Екатерина Вильмонт - Со всей дури!
Я невольно рассмеялась, впервые за долгое время.
– Знаешь, Пашка, мне и вправду стало чуть-чуть легче.
– Почему?
– Потому что ты не смотришь на меня со скорбным видом, не вздыхаешь сочувственно… С тобой я вспоминаю, что я еще живая…
– Ох, тетка! Ну что, мне продолжать окучивать шефа?
– Да, продолжай! – решительно заявила я.
– Молодчина!
– Ну спасибо тебе, друг! Пошли скупляться, как говорила одна моя знакомая.
– А народу много будет, судя по списку алкогольной продукции?
– Человек сорок, наверное…
– Ого! Вроде на девятинах меньше было?
– Да, но тогда с Андрюшиной работы почти никого не было, у них был корпоративный выезд в Турцию.
– А, понял. Ну, ты держись!
– Постараюсь.
– Я раненько заеду, помогу со столами и стульями…
– А я с самого утра поеду на кладбище.
– А твоя свекровь?
– Бабушка обещала поехать с ней.
– Молодец, бабуля. Как же я люблю всех баб нашей семьи. И поэтому, наверное, никогда не женюсь. Где теперь таких сыскать!
С самого утра меня точила тревога. Это началось еще на кладбище. Мне даже почудилось, что за мной кто-то следит. Но сколько я ни озиралась, никого не заметила. Нервы, наверно, гуляют. И немудрено… В такси все время пыталась обнаружить за собой «хвост», но никакого «хвоста», разумеется, не было. Господи, до чего я не люблю все эти обязательные ритуалы. Знала, что днем будет прорва народу, и не смогла спокойно посидеть на могиле.
– Прости, Андрюша, – сказала я и ушла. Могла и не ездить. Завтра поеду.
Какие-то незнакомые женщины с работы Андрея помогали накрывать столы.
– Лада Владимировна, – обратилась ко мне одна из них, – боюсь, приборов не хватит…
– Да? Хорошо, я поднимусь к соседке, возьму у нее.
Соседка Дина сразу спросила:
– Чего-то не хватает, Ладочка?
– Да, приборов почему-то не хватает.
– Очень много народу?
– Ну да! С его работы понабежали какие-то тетки. Я их и не знаю. Ты-то придешь?
– А как же! Так жалко Андрея… Золотой мужик был. Сколько тебе приборов?
– Десяток наберется?
– Обижаешь! И два десятка, если надо, есть.
– Давай дюжину!
– Только ножи и вилки?
– Да вроде… Хотя нет, и столовые ложки тоже. Свекровь сварила бульон…
– Ладка, ты чего такая? Я все понимаю, но ты что, транквилизаторами накачалась?
– Да нет, почему?
– Какая-то ты заторможенная. Хотя чему удивляться? Знаешь что, я сейчас сделаю тебе чашку крепкого кофе, выпьешь, оживешь. Тебе силы сегодня понадобятся.
– Да некогда мне…
– Это пять минут. Сядь. Ты сегодня что-нибудь вообще ела?
– Кажется, нет.
– Понятно! Сейчас поправим положение.
Она быстро сварила мне кофе и сделала бутерброд с докторской колбасой.
– Вкусно.
– Еще сделать бутер?
– Давай!
После кофе и двух бутербродов у меня и впрямь появились какие-то силы.
– Я пойду с тобой, тоже помогу, чем смогу.
– Да не надо, мама все готовое купила. И салаты, и пироги… Да свекровь еще что-то наготовила… А баб на кухне – не протолкнуться. Ты просто приходи к трем.
– Ну, как знаешь. Но если понадоблюсь, звони.
Я не стала вызывать лифт, пошла пешком. На лестничной площадке между этажами курили две женщины. До меня донеслась фраза:
– Все-таки ты сволочь, Дашка. Зачем ты-то сюда приперлась?
У меня вдруг занялось дыхание. Я замерла.
– Разве непонятно?
– Мне – нет. По-моему, это просто подло!
– Да почему? Я любила его, и он меня любил. Имею я право проститься с ним?
– И для этого обязательно приходить в его семью и жрать за столом с его обманутой женой?
Боже, о чем они говорят? Кто обманутая жена? Я?
– А она, между прочим, ничего, стильненькая… И фигура хорошая. Но любил-то он меня!
– Ну, вряд ли сильно любил. Трахать он тебя любил…
– И это тоже.
– Если б любил, ушел бы от жены, детей у них нет. Но не ушел ведь.
– Просто не успел. Мы уж с ним говорили про это. Собирались квартиру покупать. В новых районах в новостройках совсем недорого можно двушку купить.
Я стояла ни жива ни мертва.
– То есть он собирался сперва обустроить гнездышко, а уж потом жену бросить?
– Именно!
– Знаешь, о покойниках нельзя плохо говорить, но я удивляюсь…
– Чему ты так удивляешься?
– Неужели Андрей был такой скотиной?
– Да нет, просто, как говорится, пестик нашел свою тычинку.
Меня затошнило. Голова закружилась и я едва не выронила приборы. Больше я ничего не слышала. Я быстро спустилась к ним, глянула на эту тварь. Она побледнела.
– Вон отсюда! Чтобы я больше никогда о тебе не слышала! Вон пошла!
Я говорила очень тихо, и от этого, наверно, мои слова прозвучали угрожающе.
– Лада Владимировна! – испуганно воскликнула собеседница этой курвы. – Она сейчас уйдет!
– Да уж, будьте так любезны проследить…
– Прослежу, не сомневайтесь!
Я вошла в квартиру и сразу наткнулась на сестру.
– Ладка, ты куда запропастилась? Ой, что с тобой?
– Ничего. Нервы!
Я взяла себя в руки. Огорчать сестру сделанным только что открытием я ни за что не хотела. Я сказала себе: надо пережить этот день. А там посмотрим…
Вдруг откуда ни возьмись появился Пашка.
– Тетка, надо поговорить. Пошли на балкон!
– Ну, пошли! Что у тебя стряслось?
– Сейчас скажу… Только помнишь, что ты мне сказала в детстве, когда я ногу кипятком обварил? И от боли на стенку лез?
– Ну, помню.
– Так вот, с тех пор это у меня девиз: «Настоящему индейцу завсегда везде ништяк»!
– Ты это к чему, Пашенька?
– Тетка, я, по ходу, слышал тот же разговор, что и ты. Только ты была выше на пролет, а я ниже… И я проследил, чтобы этой лярвы духу здесь не было.
– Но ее отсутствие ничего не отменяет, Пашка.
– Чего не отменяет? – не понял он.
– Ее присутствия в жизни Андрея. А это так мерзко… и так больно…
– Ты поплачь.
– Слез почему-то нет… Комок в горле стоит… а плакать не получается… И ведь надо еще выдержать эти поминки…
– Настоящему индейцу… сама знаешь!
– Но я-то не индеец, Пашенька!
– Ты не индеец? Да ты самый индейский индеец из всех, кого я знаю!
– Понимаешь, тут ведь все будут говорить, какой он был замечательный, без страха и упрека… И я тоже в это верила…
– Просто потому, что хотела верить, – тихо проговорил он.
– Пашка, ты еще что-то о нем знаешь?
– Да нет… что ты… – как-то вяло и совершенно неубедительно пробормотал он.
– Пашка, лучше скажи!
– Да нечего мне говорить. Все, хватит нам тут шушукаться, а то злые бабы еще подумают, что у нас в семье инцест.
