Татьяна Алюшина - Красота по-русски
– Знакомьтесь, Леночка! – тем же, уже начавшим всерьез раздражать Лену тоном, насыщенным преувеличенно восторженными тонами, призвала Анна Михайловна. – Мой муж Василий Степанович и сын Денис!
Анна Михайловна указала рукой на сидевших за накрытым к обеду столом мужчин. Лена наклонила горшок, удалив препятствие взору, уложила «целителя» на плечо и рассмотрела представленных персонажей.
– Здрасте, – оторопев от неожиданности, поздоровалась она.
Старший, Василий Степанович, кряжистый такой, плотный, с седой богатой шевелюрой и добрыми глазами, довольно улыбался – прямо Первое мая советских времен! Демонстрация трудящихся в отдельно взятой квартире!
«Что за бред?» – недоумевала Ленка.
Она же вроде не Алла Пугачева, не Максим Галкин и не богатая тетушка из Америки, чтоб ее появление вызывало такие бурные восторги?
Лена перевела изучающий взгляд на второго мужчину – и тут праздник закончился!
Сын, оказавшийся при внимательном осмотре крупным широкоплечим мужиком с руками-лопатами, излучал всем своим видом глубокое недовольство происходящим, и в частности лично ее появлением здесь. Он глянул на Ленку недобрым, тяжелым взглядом и вернулся к прерванной трапезе.
И тут до нее дошло! Вот влет!
Куда она попала! Мать моя! Да это же плохо срежиссированное, сшитое белыми нитками этими двумя сговорившимися подружками откровенное сводничество!
Ну, может, не так грубо – сводничество, мягче – знакомство, что там еще? Сватовство? Черт бы все это побрал!
Какое сватовство?! Какое знакомство?! Что за бред!
Мизансцена «девушка с растением и другие» затянулась.
В столь нелепую ситуацию Елене Алексеевне попадать еще не приходилось! А подруги-заговорщицы, нисколько не смущаясь, продолжили разыгрывать бездарную постановку пьесы под названием: «Ну надо же, как удачно вы зашли!»
И Лене немедленно захотелось осчастливить эту компанию своим отсутствием.
– Васенька, забери скорее у Леночки растение! – распорядилась Анна Михайловна.
Василий Степанович поспешил на помощь девушке.
– Поставь пока на подоконник! – поступила вторая вводная. И приглашение вновь прибывшим: – Девочки, за стол!
– Благодарю, – резко отклонила предложение Лена, – я сыта.
– Что вы, что вы, Леночка, – принялась активно уговаривать Анна Михайловна, ухватив гостью двумя руками за ладонь, – у нас сегодня особый обед, в честь приезда сына!
Сын посмотрел на мать родную весьма саркастически, неодобрительно хмыкнул и вернулся к основному застольному занятию.
– Леночка, – красивым низким голосом поддержал жену Василий Степанович, – мы вас так просто не отпустим! Зоенька так много о вас рассказывала, вы ей как родная! Нам давно пора познакомиться!
– Леночка! – не преминула вступить в общий хор Зоя Львовна, сложив умоляющим жестом ручки в замок. – Это мои очень близкие друзья, я бы хотела, чтобы вы подружились!
«Да, ладно, бог с вами! – решила про себя раздраженно Лена. – Давайте познакомимся, что там еще? Поговорим за жизнь?»
На сына Дениса Елена старалась не смотреть и особым вниманием не одарила.
– Хорошо! – порадовала ожидаемой репликой Елена Алексеевна. – Только, если можно, я бы чаю выпила!
– Конечно, конечно! – отозвалась Анна Михайловна.
И под предлогом заваривания чая обе свахи спешно удалились в кухню, оставив жизнерадостного Василия Степановича в одиночку «вытягивать» постановку самодеятельного театра.
Ни Лена, ни любимый сын Денис помогать ему в столь хлопотном и безнадежном деле не собирались, но Василия Степановича, как выяснилось, это ничуть не смущало.
– Леночка, Зоенька обмолвилась как-то, что вы работаете журналисткой? – улыбаясь, вел застольную беседу хозяин.
– Работаю, – подтвердила Лена. И позволила себе повредничать: – Но это неинтересно.
– Отчего же! – еще более оживился Василий Степанович и, немного стушевавшись, уточнил: – Если, конечно, вы не из «желтой» прессы.
– Нет, не из «желтой», – улыбнулась Лена.
– В таком случае очень даже интересно! Это же творчество! – усиленно втягивал ее в дискуссию мужчина.
– Крайне редко, – «разрешила»-таки себя втянуть Лена.
Надо же о чем-то говорить, не молча же сидеть, как товарищ рядом!
– В основном это рутинная работа. Главное – уметь соединять слова, выстраивая фразы так, чтобы читалось с удовольствием и захватывало. Творчеством в журналистике занимаются единицы.
– А как же разоблачительные статьи, громкие журналистские расследования? – спросил хозяин с большим интересом.
– Василий Степанович, сколько газет у нас выходит? – вздохнула Лена.
– Ну не знаю, сотни? – предположил он.
– Где-то так, если брать не только федеральные издания, но и региональные, городские. А сколько наименований из них вы знаете?
– Ну… десятки? – предположил он.
– Грубо говоря, десять, с натяжкой – двенадцать, – пояснила Лена, – это уже по интересам читателей. Вот так же обстоят дела с талантливыми журналистами. Исчисляются они тысячами, а действительно известных, сильных и талантливых – единицы. Остальные занимаются рутинной работой и заказными статьями.
– И вы тоже заказными статьями? – мягко поинтересовался Василий Степанович.
– А как же! – рассмеялась Лена. – Это наш хлеб. Право выбора темы – это для гениев, а мы простые ремесленники. Я же говорю, это неинтересная тема!
– Вы о чем тут беседуете? – энергично водворились в комнату подруги-«постановщицы», принеся чай, чашки и всякое сладенькое к чайку на двух подносах.
Слава богу, больше никаких разговоров на тему работы, обстоятельств личной жизни и «родословной» за столом не велось – обошлись общими вопросами.
И на том спасибо!
Анна Михайловна, правда, попыталась было двинуть хвалебную речь в рамках задуманного мероприятия знакомства:
– У нас с Василием Степановичем замечательный сын, Леночка! Нам повезло! Заботливый, умный… Очень много работает, к сожалению, но что поделаешь, у него свое дело…
– Мама! – с нажимом, предупреждающим тихим рыком остановил заботливый сын хвалебную речь матушки.
– Не буду, не буду! – пообещала Анна Михайловна.
И совсем не плавно переключилась на обсуждение политических реалий страны, в дискуссии о которых принял живое участие Василий Степанович, а Зоя Львовна все старалась перевести разговор в русло культуры и искусства.
Лена выпила две чашки чаю, от нервов-с, извините, заливая неудобство ситуации и собственное молчание. Прикинув, что вполне уже насиделась, можно и удаляться в свои свояси с чистой душой, миндальничать не стала, прямо сообщив о намерениях.
