Оксана Головина - Золушка 101
Миловидная блондинка погладила свой внушительный живот и, охая, направилась обратно к крыльцу. Она не дала ему и рта открыть! Громов нехотя прошёл следом, оказываясь в нижней гостиной.
- Идём, - велела мачеха, - посмотрю, как ты ешь, люблю, когда дети хорошо едят...
- Ну всё, прекрати, - нахмурился 'пасынок', - я старше тебя на пять лет. Какого чёрта ты носишься со мной, как мамочка?
Нижняя губка мачехи задрожала, и она шмыгнула носом, а затем прошествовала на кухню. Причём, сначала туда вошёл её живот, а затем уж и его хозяйка. Женщина заправила за уши короткие пряди, и тяжело опустилась на стул. Сонно зевая, она наблюдала, как Алексей, вместо того, чтоб поесть, опустошил половину графина с водой. Жажда мучила его весь вечер.
- Как твоя спина? - участливо поинтересовалась Наталья.
- Лучше, чем твоя, - Громов наклонился к ней и чмокнул в светлую макушку.
- Ешь, давай! - довольная, она продолжила ворчать, привычно поглаживая живот.
Алексей открыл холодильник, и вытащил первое, что попалось из продуктов, сооружая из них бутерброд. Он откусил его, и прислонился спиной к стене, поглядывая на Наталью.
- Где ты остановился? Я могу помочь...
- Наташ, - пасынок отложил кусок хлеба с сыром на край стола, и она поджала губы, ругая себя за то, что не сдержалась.
Вот дурной язык! Могла ведь начать разговор, когда он доест! Глупая!
- Слушай, я одна есть не могу, токсикоз замучил, мне нужно, чтобы кто-то жевал рядом. Думаешь, я тебя из доброты душевной позвала? Ешь! Иначе моя голодная смерть будет на твоей совести! - мачеха, кряхтя, поднялась и потянулась за сыром, откусывая его прямо с куска.
Алексей скривился, скептически глядя на её попытки проглотить сухой кусок, и пододвинул женщине стакан с водой.
- Ты жалкая врунья, - усмехнулся он, но к еде так и не притронулся.
- Он волнуется, Лёш, - внезапно сменила разговор Наталья, - хватит избегать друг друга...
- Ты меня за этим домой позвала? - нахмурился Громов, - я не желаю говорить о нас с отцом.
- Кто впустил в мой дом этого предателя?! - раздался в дверях возмущённый мужской голос.
- Ты сказала, что его нет дома... - мрачно отозвался Алексей.
Он повернул голову, встречаясь взглядом с отцом. Хозяин дома яростно махнул рукой в сторону входных дверей.
- Вон!! - выкрикнул Михаил.
Громов ничего не ответил, просто молча, пошёл к выходу.
- Давайте мирно поговорим! - Наталья заметалась, оказываясь меж двух огней, и виновато улыбнулась, - поужинаем...
Видя, что оба мужчины поглядели на неё как на сумасшедшую, она схватилась за живот.
- Ох!... О-ох! О-хо-хо-х! - бездарно изображая, что сейчас родит, мачеха одним глазком подглядывала за ними.
Алексей покачал головой, и так же молча, покинул отцовский дом. Стоило дверям за ним закрыться, Михаил развернулся к жене.
- Не смей больше приглашать его в мой дом!
- Это и его дом тоже! Он страдает. Виду не показывает, но я чувствую, - кинулась защищать пасынка Наталья.
- Этот мальчишка неисправим! Он... он! - отец нервно пригладил короткие волосы, на его висках уже серебрилась седина, а в уголках глаз пролегли тревожные морщинки.
Это был статный мужчина, крепкий и полный сил, именно такое впечатление создавалось при первом впечатлении. Но жена знала, сколько бессонных ночей провёл Михаил Громов, и чего ему стоили последние месяцы. Очередная попытка свести отца с сыном провалилась. Она поджала губы и хлопнула маленькой ладонью по столу.
- Я верю в него. Он сможет. Он обязательно справится!
- А я молюсь о том, чтоб этого не случилось... - глухо отозвался муж.
- Миш, ну нельзя так! - застонала Наталья, - ему тяжело!
- 'Нельзя' отцу хоронить своих детей, Натали! - мрачно ответил Михаил, - вот это действительно 'нельзя'! Я устал дёргаться, каждый раз, когда по ночам звонит телефон.
- Миш!
- Иди спать!
Женщина расстроенно вздохнула, отмахнулась от мужа и, шмыгнув носом, поднялась со стула.
- И ты иди... поздно уже, - она поглядела на окна и снова вздохнула.
***
Знал, знал же, что не нужно тянуться сюда! Какого лешего поддался?! Алексей пнул бордюр и побрёл дальше по пустынной улице. Под одним из фонарей кинул взгляд на часы. Почти двенадцать ночи... Проклятье, вставать через пять часов.
На завтра у него было несколько заказов. Куча смятых бумажек с телефонами лежала в кармане джинсов, ожидая своего времени. Если всё выйдет, если он успеет выполнить все, то возможно ему хватит заплатить за аренду комнатушки, которую подсуетил его приятель. Хозяйка обещала придержать на пару дней и не сдавать никому.
Последнюю неделю Громов жил у своего бывшего сослуживца. Жене Сашки всё сложнее было скрывать свои эмоции по поводу этого факта, и он скрипел зубами, носясь по городу, пытаясь заполучить нужную сумму. Чёрт, так поздно! Если он зайдёт тихо, то не разбудит...
Рядом раздался чей-то пьяный хохот, затем загремела музыка, видимо открылись двери какого-то ночного клуба. По привычке, Громов отошёл в тень, не желая попадаться на глаза подвыпившим посетителям. Обычно это до добра не доводило, а у него не было ни желания, ни тем более времени, разбираться с ними.
Телефон в кармане зазвонил так громко и внезапно, что заставил дёрнуться. Алексей вытащил его, ожидая, что это мачеха решила осведомиться, по поводу того, дошагал ли он до дома... Но это была не она.
- Саш, буквально пятнадцать минут, - проговорил он, видя, что звонил его приятель.
- Лёха... послушай... - начал, явно под надзором жены, мужчина, - Лёх, такие дела...
