Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р.

К сожалению, выбор у меня невелик.

Я сворачиваю в гараж и останавливаюсь, когда один из охранников подходит к моему окну.

— Что вы здесь делаете, маленькая леди? — Он смотрит на меня, окидывая взглядом сначала мой наряд, потом машину. Судя по выражению его лица, он считает, что я либо заблудилась, либо нахожусь там, где не имею права быть.

— Эмма Гарсия. Я здесь по поручению Рико Экстона. Он заболел, поэтому я делаю татуировку его клиенту. Я опоздала на пятнадцать минут, — добавляю я так извинительно, как только могу. — Меня ждали в семь.

— Подождите. Сейчас я позвоню и уточню. — Охранник делает шаг назад, доставая рацию, висящую у бедра. — Девушка по имени Гарсия говорит, что она здесь из-за некого Рико Экстона. Татуировщица - да. Пустить ее? Хорошо.

Охранник оглядывается на меня, пристегивая рацию обратно к поясу.

— Проезжайте, — грубо говорит он. — Припаркуйтесь у входа. Дверь в лифт справа. Не приближайтесь к машинам босса. — Он протягивает мне тонкий пластиковый ключ. — На нем вы подниметесь на этаж пентхауса. Босс будет ждать вас там.

Я беру карточку и въезжаю в гараж. Когда я выхожу из машины и забираю свое оборудование из багажника, я не могу удержаться, чтобы не осмотреться и не присвистнуть, глядя на коллекцию автомобилей и мотоциклов, выставленных на всеобщее обозрение.

Я люблю машины. Это не самый женский интерес, но я выросла единственным ребенком у отца, который приехал в Лос-Анджелес, чтобы стать каскадером. Я росла, передавая отцу гаечные ключи и садясь за обеденный стол с мазками смазки под ногтями, и никогда об этом не забывала, особенно сейчас. Поэтому, оглядев гараж и увидев множество машин, от которых у любого коллекционера зачесались бы ладони, я испытываю волну ностальгии и, возможно, испытываю чуть меньшую неприязнь к этому парню.

По крайней мере, у него хороший вкус.

Желание пройтись по гаражу и осмотреть их все очень сильное. Сразу же я вижу Mustang Boss 69-го года, Ferrari 62-го года, Mercedes Gullwing 54-го года и даже классический Mini Cooper. Есть и ряд мотоциклов, о которых я знаю не так много, но я замечаю Triumph Thruxton и Indian Scout, и все, что я могу сделать, это не подойти и не посмотреть поближе, так как я чувствую на себе пристальные взгляды охраны, поэтому поворачиваю налево и направляюсь к матовому стеклу, ведущему к лифту, а сумку перекидываю через плечо.

Я вхожу внутрь, и почти сразу же сталкиваюсь с двумя охранниками, стоящими по бокам лифта, и оба они смотрят на меня с подозрением, как только видят меня. Я протягиваю тонкую карточку, размахивая ею как флагом, и останавливаюсь на месте.

— У меня есть разрешение на подъем, — говорю я им, а сама себе кажусь идиоткой, но этого достаточно. Они кивают, немного отодвигаясь, чтобы я могла нажать на кнопку лифта, чувствуя себя более чем неловко. Они молчат, как охранники Букингемского дворца, и стоят ближе, чем мне хотелось бы, пока я жду, пока лифт спустится.

Оказавшись внутри, я выдыхаю. Я смотрю на свое отражение в зеркале, расчесываю прилипшие ко лбу волосы, пытаюсь расслабить челюсть, чтобы не выглядеть так, будто я хочу откусить кому-то голову. В моей профессии расслабление сучьего лица может быть благом, но у меня такое чувство, что этот парень этого не оценит.

Обычно мне было бы наплевать, но сегодня не придется.

Двери открываются, и я выхожу. Неудивительно, что здесь больше охраны, и я снова протягиваю им карточку.

— Я пришла по договоренности, — говорю я им, чувствуя себя так, словно мне пришлось пройти через целую каторгу, чтобы попасть сюда. — Эмма Гарсия. Я заменяю Рико Экстона.

На этот раз один из охранников снова проверяет меня. Он произносит по рации ту же фразу, что и тот, что был на парковке, и наконец кивает, поворачиваясь, чтобы помахать карточкой-ключом перед мигающим замком на входной двери.

— Босс внутри. Проходите.

Я не знаю, чего ожидать. Я прохожу между двумя охранниками, толкаю дверь и вхожу в комнату, пахнущую кожей и сандаловым деревом.

Я сразу же вижу, что это открытая планировка, одно огромное пространство, с трех сторон окруженное лишь стеклянными окнами, через которые в комнату проникает свет из города и еще больше освещает ее. Слева - современная кухня, сверкающая нержавеющей сталью и черным гранитом, вычищенным настолько безупречно, что я готова поспорить, что смогу увидеть свое отражение в столешнице. Полукруглая барная стойка из того же черного гранита отделяет кухню от остального пространства, перед ней стоят барные стулья в индустриальном стиле, а на противоположной стене - антикварные латунные стеллажи с бутылками спиртного и хрустальными бокалами. Передо мной - просторная гостиная с длинными темными кожаными диванами и кофейным столиком в индустриальном стиле с аккуратной стопкой книг на одном конце, расположенным в центре толстого ворсистого ковра. Возле одного из окон стоит длинный стол со старинным проигрывателем, из которого доносится приглушенная музыка, наполняющая пространство, и я вижу железную лестницу, ведущую на второй этаж.

В дальнем конце комнаты, спиной ко мне, глядя в окно, стоит темноволосый мужчина. На нем то, что, как я предполагаю, должно быть его повседневной одеждой - темно-серые чиносы, сшитые так идеально, что я не могу не заметить изгиб его упругой задницы, и приталенная черная рубашка на пуговицах с закатанными рукавами, подчеркивающая мускулатуру его спины и верхних рук. Он не двигается, как будто не слышал, как я вошла, и я с приглушенным раздражением прочищаю горло, с грохотом опуская сумку с оборудованием.

Наступает короткая пауза, а затем мужчина поворачивается ко мне лицом.

Первое, что я думаю, - он невероятно красив. Густые темные волосы, мастерски подстриженные, тень щетины на точеной челюсти, идеально мускулистое тело под облегающей одеждой и острые зеленые глаза, которые устремлены прямо на меня, как только он поворачивается, чтобы посмотреть. Но здесь это не редкость. Особенно в этом районе, где человек может споткнуться о пять супермоделей, прежде чем пройдет квартал. Тем не менее, в нем есть что-то поразительное - некое присутствие, которое можно было бы назвать высокомерием, но я не уверена, что это так. Я не знаю, что еще о нем сказать.

Мужчина поджимает губы: полные, мягкие на вид губы, замечаю я, к своему раздражению, и с любопытством смотрит на меня.

— Вы мой мастер по татуировкам? Не этого я ожидал, когда Рико сказал, что заболел и послал кого-то прикрыть его. — На его лице появляется возмущенное выражение. — Я внес залог за это несколько месяцев назад.

Я вряд ли являюсь самой большой поклонницей Рико, но я чувствую вспышку раздражения.

— Не похоже, что он заболел гриппом специально, чтобы доставить вам неудобства, — говорю я ему язвительно.

Его рот подергивается в уголках, как будто я его позабавила.

— Уверен, что нет. А вы?

— Эмма Гарсия. Я прошу прощения за опоздание...— Выдавливаю я из себя слова несмотря на то, что не хочу извиняться перед этим человеком ни за что. — И уверяю вас, я более чем способна справиться со всем, чего бы вы хотели, чтобы Рико сделал для вас.

— Не сомневаюсь. — Его голос обманчиво мягок, но я уверена, что уловила намек на недоверие. В этом нет ничего нового, к нам в "Ночную орхидею" постоянно приходят посетители, которые не верят, что женщина может быть хорошим мастером татуировки, но меня это все равно бесит. Я провела свою карьеру в сфере, где доминируют мужчины, игнорируя подначки, непристойные замечания и пренебрежительные комментарии со стороны коллег и клиентов, пока не достигла положения, когда могла сказать некоторым из них, чтобы они отвалили. Но я не могу сказать этому человеку, чтобы он отвалил. У меня такое чувство, что он просто вышвырнет меня из своего здания, и тогда я останусь без работы, как только Рико об этом узнает.

Он улыбается, демонстрируя идеальные белые зубы, такие же идеальные, как и все остальное в нем.

— Мои извинения, — спокойно говорит он. — Я был ужасно груб, не представившись. Я Данте Кампано.