Робин Александер - Наследие Глории
Старая и новая солома, птичье гнездо и я отправились вниз — внутрь коттеджа. Солома и гнездо приземлились на кровати, а я — около шести дюймов от нее — на полу. Пока я лежала там, пытаясь вернуть воздух в свои легкие, я слышала, как Адриан сказала: «А теперь крыша сказала — «бум».
А потом в моих глазах все потемнело.
* * *
«Ты — идиотка!»
Я медленно открыла глаза. Лицо Шелби — нашего островного врача — было всего в нескольких дюймах от моего лица. Она была широкоплечей со светлыми волосами, почти белыми, которые шипами торчали из ее головы. Она всегда напоминала мне норвежского борца и была столь же сильна.
«Не двигайся!»
Я кивнула в ответ. Она схватила меня за подбородок.
«Я сказала — не двигайся!»
Под руководством Шелби несколько наших работников положили меня на твердую деревянную доску. Шелби быстро пристегнула меня к ней и полностью обездвижила. Свернув две простыни, она положила их по обе стороны от моей головы и усмехнулась, когда примотала мою голову к доске липкой лентой. Лента лежала прямо на моих бровях.
Беспокойное лицо Адриан появилось надо мной, а за ним — лицо Ирис. Ирис выглядела очень злой.
«Я в порядке», — улыбаясь сказала я.
«Тебе лучше надеяться, что - нет, девчушка, — произнесла Ирис сквозь стиснутые зубы. — Потому что, если это не так, то будет так, когда я закончу с тобой».
«Мне было бы больно, иначе это не имеет никакого смысла, — я посмотрела на Шелби. — Готовы ли мы уже пойти?»
Меня доставили в больницу на рентген. Только после того, как Шелби убедилась, что я ничего себе не сломала, она освободила меня от доски, которая принесла мне больше боли, чем падение.
«Я хочу поблагодарить тебя за работу, которую ты проделала с моими бровями, — я потерла свой лоб, очень надеясь, что они все еще были там. — Я не могла не заметить, что ты, кажется, получила огромное больное удовольствие, срывая ленту».
Шелби и Ирис, стоя по обе стороны от меня, хором заорали так, что я с перепугу села.
«О чем ты думала?» — требовала ответа Шелби.
«Глупая девчушка!» — Ирис ткнула пальцем меня в плечо.
«Ты никогда не остановишься и не подумаешь своей головой, прежде чем сделать что-то?» — спросила Шелби. Ирис открыла рот, чтобы продолжить свои словесные нападки на меня, но в это время зашла Адриан.
«Ладно, дамы, я думаю, что она получила сегодня хороший урок».
Я полезла рукой с свои шорты и достала оттуда соломинку, которая всю задницу мне истыкала, и подняла ее вверх.
«Более, чем один раз», — я улыбнулась Адриан, надеясь, что она поймет мою шутку. Если она и поняла, то смеяться не стала.
«Могу ли я забрать ее домой, Шелби?» — спросила Адриан с таким видом, который говорил мне – ох, и достанется же мне от нее.
«Да, но в течение следующих двадцати четырех часов присмотри за ее сотрясением мозга. Смотри, нет ли у нее дезориентации, — Шелби улыбнулась, — хотя за этим трудно уследить, поскольку мы говорим о Хайден».
Я рассмеялась, надеясь развеять напряжение в комнате. Никто не присоединился ко мне, и я затихла.
«Сегодняшней ночью кому-то придется будить ее через каждый час, — продолжила Шелби. — Разбудить, заставить походить, а потом ответить на вопросы: как ее полное имя, дата рождения, сегодняшняя дата. Если она будет не в состоянии ответить, немедленно связаться со мной».
«Я сделаю это, — раздраженно сказала Ирис, — Адриан нуждается в покое».
Я побледнела при мысли о том, что мне придется делить свою кровать с Ирис. Я слышала, как она храпит, и не сомневалась, что она засосет на нас обеих нашу соломенную крышу.
Адриан отмахнулась от нее.
«Нет, Ирис, я все равно просыпаюсь почти каждый час, чтобы сходить в туалет».
«Я хочу, чтобы вы обе успокоились в ближайшие пару дней».
Когда я открыла рот, чтобы возразить Шелби, она бросила на меня строгий взгляд.
«Я знаю, что вы собрались завтра переезжать, но у вас есть сотня помощников. Просто расслабьтесь и контролируйте процесс».
Я радостно спрыгнула со стола, чтобы показать всем, что со мной все в порядке. Зря я, конечно, сделала это, но мне удалось сквозь боль в голове изобразить уверенную улыбку. Я потом поплачу, когда рядом никого не будет.
«Спасибо, Шелби, за то, что починила меня».
Адриан обняла Шелби, а Ирис в это время подарила мне взгляд — «ты еще получишь от меня, когда мы выйдем на улицу». Я часто видела, что она смотрела так же на Тедди, поэтому я сделала то же, что и он всегда делал — пожала плечами и улыбнулась.
Выйдя на улицу, я сразу же направилась на сидение водителя гольфкара, на котором Ирис и Адриан приехали в клинику. Мы называли его «гольфкар», потому что он внешне был похож на него, но это скорее был вездеход и мог ехать так же быстро, как и наш джип. Я знаю это, потому что, когда никто меня не видел, и у меня было достаточно места на дороге, я проверяла его, увеличивая скорость до предела. Но так как в последнее время на меня был наложен режим — «не делай глупостей», — я не разделила эту пикантную подробность с окружающими.
После того, как я устроилась на сидении водителя, появилась Адриан. Выражение ее лица просто прокричало мне: «Я за рулем, и не смей спорить со мной». Я хотела выскочить из машины, но врезалась в Ирис.
«Я ненавижу ехать в середине, позволь мне сесть сзади?»
«Нет», — сказали Ирис и Адриан хором.
Мы едва выехали с парковки, как Ирис снова принялась грызть мою задницу.
«Беременные женщины не лазят по крышам, Хайден».
«Я не беременна».
Локоть Ирис врезался мне в бок.
«Ты может быть и не носишь его, но ты ждешь его», — карибский акцент Ирис становился более выраженным, когда она злилась или была расстроена. По тому, как она вцепилась в трубу над нашими головами, по десятибалльной шкале гнева я дала бы ей сейчас двадцать баллов.
«Адриан нуждается в том, чтобы ты была в целости и сохранности».
«Вот что я скажу тебе. Если я не найду способ сжечь мою нервную энергию, ничего на этом острове не будет состоять из одного куска», — моя глупость становилась более выраженной, когда я злилась или была расстроена. Ирис снова ткнула меня в бок, заставляя меня хрюкнуть.
«Тебе стало больно?» — спокойно спросила Адриан.
«Нет, до тех пор, пока Ирис не ткнула меня, — Ирис снова прошила меня насквозь своим взглядом за стукачество на нее. — А то, что Шелби сказала — полная чушь. У меня нет сотрясения мозга, у меня даже голова не болит. Шелби просто хочет сделать меня несчастной в течение следующих двадцати четырех часов».
