Нина Демина - Убийственные болоньезе
– Спасибо, Тина Андреевна, – поблагодарил Давид.
– Да брось ты, зови меня просто Тина.
– Неудобно, – Давид потянулся к тарелке с пирожными, – Роман Израилевич не одобрит.
– Одобрит, – и что бы показать свою власть над всесильным Бернсом, Тина хлопнула ладошкой по столу. – Скажешь, я так велела.
Давид промолчал, жуя тоненькую миндальную пластинку. За перегородкой слышались взрывы смеха, навязчивая танцевальная музыка. Тина сделала глоток из бокала, поставила локоток на стол, оперлась подбородком на изящную кисть.
– Расскажи о себе, Давидик. Очень хочется послушать интересную историю.
– Ну, пока в моей жизни ничего интересного не происходило, – сказал Давид, вытирая подбородок салфеткой.
– Это пока. Рассказывай. Сколько тебе лет?
– Двадцать два.
– Молоденький какой! – ахнула двадцатичетырехлетняя Тина.
Давид густо покраснел, переживая свое несовершенство.
– Где ты учишься? – продолжала допрос Тина.
– Окончил уже. Международный институт права.
– Подожди-ка, двадцать два и…
– Я школу окончил экстерном, в пятнадцать поступил в институт, сейчас аспирантура. Пишу кандидатскую.
В зале смолкла музыка, и мужской голос что-то неразборчиво пробубнил в микрофон.
– Да ты вундеркинд! – Тина покачала головой, обдумывая услышанную новость.
– Учился хорошо и всего.
– Хвалю, – сказала Тина и задала вертевшийся на языке вопрос. – Ну а девушка у тебя имеется?
– Тина Андреевна…
– Просто Тина, – поправила его она и, хитро прищурившись, не дала Давиду уйти от вопроса. – Так как?
– Приходится совмещать аспирантуру с работой у Романа Израилевича, – огорчения в его голосе не было, – времени на все не хватает.
– Ясно. Девственник, – констатировала Тина.
– Хм… – Давид спрятал глаза, чувствуя надвигающуюся нежелательную тему, но Тина не унималась.
– И не претит тебе заниматься "грязным порно"? – хмыкнула она.
– Бизнес есть бизнес. Это приносит неплохие деньги, – он, как примерный ученик сложил ладони на клубной скатерти, и заученно ответил. – И потом я помогаю дяде.
Ди-джей снова запилил свои диски, не жалея старого винила, толпа выкрикивала популярный припев.
– Ах да! Родственничек. Значит Бернс твой дядя?
– Двоюродный, – Давид вздохнул от облегчения, когда Тина повернула разговор на родственные темы. – Моя мать двоюродная сестра Романа Израилевича. Единственная, больше сестер у него нет.
– А Сара Абрамовна? – вспомнила сценаристку Тина.
– Она вдова его брата.
– Ясно, – Тине наскучили многочисленные родственники Бернса, и она вернулась к щекотливой для Давида теме. – Теперь про твой досуг.
– У меня его нет, – решил окончательно поставить точку Давид. – Прихожу домой, поработаю над диссертацией, ложусь спать. Иногда провожу время в Интернете.
– Интернет! – обрадовалась Тина, что поймала Давида с поличным. – Виртуальный секс? Порно сайты?
– Тина…
– В двадцать два года заниматься мастурбацией не зазорно, – заявила она ошеломленному Давиду. – Но, дорогой мой, виртуальным сексом не подменить настоящего, запомни. Значит, ты займешься моим досугом, то есть нашим общим досугом, а я берусь исправить кое-какие упущения в твоем сексуальном образовании.
Решено. Да не бойся ты, это не совсем то, о чем тебя предупреждал Бернс.
Красный от стыда, словно его обнажили на людях, Давид не смел поднять глаз на Тину, и молчал.
– Ну что ты, дурашка, вроде взрослый мальчик, а краснеешь как девица.
– Я, Тина Андреевна, не привык разговаривать с женщинами на такие темы, – собравшись с духом, ответил он.
– А на какие темы ты разговариваешь обычно? Подозреваю, что их немного.
– У меня с дамами деловые отношения, – гордо заявил Давид. – Они не предполагают иных тем, кроме бизнеса.
– Хорошо, поговорим о бизнесе, – удивительно быстро согласилась Тина. – Ты видел последний фильм Клюкина? В твои обязанности входит просмотр окончательного варианта?
– Роман Израилевич не считает мое мнение важным для разработки концепций фильмов.
– Эка ты ввернул! Ну, самому-то, поди интересно?
– Интересно. Я видел готовую продукцию на рынке.
– И как?
– Можно улучшить.
– Согласна, нет предела совершенству. Надеюсь, это касается не только моей игры?
– Что вы Тина, ваша игра идеальна, мои замечания касаются технической стороны.
– А как ты оцениваешь литературные способности нашего главного сценариста?
– Средние. В основном это акробатические этюды. Мое мнение, несмотря на специфику жанра, нужно ориентироваться на качественный продукт западного рынка.
Наивность наших первых картин подкупает, но это не будет продолжаться вечно.
Важен прогресс. Роман Израилевич это понимает, ищет нестандартные подходы и новые кадры.
– Роман Израилевич не интересуется твоим мнением?
– Я референт. У Романа Израилевича есть консультант, герр Миллер.
– Бернс мог бы сэкономить, заменив немца, своим родственничком. И как он не додумался, странно.
– Это не те вещи, на которых следует экономить. Консультации господина Миллера, оригинальное видение режиссера и ваш бесспорный талант, вот три кита нашего успеха.
Давид разгорячился, глаза блестели, было понятно, что успех продюсерского центра для него очень важен и именно с ним у молодого, имеющего огромный потенциал специалиста связаны планы на будущее. Тина воодушевилась его зажигательной речью, а похвалы ее таланту даже вызвали легкий румянец. Или это от шампанского? Теперь ей не хотелось его подначивать, она смотрела на него другими глазами, как на взрослого мужчину. Давид почувствовал перемену, и не преминул ей воспользоваться.
– Тина Андреевна, может ну его к черту этот клуб, лучше пойдемте в кино.
– В следующий раз непременно. А сейчас, ты прав, ну его к черту этот клуб, поедем к Бернсу. Ты знаешь, что вдруг пришло мне в голову? Я хочу получить образование, у меня лишь восемь классов средней школы. Мне необходимо образование!
– Не проблема, к первому сентября вы будете сидеть за партой. Вечерняя школа, экстернат, занятия раз в неделю по восемь академических часов. Если понадобится моя помощь, то я к вашим услугам.
Тина подхватила свою шаль и в сопровождении Давида, прошагала сквозь строй погрустневших поклонников.
Глава седьмая
Ближе к полудню они въехали в Ельск. Утреннего тумана как не бывало, но, несмотря на яркое солнце, город выглядел сонным. Грязные голуби бросались под ноги понурых прохожих, школьники уже устали от продолжительных каникул и с ленцой бросали друг другу мяч. Парковые деревья обвисли запыленными листьями и обреченно ожидали близкой осени. У здания телеграфа кипение жизни выражалось в визгливом скрипе входной двери с короткими интервалами минут на пять. Автомобиль на полупустой стоянке не привлекал внимания, сапфировую синь скрыла дорожная грязь.
