Я стану твоей защитой (СИ) - Поллина Лена

Тяну трясущиеся руки к лицу и пальцами ощупываю…бинты? Что, блядь тут происходит?

— Что со мной ? М-м-м-м-м… — резко сажусь и тут же хватаюсь за голову потому, что боль адская. — Какого хрена?

— Кирилл Андреевич. Вам нельзя делать резких движений. – голос становится жестче и требовательнее и строгая просьба уже сопровождается цепкой хваткой. Но я хожу в качалку и могу завалить эту женщину даже в слепую, поэтому на эмоциях скидываю ее руки с себя под громкий возглас

— Девочки, Василия Михайловича срочно.

Рвано выдохнув немного ослабеваю хватку, потому что силы мои заканчиваются и поднимается головокружение.

— Что ж Вы, Кирилл Андреевич с нашей медсестрой так не вежливо… — раздается басистый голос, который прерывается на какие-то перешептывания.

Возле меня разворачивается возня.

Меня укладывают на кушетку, я стараюсь дышать, но волнение и, что уж скрывать, страх подгоняют сердце.

— Ангелина Ивановна у нас тезка вашей матушки, у нее две прекрасные девочки растут, а Вы с ней бороться вздумали… — продолжает доктор.

Знаю, я к чему это все. Отвлекает он меня.

Но мой воспаленный мозг не сразу об этом догадывается поэтому я с опозданием дергаю рукой, в которую впивается тонкая игла. Но рука уже ожидаемо зафиксированна.

— Что со мной? –говорю пьяно и пытаюсь «раскрыть» глаза.

В темноте не уютно. Моя слепота бьет по нервам потому, что это пиздец. Я не могу ослепнуть! Просто, блядь не могу!

— Вы попали в ДТП. В Ваш автомобиль въехал пьяный водитель — начинает вкрадчиво врач и у меня тут же флешбеками всплывают картинки загадочной женщины, которая напомнила мне маму, или она ею и была? Может я сума сошел?

— Я ослеп? – хриплю с надрывом, потому, что принять такое просто не могу.

— Нет — поспешно отвечает врач – У вас черепно-мозговая травма. Удар пришелся в область головы и произошла контузия глаз с отслоением сетчатки. Мы провели экстренную операцию. О скорости восстановления пока говорить рано, но полная потеря зрения Вам не грозит.

От услышанного облегченно выдыхаю и даже немного расслабляюсь.

Я бы вряд ли пережил новость о потере зрения на долгий срок.

Это нешуточное испытание для нервной системы.

— Слепота носит временный характер – продолжает врач — и она скорее вынужденная, потому что пока Вы восстанавливаетесь, Вам нельзя напрягать глаза. В любом случае в повязке вы будите находиться до двух недель. Постепенно начнем ее снимать, под нашим наблюдением. Начем с помещения, в котором Вы будите находиться в темных солнечных очках, потом попробуем на улице. Скорее всего в последующем потребуется лазерная коррекция зрения, но это все будем делать постепенно.

— Я видел женщину — говорю с надеждой, что я не поехал умом.

— В автомобиле был только мужчина. Предположительно он постарался вас вытащить, но далеко утянуть не смог. Он же и сообщил об аварии.

— Что с ним? — я злюсь на этого гандона даже не смотря на то, что он пытался меня спасти, но мой голос уже звучит слабо.

— Он без сознания. У него тоже сотрясение, но более серьезного характера, нежели у Вас. При аварии его удар был не в голову, скорее всего он травмировал ее после вашего спасения — голос доктора заметно отдаляется и постепенно становится слышен, словно через вату.

Меня судя по всему снова утягивает в сон, потому что я опять на выезде из поселка. Вновь яркая вспышка, визг тормозов и образ…

Образ женщины…

Это мама…

А может она меня спасла?

Этот образ немного размылся и я не помню точных очертаний. А я их видел вообще? Мне кажется, что это была она. Я на днях, перед аварией видел с ней сон.

Она была худая и бледная. К сожалению такой я ее запомнил.

Прохладные пальцы касаются моей руки и через несколько секунд я ощущаю на своей ладони поцелуй.

«Яся»… улыбаюсь во сне.

— Как он? – слышу мамин голос все так же из под ваты.

Мама… Конечно со мной мама. Не призрачная из прошлого, и не Яся-карьеристка, а моя мама, которая болеет за меня всей душой.

— У него шок-это нормально. Показатели хорошие и повода для тревог нет. — отвечает доктор.

А я опять проваливаюсь в сон.

Хорошие препараты. Я словно путешествую между мирами...

Во сне я возвращаюсь в детство, где мы с мамой идем в школу, потом я впервые целуюсь с Яськой, вновь так отчетливо вижу наш с ней первый раз.

Я жду тебя, Ясь… Ты мне очень нужна…

Когда я вновь прихожу в себя чувствую в палате какое-то движение.

— Мама? – зову наугад понимая, что она скорее всего дома. У нас ведь дети Агачевых…

— Ваша мама недавно ушла, но она должна вернуться через час. – оповещает меня женский голос.

Выдохнув поворачиваю голову на звук.

— Как Вас зовут?

Если это та Ангелина-надо извиниться… Некрасиво себя повел. Синяков, наверное женщине наставил.

— Меня зовут Оксана. – голос огибает меня и оказывается возле головы, вероятнее всего проверяя датчики. – я медсестра.

— Очень приятно, Оксана – стараюсь быть дружелюбным. – мне можно на воздух?

Безумно хочу поменять позу и вдохнуть свежего воздуха.

Меня по-прежнему напрягает темнота. Ничего не изменилось, но сейчас я хотя бы начинаю принимать то, что мне так предстоит прожить какое-то время.

— Вам нужно на воздух, Кирилл Андреевич! – позитивно произносит медсестра и ставит мне подмышку градусник. — Сейчас уже восемь часов, и если врач разрешит, то я Вас обязательно вывезу.

Я ненадолго замолкаю, обдумывая следующий вопрос, но медсестра судя по всему воспринимает это, как окончание разговора и выплывает из палаты.

Гребаная темнота мешает сориентироваться и я ничего не понимая поднимаю голову и бесполезно верчу ей в стороны.

Я ничем не могу себе помочь, как гребанный инвалид!

Через несколько минут в палате вновь появляется медсестра и помогает мне пересесть в инвалидное, сука, кресло!

Это выбивает меня из колеи еще больше.

Никогда я не чувствовал такую беспомощность, как сейчас.

Мы катим по коридору.

Это я понимаю по грохоту колес и перемешанным голосам.

На улице свежо, поэтому мне на колени бросают толстый плед, а на ноги натягивают теплые носки.

— Вот вам кнопка, вызовете меня, если Вам понадобится помощь или захотите обратно в палату. Ни о чем не переживайте. Я помогу Вам пересесть в кресло, что бы Вам было удобнее.

Мне совершенно не хочется оставаться одному, потому, что все, что здесь происходит для меня не привычно и я чувствую уязвимость.

Но больше этого мне не хочется признавать, что я боюсь.

Я чувствую себя слабым не только физически, но и морально, потому , что я совершенно не могу контролировать, что здесь происходит.

Оксана, как и обещала помогает мне усесться в плетеное кресло и исчезает, унося за собой почти все звуки.

Только шум города и тихий шелест деревьев скрашивает мое одиночество.

Зашибись, сменил обстановку!

Так меня тоже ни хрена не устраивает!

Откидываю голову на спинку и стараюсь дышать ровно. В такой позе я должен был видеть небо, но ничего не меняется. Темнота.

Громкий хруст ветки заставляет меня вздрогнуть и напрячь слух.

Ну пиздец, как прекрасно! Все первобытные инстинкты заострились и направились на этот шум.

Он несет мне опасность?

Я тяну руку к кнопке, но мужская гордость " лупит" по рукам.

Треснула ветка и я хрупкую медсестру на помощь должен позвать?

Вместо этого решаю попробовать узнать, что здесь происходит и кто нарушил мое слепое, блядь, уединение!

Я готов поклясться, что чувствую чье-то присутствие.

— Кто здесь? – спрашиваю, напрягаясь. Гребанная темнота раздражает настолько, что хочется кричать. Хватаюсь за ручки плетенного кресла и поддаюсь вперед, на хруст который только что раздался, но от неожиданности вздрагиваю почувствовав, как мои колени накрывает сползший плед. А потом кто-то касается моей руки.

— Ты замерз… — произносит женский, я бы даже сказал девичий голос. –у тебя холодные руки. Этот голос мне незнаком, но я, словно под гипнозом произношу самую идиотскую хрень.