Будешь моей (СИ) - Дорохова Рита

— Может, мне все-таки стоит познакомиться с твоими родителями? — не оставляет попыток. — Просто знакомство. Если твой отец одобрит, то, может, и встречаться нам разрешит. Как думаешь?

— Папа? Одобрит? Это даже не смешно. Ты же знаешь, какой он строгий.

— И что нам делать? Всю жизнь вот так прятаться по кустам? Между прочим, мне этого уже мало… Я целовать тебя хочу. Любить… — крепкая ладонь парня сжимает мою талию так жадно, что я пугаюсь, что останутся синяки. — Может быть…

— Ром! Хватит! — пресекаю я его, убрав слишком уж нетерпеливую ладонь. — Ты же знаешь, что я не могу… вот так.

— Я понимаю, что явно не о таком ты мечтала, — обводит взглядом старый заброшенный парк. — Но другого шанса все равно не предвидится. Ко мне ехать ты наотрез отказываешься, к себе тем более не пригласишь… Я люблю тебя, Ань! По-настоящему же люблю. Я жениться на тебе хочу!

Конечно, к своим восемнадцати я уже прекрасно знаю и о том, как появляются дети, и о том, что мужчина готов на словах на все, что угодно, лишь бы получить от девушки желаемое.

Но Роме я верю.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Я чувствую, что его слова не фальшивые, но что-то меня останавливает. Не позволяет зайти дальше. Даже не гнев отца, что-то другое. Будто кто-то внутри меня шепчет: не торопись, не надо, еще не время…

— А поцелуй хотя бы я заслужил? — тон Ромки становится игривым. — Я же не раньше чем через две недели смогу приехать — учеба, сама понимаешь. А так буду вспоминать твои жаркие губы долгими осенними вечерами.

Стоило только представить, как он он сидит у окна и вздыхает, вспоминая наш тайный поцелуй, становится так смешно. Я не сдерживаюсь и хохочу, Ромка тоже, не забывая, к слову, так и льнуть, дабы урвать хоть каплю ласки.

А потом я вижу вдали, среди гущи деревьев, приближающийся силуэт. И холодею.

Это он. Ратмир. Он как-то узнал о нашей встрече и идет, чтобы увидеть все своими глазами.

Теперь отец точно обо всем узнает. Мне не жить...

Представляю, как он увидит нас. Как мгновенно озвереет. Возможно, даже побьет Рому и не исключаю, что достанется и мне. Мы помолвлены, пусть и насильно. Он не простит...

Но то, что произошло дальше, повергло меня в настоящий шок.

Часть 3

— Ты чего это? Просто как статуя застыла. Привидение увидела? — спрашивает Рома, явно не понимая, что происходит.

— Тише! Тише, пожалуйста! — закрываю ладошкой его рот и толкаю в гущу кустарника. — Молчи!

— Да что… ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

— Тщщщ!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Юнусов шагает неспешно, словно никуда не торопится. Неизменная кожаная куртка обтягивает выдающиеся мышцы рук.

Я безбожно солгу, если скажу, что с приходом моей к нему ненависти он стал мне противен и внешне. Нет. Ратмир красив. Той агрессивной красотой хищника, что заставляет меня отводить от него взгляд, а других девчонок вздыхать, мечтая, чтобы он обратил на них свое драгоценное внимание.

— Это из-за него ты так? — шепчет Рома, увидев-таки непрошеного гостя. — Боишься, что твоему отцу о нас настучит?

— Конечно! Он же неподалеку от нас живет! Вдруг расскажет, — ляпаю первое, что приходит в голову. Не сейчас же про свадьбу говорить!

Юнусов замедляет шаг, а потом вовсе останавливается. Прямо напротив нашего укрытия!

И без того небьющееся сердце просто ухает кубарем в непроглядную пропасть.

Почему он встал?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Ищет нас?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

— А вот и я-я-аааа! — Олеся, девчонка из моего университета, появляется словно из ниоткуда. Обвивает шею Ратмира руками и звонко чмокает в торчащую из-под ворота кожаной куртки шею. — Прости, что долго. Отбегала за самый дальний кустик, тот вишневый коктейль явно был лишним, — снова хихикает а потом охает, когда Юнусов резко разворачивает ее на себя и грубо впивается в окрашенные алым губы Олеси.

— Ого! — раздается завистливое в мой затылок, но я слышу Рому словно сквозь толщу воды.

Этот поцелуй… он словно разбудил во мне что-то такое… Такое непонятное, неизведанное ранее. Глубинное.

Мне даже юбку до колен запрещает носить — только ниже. А сам…

И он же женится скоро. Женится на мне!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Разве… разве так можно?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Разве так порядочно делать?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Я пытаюсь валить все только на одну ярость, но вот здесь я себе как раз лгу — меня задел их поцелуй. Задела их непритворная страсть, о которой я читала разве что в книгах.

— У меня машина там стоит. Пошли, — хрипло приказывает Ратмир и, не слушая никаких возражений, берет руку девушки в свою и ведет ее, разомлевшую от ласк, в глубь парка, к дороге.

Я провожаю их взглядом до тех пор, пока меня не приводит в чувства Рома.

— Эй, Ань! Отомри уже. Они ушли, бояться больше нечего.

Оборачиваюсь на него, смотрю на его тонкие, чуть обветренные губы и вдруг думаю о том, разве я хотя бы раз таяла в руках Ромы настолько…

Да, у нас никогда и не было таких поцелуев. Но разве я их когда-нибудь по-настоящему хотела?

— А зачем он ее в машину повел? Домой отвезет, что ли?

— Ага, именно для этого и повел, — ухмыляется Ромка, и до меня, наконец, доходит...

Так они там собрались... Щеки вспыхивают, и я отворачиваюсь, чтобы это осталось незамеченным.

Выбираясь из кустов и снимая с себя веточки и опавшие листья, продолжаю прокручивать в голове увиденное. И недоумевать от того, почему мне было неожиданно больно смотреть на них. Больно думать о том, что же будет там, в его машине.

Почему?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

— Везет же кому-то, — вздыхает Рома, явно намекая на фартового Юнусова. — И что девчонки в нем только находят? Он же осел! Только и гордится денежками и связями своего папаши. И горой мышц, которые заменяют серое вещество. Ни одна нормальная бы никогда с ним не связалась. Да?

— Мне… мне домой пора, Ром, — опускаю глаза, чтобы он не прочитал в них то, что не нужно. — Отец может раньше вернуться…

— Так полтора часа еще! А до моего автобуса целых три. Давай погуляем немного где-нибудь. Где малолюдно и нас никто не знает.

— Нет, пойду. Не провожай. А то увидит кто-нибудь. Пока, — быстро клюю его в щеку и ухожу, зная, что придя домой до самого утра буду прокручивать в голове увиденную картину, которая неожиданно оставила в душе горько-щемящий след.

Но увы, по возвращению картина меня ждала совершенно другая...

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Часть 4

Вернувшись домой, обнаруживаю у входной двери ботинки отца. Он не часто возвращается раньше и если он дома, значит, что-то случилось.

А если кто-то увидел как я прощалась в парке с Ромой?

Если ему доложили?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Вдоль позвоночника пробегает ледяной озноб.

Я понимаю, что ненормально настолько сильно бояться родного отца, но ничего не могу с этим поделать. Он строгий, властный, не терпящий возражений мужчина восточных кровей, и его слово в нашем доме — закон. Закон, который не обсуждается и не подвергается критике.

Я слышу как он о чем-то говорит на кухне, видимо, с мамой, которая привычно молчит. Голос его тихий, вроде бы не злой, что вселяет надежду, что мое свидание с Ромой всё-таки осталось в тайне.

— Иди сюда, Анна, — проговаривает отец, когда я на цыпочках крадусь мимо открытой двери кухни.

Вздохнув, вхожу в светлую и просторную комнату, словно на эшафот. Если он и не знает о Роме, то ему ничего не стоит найти другой повод меня отчитать. Любая мелочь способна вывести его из себя, а если уж на работе какие-то проблемы и он вернулся в плохом настроении — тушите свет.

— Что случилось, пап?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

— Присядь-ка. Поговорить надо.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Чертова судорога страха сводит коленки. Приземлюсь на край стула, прямо, словно кол проглотила, и пытаюсь прочитать по лицу мамы, что сейчас будет. Но ее лицо как обычно покорно и беспристрастно. За годы жизни с отцом она научилась скрывать истинные эмоции и узнать, о чем именно она думает практически нереально.