обязаны сообщить в полицию. Давите на то, что это несчастный случай, я уже позвонил вашему мужу. Его адвокаты свяжутся с адвокатами Осадчих.

— Но это не несчастный случай! — пробую спорить. — Она в самом деле хотела столкнуть с лестницы меня!

— Все зависит от того, что скажет полиции Осадчая.

— Но я говорю правду! Я ни в чем не виновата. Эта жаба сама на меня набросилась!

Грудь опаляет жгучее чувство несправедливости. Да, я поступила необдуманно, принимая Жанну наедине. Но это она попросила. Она сказала, что у нее конфиденциальный разговор, потому я и отослала свою помощницу по хозяйству. Ксения старше меня, поэтому у меня язык не поворачивается назвать ее прислугой.

Камеры у нас только снаружи и на входе, Дамир не видел смысла следить за своими помощниками. Он не работает с людьми, которым не доверяет, и тут я полностью на стороне мужа.

Неужели эта гадина станет меня обвинять?

Хочу встать, держась за перила, но ноги не слушаются, подламываются, и я снова сползаю на пол. Егор подхватывает под руку.

— Я вам верю, но если бы были свидетели, все было бы проще. Вы только не волнуйтесь, Ясмина, — он помогает мне подняться на ноги, — главное постарайтесь молчать, пока не прибудут адвокаты.

Я вскрикиваю и сгибаюсь, чувствуя, как простреливает низ живота. Слышу снаружи сирену скорой помощи. К нам подбегает второй охранник, Илья, мужчины смотрят на меня с нескрываемой тревогой.

— Давайте мы вас тоже в больницу отвезем, — предлагает он, — от греха подальше.

У меня нет сил возражать, обессиленно киваю.

Мне лучше поехать в больницу. Я только сегодня узнала о своей беременности, у меня задержка всего два дня. Конечно, может быть это ошибка, я читала, что такое возможно. Но если я беременна, моему малышу может угрожать опасность.

И тут же понимаю, что ребенок Жанны тоже может пострадать. Мысленно молюсь, чтобы этого не произошло.

Я не верю, что она беременна от Дамира. Мой муж начал оказывать мне знаки внимания за два месяца до свадьбы, он не мог ухаживать за мной и спать с Жанной. Просто не мог. Ни за что не поверю.

И я совсем не хочу, чтобы пострадал этот чужой малыш, даже если его мать пыталась убить моего.

Холл заполняется людьми в спецодежде экстренной медицинской помощи. Жанну грузят на каталку. Она протяжно стонет, и мне хочется заткнуть уши.

Охранники помогают мне спуститься вниз, и мы выходим во двор. Каталку грузят в машину, медик указывает мне на свободное сиденье, и до меня доходит, что я должна ехать с Жанной в одно салоне.

— А можно меня отвезут охранники? — спрашиваю, попятившись?

— Тогда дожидайтесь приезда полиции, — качает головой медработник. — Мы обязаны доставить в больницу всех участников конфликта.

«Участников конфликта»...

Как будто речь идет о вооруженном нападении. Низ живота снова простреливает, и я вдохнув побольше воздуха, забираюсь в салон.

Глава 2

Яся

Стараюсь сесть подальше, чтобы Жанна меня не видела. А сама все время возвращаюсь к ней взглядом. Она лежит неподвижно на каталке, на лице кислородная маска, глаза закрыты.

Отворачиваюсь и смотрю в окно. На душе гадко и мерзко, кошки не то что по ней скребут, они изодрали ее в клочья.

Почему у меня такая идиотская натура? Ведь я не виновата ни в чем, я ее не звала, не приглашала. Она сама ко мне пришла и начала сыпать оскорблениями. Прямо сказала, что хочет, чтобы мой ребенок не родился. И при этом я испытываю жгучее чувство вины, которое гложет изнутри. И это настоящая пытка.

А если она умрет? Я же тогда жизни себе не дам. Живьем себя съем.

И разве я не виновата? Виновата. Да, я не толкала Жанну с лестницы, но в моих силах было это все предотвратить.

Если бы я ее не послушала, если бы сказала, что меня конфиденциальность нашей беседы не волнует, она бы не посмела. Не посмела бросаться на меня на глазах у охраны.

Вот поэтому я чувствую себя виноватой.

Закрываю глаза и начинаю про себя молиться.

«Боженька, сделай так, чтобы она осталась жива. Ну пожалуйста, я тебя очень прошу».

Когда я была маленькой, я всегда так молилась, меня так учила мама. Но когда мой папа нас бросил, она перестала. Сказала, что больше ни во что не верит.

Почему я сейчас вспомнила об отце? Давно не вспоминала, у меня от него ничего не осталось, только имя. Он назвал меня Ясемин, это значит жасмин. Мой папа очень любил меня и называл своим цветочком. А мама называла Ясей.

Когда он ушел, первое время мама мне ничего не говорила, мне тогда было четыре года. Придумывала разные отговорки. Сначала это были командировки, которые длились по полгода. Потом болезни. Когда мне исполнилось восемь, она посадила меня на диван, сама села рядом и рассказала правду.

Мои родители познакомились на отдыхе, мама приехала в Турцию с подругой, а папа работал в отеле менеджером. Папа влюбился в маму с первого взгляда, но его родители были против невестки-иностранки. Они уже присмотрели ему невесту, девушку из хорошей семьи, дочь своих друзей.

Папа пошел против своей семьи, против воли родителей. Приехал к маме, они начали жить вместе, потом родилась я. Они так и не поженились, папа говорил, что хочет, чтобы все было по правилам, обещал уговорить родителей, а мама просто его любила. Ей было неважно, расписаны они или нет.

Но постепенно отношения между ними стали портиться. Папе у нас не нравилось, он стал скучать по своей работе, по друзьям, по родным. Мама с грустью говорила, что она его понимает. Наверное в Турции среди чужих людей она бы чувствовала себя так же.

Там папа работал в отеле, принадлежащем друзьям родителей. Если бы он женился на их дочери, этот отель стал бы ее приданым. Он все чаще стал упрекать маму в своих неудачах, и в итоге она сама предложила ему уехать. Увидеться с семьей, прийти в себя и определиться.

Отец определился быстро — через две недели после того, как он уехал, мама получила фотографии со свадьбы, где невестой была красивая черноглазая девушка, а женихом мой папа. Свадьбу такого уровня нельзя подготовить за столь короткое время, а это означало только то, что папа давно все решил. И просто ждал удобного повода.

Мама очень тяжело переживала его предательство. Я тоже была потрясена, особенно тем, что он отказался от меня, своего цветочка. Как будто у него не было дочери.

Я даже хотела сменить имя, когда получала паспорт, но меня отговорила мама.

— Я тебя все равно называю Ясей, солнышко. А Ясемин красивое имя.

Я все равно поменяла Ясемин на Ясмину. Ясемин звали папину маму, мою бабушку, которую я никогда не видела. И которая совсем не рвалась увидеть меня.

Мы больше об отце ничего не слышали, никогда. Мама со временем встретила мужчину, моего отчима. Он прекрасный человек, очень добрый и порядочный. У меня есть младший брат, и как будто все хорошо. Но я всегда чувствовала, что в новой маминой семье для меня нет места.

Недавно отчиму предложили работу в Канаде, и они всей семьей уехали в Ванкувер. Мама когда уезжала, прятала глаза и обещала забрать меня, когда они там обживутся и наладят быт.

— Я продам бабушкину квартиру, детка, ты же можешь пока пожить в общежитии? Канада очень дорогая страна, а Коле пока платят не так много, он же на испытательном сроке. Вот когда зачислят в штат, когда мы немного встанем на ноги, ты обязательно приедешь!