Невинная для миллиардера (СИ) - Романская Татьяна

Сегодняшний день идеален для свадьбы: теплый, ясный, солнечный. Если бы это происходило с кем-то другим, с кем-то, кто не жил во лжи, я бы нашла это очаровательным.

Я устроила большое представление, притворившись, что близка с родителями мужа, это было запланировано. Мы договорились обо всем заранее. На самом деле спектакль написал его отец. И свекор, и свекровь очень убедительно играли в нем. Они привыкли надевать маску на публике, привыкли изображать счастье перед камерами. У них был многолетний опыт.

Матери Максима, Диане Ольховской, было немногим за пятьдесят, но никто бы никогда об этом не догадался. Косметология и хорошие гены не позволяли ей состариться. Она была темноволосой и сероглазой, как и ее сын. У нее было красивое лицо и такая теплая улыбка, что я почти поверила в ее искренность.

Раньше она тоже была моделью и даже немного снималась в кино, так она и познакомилась со своим будущим мужем. Его ухаживания были грандиозными, и многие считали их отношения сказкой.

Отец Максима, Павел Ольховский, был единственным сыном крупного фарцовщика. Максим, к слову, был очень похож на своего отца. Павел был высоким, строгим, серьезным, пугающим, но довольно красивым. У него были черные волосы, карие глаза и смуглое лицо. Я не думала, что нравлюсь ему, но я бы не вышла замуж за его сына, если бы он этого не одобрил. Мои наставники сказали мне, что он был довольно консервативным и придерживался традиций, и тот факт, что я была девственницей, во многом способствовал получению его одобрения.

Следующим этапом было приветствие всех гостей. Это было невероятно занудно и больше походило на испытание, чем на развлечение в день свадьбы, но я все равно выглядела счастливой и запомнила все нужные имена.

Но это было не так утомительно, как я ожидала, наверно, потому, что я впервые попробовала шампанское.

— Пей, — тихо сказал мне мой муж. — Тебе это понадобится.

Мои наставники приказали употреблять как можно меньше алкоголя и никогда не перебарщивать, но именно мой муж вручил мне бокал с шампанским, а его пожелания всегда отменяли все их инструкции, так что в итоге я выпила больше, чем, возможно, было разумно.

— Как тебе шампанское? — спросил меня мой муж. Его холодные глаза наблюдали за мной, пока я делала первый глоток.

Я сказала ему, что мне понравилось, вроде бы, это уместный ответ.

— Ты раньше пила шампанское? — спросил он, и его взгляд стал более пристальным.

— Нет.

— Ты вообще пробовала какой-нибудь алкоголь?

— Нет.

Он был явно раздражен.

— Значит, привыкай. На большинстве мероприятий тебе придется выпивать, поэтому ты должна привыкнуть к его вкусу.

— Со скольких лет в Испании можно пить алкоголь? — спросила я. Мы праздновали свадьбу в поместье его семьи на берегу Средиземного моря, но жить собирались в Москве.

Его взгляд, устремленный на меня, был полон презрения.

— Какая разница? Никто тут не попросит твой паспорт.

— Прошу прощения, — сказала я и допила свой бокал.

Из раздраженного он превратился в чопорного и почти сердитого.

— Медленнее. Не подавись.

Несмотря на это не слишком обнадеживающее общение, он почти сразу же принес мне еще один бокал и велел выпить его.

Я не знала, кто организовывал нашу свадьбу, но это явно был кто-то с очень хорошим вкусом. Церемония бракосочетания была прекрасной, как и последовавший за ней банкет. Темой торжества были белые цветы всех видов, они украшали великолепные хрустальные люстры, столы и даже стены. Должно быть, это стоило целое состояние. Кто-то хотел, чтобы наша свадьба произвела фурор.

Я поделилась с мужем своими соображениями.

— Вообще-то это ты работала с организатором свадьбы, — сказал он коротко, понизив голос. — Ты планировала ее в течение шести месяцев. Это все твоих рук дело. У тебя безупречный вкус.

Невозможно было не уловить едкого сарказма в его словах.

— Конечно. Точно. Спасибо, — сказала я, продолжая спектакль. В конце концов, именно такой должна была стать моя жизнь.

Одна большая, красивая, тщательно продуманная ложь.

Праздничный ужин состоял из семи блюд, и я взяла за правило пробовать по несколько маленьких кусочков от каждого блюда. Я была уверена, что еда была великолепной. Конечно, так и было, однако я совершенно не почувствовала ее вкуса, в отличии от шампанского, которое с каждым глотком становилось все более и более приятным.

Мой муж протянул мне еще один бокал после того, как я осушила второй.

В голове у меня уже было немного мутновато, но в приятном смысле, как будто день внезапно стал светлее.

— Тебе нравится танцевать? — спросил мой муж.

Я взглянула на него. Он не смотрел на меня, его взгляд был устремлен вперед.

Вместо того чтобы ответить на вопрос, я перечислила все танцы, которым меня обучили. Список был обширным. Я была хорошо воспитанной невестой и не стала бы позориться на танцполе.

Он вздохнул, опустошив еще один бокал темно-янтарной жидкости, которую пил с тех пор, как мы сели за стол. Пустой бокал сразу же заменили на новый. Я не знала, что он пил, и не спрашивала.

«Не задавайте ему вопросов и никоим образом не допытывайтесь, что бы ни случилось». Это правило четко отпечаталось в моем мозгу.

— Я расцениваю это как «нет», — наконец заметил он, и в его глубоком голосе прозвучало что-то, чему я не могла дать название. — тебе не хочется танцевать, и ты готова пойти спать?

Он посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, как что-то пронзило меня.

Я не могла отвести от него глаз.

— Как тебе будет угодно.

Внезапно он ткнул в меня своим бокалом.

Я покачала головой, принимая бокал, потому что, похоже, это было именно то, чего он хотел.

— Это виски. Давай. Попробуй.

Я сделала глоток и чуть не подавилась обжигающей жидкостью.

Один уголок его рта приподнялся. Я позабавила его.

— Видимо ты не любитель виски, — заметил он. — Этот алкоголь не для всех. Еще шампанского?

— Да, пожалуйста, — мгновенно согласилась я. Мне следовало бы побеспокоиться о чрезмерном количестве алкоголя, но я была готова сделать все, что угодно, чтобы облегчить этот день.

Он тяжело вздохнул.

— Ну, если ты не умираешь от желания пораньше лечь спать, мы можем с тобой просто потанцевать.

Он встал, протягивая мне руку. Я позволила ему вытащить меня в центр зала и заключить в объятия.

В животе у меня стало тепло от шампанского и его близости. Мне было приятно быть рядом с ним, чувствовать его руки на моей талии и прижимать свои к его широким твердым плечам.

Дрожь в моих руках и губах ослабла. Спасибо алкоголю!

Его рот был рядом с моим ухом, его голос — о, этот голос! — был глубоким рокотом, который резонировал во всем моем теле, когда он заговорил.

— Улыбнись. Наши фотографии, скорее всего, попадут во все СМИ.

Я повиновалась, пробегая глазами по его загорелой шее, мужественному, привлекательно заросшему щетиной подбородку, губам. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Я с удовольствием отметила, что он был очень высоким.

Мне даже не нужно было притворяться, что я теряюсь в его грозовых серых глазах. Он тоже был сосредоточен на мне... и внезапно стал выглядеть по-другому. Голодным...

Все мое тело горело. Мои колени немного ослабли, но его руки держали меня так надежно, что это даже не замедлило нашего движения.

Я позволила ему руководить танцем, легко следуя за его движениями. Слишком легко. Его сила и требовательность отдавали приказы моему телу. Он явно был сыном своего отца: мужчина, созданный для того, чтобы командовать, — и я была уверена, что мое тело было для него ничтожным завоеванием.

Возможно, наша семейная жизнь будет не такой уж и ужасной, как я думала несколько часов назад. Мы хорошо ладили друг с другом. Естественно, это был фиктивный брак, но, по крайней мере, нам не пришлось бы имитировать химию.

— Как ты хочешь, чтобы я к тебе обращалась? — спросила я. Я слышала, что семья и друзья в течение всего дня называли его Максом, и знала, что ему очень нравилась краткая форма его имени.