Кэтрин Лэниган - Все или ничего
— Потому что я хотел купить это ранчо. Мне нужны новые пастбищные земли.
Как изменилось лицо отца! Барбара никогда не видела его таким — спина выпрямилась, глаза полыхают злобой.
— Эту землю должен был купить я. — прорычал Александр, — у меня были на это все права. А ты со своей семьей вообще неизвестно как здесь оказался. Знаю я вашу породу.
Голь перекатная, белая рвань — вот вы кто. Я видел, что вы делаете с хорошей землей. Вы выжимаете из нее все соки, а потом, когда она становится бесплодной, бросаете ее и переезжаете на новое место. Вы вечно кочуете… вечно берете… и ничего не даете…
— Папа! — в шоке вскричала Барбара. — Джон не такой!
— Черта с два он не такой!
Джон Уильямс прирос к месту. Лицо его покраснело от гнева, а глаза горели таким же огнем, как у Александра. Барбара видела, как сжимались его кулаки — он с трудом сдерживал ярость.
— Вы ошибаетесь, мистер Керн. Сильно ошибаетесь.
Может быть, мы не так богаты, как вы, но человек меряется не только тем, откуда он приехал и сколько у него денег.
Когда-нибудь, мистер Керн, вы пожалеете о своих словах Мы не уедем отсюда — ни мой отец, ни я. Никогда! Вы слышите? И когда-нибудь я вам докажу, что вы не правы. Если не я, так мои дети… потому что мы не уедем!
Джон резко развернулся, глянул на юные лица, с интересом смотревшие на него, и сбежал с террасы.
Барбара обратила к отцу залитое слезами лицо:
— Как ты мог так с ним поступить, папа?
Она хотела догнать Джона, но Александр схватил ее.
— Не надо, — сказал он.
Барбара вырвалась из отцовских рук и, рыдая, бросилась в дом. Мать пошла за ней — Твой отец прав, Барбара, — сказала она, обнимая дочь, — Джон тебе не пара. Он не нашего круга. Ты никогда не будешь счастлива с таким человеком.
— Это не правда, мама, — всхлипнула Барбара.
— Ну подумай сама: смог бы он подарить тебе такие жемчужные бусы? Или те платья, что мы купили в Далласе? А вечеринки? Ему пришлось бы всю жизнь надрываться, чтобы тебе угодить. Он был бы несчастен с тобой. А ты с ним.
Из музыкального автомата раздавалась песня Фрэнка Синатры. Со двора доносились автомобильные гудки только что прибывших приятелей. А у Джона не было машины, даже грузовой. Интересно, есть ли машина у его отца? Мама права, он ей не пара. В тот момент Барбара ненавидела свою мать — за то, что она все знает и всегда права.
Подойдя к окну, она увидела удалявшуюся фигуру Джона. Сердце ее упало. Сможет ли она когда-нибудь полюбить другого?
— Сеньора? Мисс Котрелл? — позвала экономка Мария. — Хосе спрашивает, где ему поставить бар — в саду или в доме?
Барбара очнулась от воспоминаний.
— В саду, конечно. Лед уже привезли?
— Si.
— Хорошо. Я сейчас приду на кухню.
— Si. — И Мария поспешно вернулась к своим делам.
Барбара знала, что на сегодняшний пикник приедет сын Джона, Брендон. Папа был прав. Джон Уильямс, его отец и его жена Элис сошли в могилу, надорвавшись от непосильной работы на ранчо. Но Брендон воплотил в жизнь предсказание своего отца.
Джон умер в 1966 году, когда Брендону было восемнадцать. Полгода спустя Брендон проводил геологическую разведку на восточном участке ранчо и нашел нефть. В девятнадцать лет он стал миллионером, а за последние двадцать лет, вкладывая деньги в разные сферы бизнеса, сделался одним из богатейших людей Техаса.
Барбара снова вспомнила тот поворотный 1947 год. Она больше ни в кого не влюблялась так, как в Джона, а через два года вышла замуж за Тома Котрелла. Мама одобрила этот выбор: он был человеком ее круга. У них было двое детей, а у него — две любовницы. После смерти родителей Барбара взяла в свои руки бразды правления на ранчо, а год спустя, когда ей было тридцать два, погиб Том — его лошадь наткнулась на гремучую змею и, встав на дыбы, сбросила седока. Том ударился головой о камень и умер почти мгновенно. Барбара не плакала на похоронах. Сын Александр тоже. Плакала только ее дочь, Шейн.
В последний раз Барбара виделась с Брендоном три года назад, на балу в Остине у губернатора Марка Диксона. Она предпочитала не приглашать его на свои вечеринки, но если все же приглашала, Брендон присылал вежливые отказы. Ему было известно, что она враждебно к нему относится, вот только неизвестно почему. Она ведь не посвящала его в историю своей несчастной любви. Разве она могла сказать ему, что он слишком уж похож на своего отца? Что, когда она на него смотрела, душу ей терзали воспоминания о прошлом… о мечтах, которым так и не суждено было осуществиться.
Глава 9
Морин швырнула на кровать шелковое платье от Унгаро. За ним последовали костюм от Билла Блэсса и черное льняное платье от Энн Кляйн, которое она надевала на похороны.
— Все не то! — вздохнула она.
За все эти годы она ни разу не встречалась с родными Алекса и хотела произвести на них хорошее впечатление Но даже если бы она привезла из Нью-Йорка весь свой гардероб, ей все равно нечего было бы надеть на эту вечеринку.
В комнату вошла Хуанита со стопкой полотенец.
— Что случилось?
— Скажи, Хуанита, что надевают на барбекю в Техасе?
Мексиканка пожала плечами:
— Джинсы, красивые платья.
Морин нахмурилась.
— Да, ты здорово мне помогла.
Хуанита подошла к шкафу и перебрала вешалки с одеждой, потом подняла с кровати шелковое платье от Унгаро.
— Надень вот это.
— Ты так считаешь? Но оно слишком простенькое.
— Зато очень сексуальное.
Хуанита погладила тонкую облегающую ткань и показала на низкий треугольный вырез. Глаза ее лукаво блеснули.
— Ну что ж… пожалуй.
— Поторопись. Скоро приедет сеньор Александр.
Взглянув на часы, Морин увидела, что мексиканка права. Она наскоро помылась, оделась и побрызгалась духами «Опиум».
— Фантастика! — выдохнул Александр, когда она сошла к нему по лестнице.
— Как ты считаешь, в этом можно идти? Когда я сюда собиралась, я не думала, что мне понадобится наряд для званого вечера.
— Отличное платье!
Она улыбнулась и взяла его под руку.
— Я так рада, что ты меня пригласил!
— Я тоже, — отозвался он и поцеловал ее в щеку.
* * *Когда Морин и Александр приехали на ранчо Котрелла, там уже собралось больше ста человек. Огромный дом был украшен цветущей геранью и зеленью. На террасе играл оркестр, еще один устраивался под парусиновым тентом у дальнего края бассейна.
Под другим тентом, в красно-белую полоску, стояли ряды столиков, накрытые красными скатертями, в центре каждого красовался пестрый букет. На западном краю бассейна длинные буфетные столы ломились от яств Полдюжины подносов с ломтиками говяжьей грудинки перемежались огромными стеклянными блюдами с разными салатами.
