Анна Тодд - После – долго и счастливо
Мы едем через Хэмпстед, пытаясь отыскать Хардина и его отца, и острое ощущение тревоги у меня в душе то разгорается, то угасает.
Глава 2
Хардин
В баре слышен треск ломающегося дерева.
– Хардин, перестань! – откуда-то сбоку, отраженный эхом, доносится голос Вэнса.
Снова треск, за ним звон бьющегося стекла – приятный, распаляющий мою жажду к насилию. Мне необходимо что-нибудь сломать, причинить боль, пусть даже какому-то предмету.
Именно это я и делаю.
Крики вырывают меня из полуобморочного состояния. Я опускаю взгляд на руки и вижу, что держу обломок ножки дорогого стула. Подняв глаза, вижу пустые, встревоженные и незнакомые лица и пытаюсь отыскать среди них лишь одно – лицо Тессы. Но ее здесь нет, и в этот момент, охваченный яростью, я не могу понять, хорошо это или плохо. Она бы испугалась, переволновалась за меня, начала бы паниковать и суетиться, звать меня по имени, заглушая звенящие в ушах стоны и вопли.
Я торопливо отбрасываю кусок деревяшки, будто он обжигает кожу, и чувствую, как кто-то обнимает меня за плечи.
– Уводи его отсюда, пока не вызвали полицию! – Никогда не слышал, чтобы Майк так громко кричал.
– Отпусти меня на хрен!
Я отмахиваюсь от Вэнса и бросаю на него свирепый взгляд. Глаза застилает красная пелена.
– Ты что, в тюрьму захотел?! – кричит он мне почти прямо в лицо.
Мне хочется повалить его на пол, сжать пальцы на его горле…
Но пара женщин своими воплями помешали тому, чтобы меня опять унесло в темную пропасть. Я оглядываюсь: дорогущий бар, осколки бокалов на полу, сломанный стул, испуганные лица посетителей, раздумывающих, как им выбраться из этой неразберихи. Всего через несколько секунд их шок превратится в злость – на того, кто помешал их поискам счастья по завышенной цене.
Я пулей проношусь мимо официантки и выскакиваю наружу. Кристиан не отстает.
– Садись в машину, и я все тебе объясню, – раздраженно говорит он.
Опасаясь, что копы и правда могут появиться в любой момент, я подчиняюсь, но при этом не знаю, как мне себя чувствовать и что говорить. Хоть он и признался, я не в состоянии осознать его слова. Это настолько невероятно, что просто нелепо.
Я сажусь на пассажирское сиденье, как раз когда он устраивается за рулем.
– Ты не можешь быть моим отцом, это невозможно. Сплошная бессмыслица – в каждом твоем слове.
Я осматриваю дорогую арендованную тачку и думаю, значит ли это, что Тесса осталась в том чертовом парке, где я ее высадил.
– У Кимберли ведь есть машина?
– Естественно, есть, – с удивлением отвечает Вэнс.
Мы мчимся по дороге, и низкий гул двигателя становится все громче.
– Мне жаль, что ты вот так об этом узнал. Все вроде бы наладилось, но потом вдруг стало рассыпаться на части.
Я молчу, понимая, что сорвусь, как только открою рот. Впиваюсь пальцами в ноги: легкое ощущение боли успокаивает.
– Я все объясню, только не делай поспешных выводов, ладно?
В его глазах я вижу сожаление. Меня этим не разжалобишь.
– Нечего говорить со мной как с ребенком, – огрызаюсь я.
Вэнс смотрит на меня, потом снова на дорогу.
– Ты ведь знаешь, что я вырос с твоим отцом, Кеном. Сколько себя помню, мы всегда дружили.
– В первый раз слышу. – Бросив на него сердитый взгляд, я отворачиваюсь и смотрю на проплывающий за окном пейзаж. – Похоже, я вообще ни хрена не знаю.
– В общем, так и было. Мы росли вместе, почти как братья.
– И потом ты трахнул его жену? – перебиваю я.
– Слушай, я пытаюсь все тебе разъяснить, так что, прошу, не перебивай.
Вэнс почти рычит, костяшки на руле побелели. Он делает глубокий вдох, чтобы тоже успокоиться.
– Отвечу на твой вопрос: нет, все было не так. Твоя мама и Кен начали встречаться в старших классах, когда она переехала в Хэмпстед. Красивее девушки я никогда не видел.
Внутри все сжимается от воспоминания о том, как Вэнс ее целовал.
– Но Кен сразу же ее очаровал. Они не расставались ни на минуту, как и Макс с Дениз. Впятером мы были, можно сказать, бандой. – Углубившись в свои дурацкие воспоминания, он вздыхает, и его голос становится отстраненным. – Она была остроумной, сообразительной и по уши влюбилась в твоего отца… Черт, я не сумею называть его как-то по-другому…
Из груди Вэнса вырывается стон, и он постукивает пальцами по рулю, словно подгоняя себя.
– Кен был умным, даже одаренным, но, когда досрочно поступил в университет и получил полную стипендию, он стал слишком занят. Слишком занят для нее. Часами просиживал за учебниками. А мы продолжали общаться вчетвером, без него, и мы с твоей мамой… В общем, у нее появились чувства ко мне, а мои к ней только усилились.
Вэнс ненадолго замолкает, перестраиваясь в другой ряд, и включает вентиляцию, чтобы в салон попадало больше свежего воздуха. Воздух все равно остается тяжелым и липким, Вэнс продолжает рассказывать, а у меня голова идет кругом.
– Я всегда ее любил, и она это знала. Но любила его, а он был моим лучшим другом, – говорит он, сглатывая. – Через какое-то время мы стали… близки. Не в сексуальном смысле, просто мы оба перестали сдерживаться и отдались чувствам.
– Избавь меня от дерьмовых подробностей. – Держа руки на коленях, я сжимаю кулаки и заставляю себя заткнуться, чтобы дать ему договорить.
– Ладно-ладно, я понял. – Он смотрит вперед. – В общем, пошло-поехало, и вот мы уже вовсю крутим роман. Кен даже не догадывался. Макс и Дениз что-то подозревали, но оба молчали. Я умолял твою маму оставить Кена, ведь он перестал обращать на нее внимание. Знаю, это безумие, но я ее любил. – Он сводит брови. – Она была единственным спасением от моей тяги к саморазрушению. Кен был мне дорог, но любовь к ней застила глаза. Я ничего не мог с собой поделать.
– И… – Я подталкиваю его продолжать после нескольких секунд тишины.
– Так вот… Ну, когда она рассказала о беременности, я подумал, что мы могли бы сбежать вместе. Она вышла бы замуж за меня, а не за него. Я пообещал, что перестану бездельничать, если она выберет меня, и буду рядом с ней… с тобой.
Я чувствую, что он смотрит на меня, но не хочу встречаться с ним взглядом.
– Твоя мама сочла, что я для нее недостаточно надежен, и вот я уже молча слушаю, как они с Кеном объявляют о том, что ждут ребенка и поженятся на той же неделе.
«Какого черта?»
Я поворачиваю к нему голову, но он не сводит глаз с дороги, явно блуждая в воспоминаниях.
– Я хотел, чтобы она была счастлива, и не мог ее опозорить, не мог поставить под удар ее репутацию, рассказав Кену или кому-то еще о том, что было между нами. Все убеждал себя, что в глубине души он должен понимать: она носит не его ребенка. Твоя мама клялась, что он не притрагивался к ней несколько месяцев. – Плечи Вэнса заметно передергиваются. – Я был шафером на их скромной свадьбе, стоял рядом, одетый в костюм. Знал, что он даст ей то, чего не могу дать я. Я даже не собирался поступать в университет. Занимался лишь тем, что страдал по замужней женщине и запоминал отрывки из старых романов, на которые моя жизнь никогда не будет похожа. У меня не было ни планов на будущее, ни денег, а ей было нужно и то, и другое, – вздыхает он, стараясь вырваться из объятий прошлого.
