Луиза Розетт - Больше никаких признаний (ЛП)
}Джейми продолжает молчать.
}Вместо извинений за то, что прилюдно поставила его в неловкое положение и устроила отвратительную сцену — а я знаю, что так и надо было поступить — я позволяю своему смущению превратиться в гнев.
}— Смотри, если ты можешь работать в баре и ходить с фляжкой, то и я могу выпить пару стаканчиков вина на открытии выставки «искусств».
}Я ставлю кавычки в воздухе, чтобы продемонстрировать, что я думаю о работах Рейчел на случай, если он ничего не уловил из-за моей истерики на выставке. Мой мозг уговаривает рот заткнуться ко всем чертям, но у меня все-таки вырывается:
}— Кстати, когда ты получил результаты экзаменов?
}Открывается входная дверь, прерывая наше искрометное одностороннее общение и впуская внутрь холодный декабрьский воздух, приятно овевающий мое вспотевшее лицо. Заходят Питер и Трейси, с которой я не виделась за пределами школы уже много-много недель, если не считать наши ритуальные поездки на вокзал. В день, когда мой брат приехал домой на новогодние каникулы, ей почему-то не нужно ехать в город, и она с легкостью может отказаться от вечеринки у ее родителей при условии, что он тоже уйдет. Все это очень удобно.
В «Убить Золушку» есть целая глава о том, как девушки обращаются друг с другом, когда в поле зрения появляется парень. К сожалению, не могу вспомнить ни единой вещи из нее.
— Привет, чувак, — говорит Питер, пожимая руку Джейми.
Трейси бросает взгляд на меня и прищуривается.
— Ты пьяная?
В Йеле, стране с фондами в стопицот долларов, подают несвежий сыр, ты можешь в такое поверить?
Трейси смеется.
— Тебе нужны вода и аспирин.
Она поворачивается к Джейми, подразумевая, что он должен взять эти заботы на себя, но Джейми в последний раз злобно смотрит в моем направлении и идет к двери.
— Вы с нами не пойдете? — смущенно спрашивает Питер. — Как-нибудь в другой раз.}
Еще одна волна ледяного воздуха, и Джейми резко захлопывает за собой дверь.
— Пока, — кричу я так язвительно, как только могу.
Питер и Трейси переглядываются.
— Я принесу воду, — говорит она, уходя на кухню.
— И что это было? — спрашивает брат.
— Ну, Мамочка, мы ходили на открытие выставки. Какой-то девочки из Йеля, знакомой Джейми.
— И ты напилась… почему?
— Я не пьяная, — говорю я. — Ты знаешь, как они раздают эти маленькие стаканчики отвратного вина? Я выпила парочку. И съела немного прогорклого сыра.
Я слышу его проповеднический тон еще до того, как он открывает рот.
— Роуз, ты должна быть осторожной. У тебя брат с зависимостью, помнишь?
— У меня брат, у которого была зависимость.
— Я рад, что ты во мне так уверена, но я всегда буду…
…зависимым и бла-бла-бла, анонимные алкоголики, бла-блабла, анонимные наркоманы.
Я кидаю в него подушкой с Санта-Клаусом, думая, что веду себя смешно.
От шока на его лице я практически трезвею.
Питер упорно работал, чтобы изменить свою жизнь, а я высмеиваю тот факт, что он ходит на встречи? Что за хрень со мной творится?
Он делает глубокий вдох.
— Ты злая, когда пьяная. Как я. А это значит, что тебе вообще не стоит пить.
— Но если бы ты там был, Пит… — теперь я хнычу. По-настоящему хнычу. Я смотрю на это, как будто наблюдаю за кем-то другим, как будто не могу себя контролировать.
Трейси возвращается с водой и аспирином. Она поднимает брови, глядя на Питера, а потом на меня.
— Что случилось на выставке? — спрашивает она, пытаясь помочь мне принять аспирин в лежачем положении.
— Помнишь, я тебе рассказывала про девушку… Рейчел, которой нравится Джейми? Знаешь, как называлось ее «произведение искусства»? — я поворачиваюсь к Питеру, понимая, что сейчас он перейдет на мою сторону. — «Нефть ценой Колыбели Цивилизации — насилие в Ираке».
Трейси пару секунд выглядит озадаченной — не может понять, почему это вызвало у меня рвотный припадок. Это многое говорит о моем теперешнем месте в ее сознании. Но потом она смотрит на Питера, который сразу улавливает суть, и в ее взгляде появляется отблеск понимания.
Может, теперь Питер догадается, что ему не стоит сегодня быть со мной таким строгим.
Пожалуйста, скажи, что это была не видео-инсталляция, говорит он.
Картины с видеороликами взрывов демонстрировали ее «первоисточник». Я ей все высказала.
— Ты ей все высказала? — спрашивает он. — Как это понять?
— Я сказала, что это не искусство. И что война в Ираке — не развлечение.
— Постой, это была ее экзаменационная работа? Там были другие люди?
— До фига. Даже очень важный для Рейчел профессор. Она была там как раз, когда меня вырвало на ноги Рейчел, — я чувствую, что краснею, несмотря на мои старания преподнести это, как некую победу.
Трейси ахает. А Питера как будто самого сейчас вырвет.
— Ты же понимаешь, что это был супер-омерзительный пьяный поступок, да?
Ненавижу, когда брат разговаривает со мной так, будто он лучше меня и обосновался на высоком моральном уровне.
— Она это заслужила, — заявляю я, погружаясь в ярость, которую ощутила, когда прочитала те черные буквы на белой стене.
И что с того, что я пьяная?
— Роуз, — говорит Питер. — Тебе не принадлежит война в Ираке из-за того, что там погиб папа. Она не твоя.
— Ну, она все-таки больше моя, чем ее. На чью смерть она смотрела в том долбаном видео со смартфона?
Затем начинаются слезы и сопли.
— Ты его посмотрела? — говорит Трейси, садясь рядом со мной и пытаясь обнять меня за плечи.
— Конечно, посмотрела! — я сбрасываю ее руку.
Ни за что не позволю ей делать вид, что я в очередной раз не рассказала ей нечто важное. Хоть это и правда.
Вытираю нос рукавом.
— Жалеешь, что посмотрела? — спрашивает Питер.
— Нет, — без колебаний вру я.
Питер садится на стул напротив меня, все еще держа подушку с Санта-Клаусом. Он наклоняется вперед и ставит локти на колени.
— Я его почти не смотрел. Не был уверен, что смогу справиться с этим в трезвом виде.
Противный голос у меня в голове советует высмеять Питера за его разговоры в стиле «двенадцать шагов анонимных алкоголиков».
— Джейми не сдал экзамены, — внезапно объявляю я, давая понять, что не хочу сейчас слушать о чувствах Питера.
Я сегодня в ударе.
— Так вот почему он еще обаятельнее, чем обычно, — Трейси вытирает размазанную тушь с моей щеки.
— Поэтому, а еще из-за того, что меня вырвало на выставке, на которую его пригласила влюбленная в него по уши студентка.
Трейси усмехается. А потом начинает хохотать. Я тоже начинаю, пусть даже я и запуталась, от чего в моем случае нужно смеяться, а от чего — плакать. У меня такое чувство, что меня снова может вырвать, но не могу остановиться.
