Диана Килина - Колибри (СИ)
– Входите, – услышав приятный мужской голос, я делаю шаг вперед.
Я встала на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Оглядела помещение с панорамными окнами и темным ковролином на полу. Впереди, у окна, стоит большой черный стол, а за ним, спиной ко мне, и лицом к окну восседает широкоплечий мужчина. Волосы у него темные, я бы даже сказала, почти черные, но, когда на них падает дневной свет, они отдают легким серебристым отблеском седины. Совсем чуть–чуть.
Кресло вместе с мужчиной, видимо, Александром Сергеевичем, медленно поворачивается и на меня смотрит пара темно–карих глаз. По спине пробегают мурашки, и я невольно сжимаю кулаки.
Странные глаза. И реакция у меня странная.
А сам он красивый. Волевой подбородок, высокие скулы и лоб выдают деспотичный характер. Губы не полные, но аккуратной формы. На вид ему не больше тридцати с хвостиком, но легкая седина на густых волосах сбивает с толку. Из–за нее практически невозможно визуально определить, сколько ему лет. Возможно, он старше, но следит за собой.
– Присаживайтесь, – будущий босс кивает на кресло напротив себя, и бросает взгляд на меня, оглядывая снизу–вверх. Он надменно вскидывает бровь, и мне хочется поморщиться, – Вас не предупредили о дресс–коде?
– Что? – бормочу я, устраиваясь на кресле.
Оно такое широкое и мягкое, что я своим детским телом просто тону в коричневой кожаной обивке.
– Вас не предупредили, как одеться на собеседование? – говорит он настойчивым голосом, и хмурится.
На его лбу пролегает морщинка и это придает ему очень строгое выражение лица.
– Нужно было одеться как–то особенно? – тихо отвечаю я вопросом на вопрос, и чувствую себя полной идиоткой.
Конечно, Алиса. Только ты могла прийти на собеседование в джинсах. Не могла позаимствовать брючный костюм у матери. Хорошо, хоть мозгов хватило, волосы убрать в простой пучок на затылке и рубашку надеть.
– Это собеседование для приема на работу. На них не принято приходить в джинсах, – он брезгливо морщит нос, а я уже готова встать, и бежать без оглядки.
Но через секунду его взгляд меняется, и он снова осматривает меня, задержавшись на моем лице. Точнее на губах. Потом его глаза поднимаются и смотрят прямо мне в душу.
Да–да, именно так. Их цвет, он какой–то странный. Он настолько темный, почти черный, но в то же время переливается оттенками темного дерева. Как дверь венге в это помещение.
– Насколько мне известно, я подавала заявку на место бармена, а не вашей секретарши, – раздраженно процедила я, – И да, меня не предупредили, что я должна быть в вечернем платье.
Он рассмеялся очень приятным глубоким смехом так внезапно, что я подпрыгнула на кресле. На первый взгляд, трудно представить, что этот человек вообще умеет смеяться.
Когда приступ смеха, который определенно продлил ему жизнь на пару минут, прошел, он продолжил:
– Вы мне нравитесь. Очень непосредственно, – он продолжил улыбаться и опустил глаза на бумаги перед собой, – Тут сказано, что вы знаете несколько языков. Вы свободно владеете эстонским и английским?
– Эстонским свободно, английским чуть хуже. Не было практики, – отвечаю я, мысленно перебирая слова в голове на неродном языке.
Сейчас он точно перейдет на эстонский. Нельзя облажаться.
– Это хорошо. Какой у вас размер одежды?
– Что? – прохрипела я от неожиданности, уже приготовившись к языковой пытке.
Его вопрос застал меня врасплох.
– Размер одежды? Для униформы, – он ухмыляется и смотрит на меня поверх бровей. Потом поднимает голову, снова оглядывает меня, на этот раз, задержав взгляд на груди, отъезжает на кресле, отталкиваясь от стола, и произносит, – Я думаю M, не больше.
– XS.
Козел.
– Отлично, – он снова ныряет в бумаги, потом берет желтый стикер, что–то пишет на нем и протягивает его мне, – Жду вас завтра в четыре часа по этому адресу.
Я беру листок, и на секунду наши пальцы соприкасаются. Они у него холодные, как ледышки. Невольно вспомнился сюжет «Сумерек» и мне так и захотелось спросить: «Александр Сергеевич, вы вампир?».
Я не удержалась и прыснула, растянувшись в улыбке.
– Я сказал, что–то смешное? – он уставился на меня с подозрением, и я сразу осеклась.
– Нет, простите. Как мне одеться завтра?
Почему–то мне не понравился мой собственный тон. Слишком нагло это прозвучало, но назад пути нет. Слово не воробей, и все такое.
– Так же, как сегодня. Вечернее платье завтра точно не понадобится. Хотя, – он снова оглянул меня с ног до головы, когда я встала, – Сомневаюсь, что оно у вас есть.
Мысленно я схватила его за волосы и шмякнула головой об стол. Несколько раз. И представила, как он размазывает по красивому лицу кровь и выбитые зубы.
Шумно выдохнув, я возмущенно открыла рот, и захлопнула его, увидев довольное выражение в его глазах.
Ну, уж дудки! Я не доставлю тебе такого удовольствия.
– До свидания, Александр Сергеевич.
Я сделала книксен, развернулась и пулей вылетела из его кабинета. Той же пулей я пролетела мимо секретарши и, не дожидаясь лифта, спустилась по лестнице с пятнадцатого этажа.
Только очутившись на улице и сделав глубокий вдох, я перевела дыхание. Подняла голову наверх, к окнам офисного здания и нахмурилась.
Мне показалось, что я все еще чувствую этот странный взгляд, как будто он за мной наблюдает. Но, естественно, видеть этого я не могла. Все окна покрыты зеркальной пленкой, в них отражается только город и небо с белыми облаками.
ГЛАВА 2
– Мама, мне нужен брючный костюм, – проорала я, зарываясь в большой шкаф–купе все глубже и глубже.
У моей матери столько одежды, что ей позавидовал бы любой комиссионный магазин. В этом шкафу есть все для любого случая. Длинные платья в пол, расшитые бисером, строгие блузки, легкие юбки из шифона и шелка, даже два платья с подъюбниками на кольцах. Но брючный костюм я не нахожу, хоть ты тресни.
– Они в дальнем углу, – кричит мама из соседней комнаты.
Вздохнув, я залезаю в правый дальний угол, напичканный вечерними нарядами. Если следовать логике, костюмы должны быть тут, но их нет. С моей мамой логика не работает. Тогда тянусь в левый угол шкафа и нахожу несколько пар разных цветов. Останавливаю свой выбор на брючном сером, подбираю к нему черную блузку, и вылезаю из чертовой гардеробной.
Ужасно хочется перекреститься и сказать: «Изыди».
Я не такая, как моя мать. После смерти папы все изменилось. Я изменилась.
Я ненавижу платья, каблуки и все прочие атрибуты женственности. Честно говоря, если бы отросшие на ногах, в подмышках и еще кое–где волосы не кололись, я бы не брилась. Любимой одеждой для меня всегда были кеды и джинсы с растянутой майкой. Но слова Александра о том, что у меня нет приличного наряда, настолько меня разозлили, что я решила сегодня быть при параде. То есть, платья у меня и вправду нет, но у нас с мамой одинаковый размер.
