Ольга Светлова - Под крылом судьбы
Когда пребываешь в таком настроении, значит, должно произойти чудо. У вас не бывает такого? За окном омерзительный, пакостный день, на работе однообразные будни, настроение на нуле, желаний никаких, даже по магазинам пройтись неохота, хотя Анка уговаривает и, наверно, уговорит. И вдруг появляется предчувствие чуда – надежда на что-то радостное, светлое, веселое. И даже понимая, что это ощущение, скорее всего, обманчиво, я проникаюсь ожиданием чего-то необыкновенного.
В то утро на моем столе лежал небольшой документ, требовавший редакторского вмешательства. Документ был простым, состоял из трех абзацев, но меня, как всегда, сбивало с толку мудреное название одного из расплодившихся фондов: «Инновационный фонд социальных технологий». Сейчас так принято, название должно быть пышным, значительным, масштабным и совершенно непонятным.
Но дело было не в этом. Одним из учредителей фонда значился Олег.
ОЛЕГ. Два стола и три стула
Трезво поразмыслив и припомнив наставления Шефа, я решил заняться бизнесом – открыть собственную фирму. Вопрос был в главном: чем конкретно мне заняться? Идею открыть собственный ресторан я отмел сразу. Во-первых, мне все равно не хватило бы на это денег – не забывайте, часть заработанного я отправлял на родину, а другую тратил так, как это делают молодые неженатые мужчины. Кроме того, необходимость кланяться и улыбаться пьяным сытым рожам совершенно не прельщала. Идея заняться торговлей тоже не воодушевила. Воспоминания о рынке не навевали оптимистического настроения – слишком много суеты и риска и слишком мало прибыли.
Как ни странно, окончательное решение я принял благодаря нашему последнему клиенту – тому самому Строителю, о котором я уже рассказывал. Он любил порассуждать о бизнесе:
– Знаешь, почему Коза Ностра предпочитает строительный бизнес и уборку мусора, в Италии строительный подряд не может получить ни одна иностранная компания, в Нью-Йорке мусорщики только итальянцы? Да потому, что в этих сферах практически невозможен доскональный контроль. Кто сможет абсолютно точно подсчитать, какое количество бетона уложено в фундамент здания и сколько мусора вывезено из офиса? И на этом делаются очень большие деньги. Вот пример: заказчик возмущается, что мною завышен расход кабеля, он, видите ли, посчитал, что от здания до телефонного узла не более пятидесяти метров, а я вписал все двести пятьдесят. Но кабель уже под землей. Тут и зарыта собака. Иди, говорю, выкапывай и проверяй. А про метры свои забудь. Кто сказал, что кабель прокладывается напрямую? А может, при его прокладке возникли препятствия, которые необходимо было обойти? Деньги на стройке и в буквальном и в переносном смысле закапываются в землю... для заказчика.
И еще кое-чему научил Строитель, надо отдать ему должное – по-своему безусловно талантливый человек.
– Что такое строительный бизнес сегодня? – глубокомысленно вопрошал он, и сам же отвечал: – Два стола и три стула. Поясняю: времена крупных трестов прошли, сейчас ни одна подрядная организация не имеет в полном объеме требуемой техники, стройматериалов, материальной базы. Содержание такого хозяйства не по силам сегодня никому, поэтому они и поделились на небольшие, но мобильные специализированные фирмы. Один кладет кирпич, другой прокладывает коммуникации, а третий занимается отделкой. Но кто их обеспечит заказами? Заказчику нужен дом, а не кирпичи, трубы или наклеенные обои в отдельности. И тогда на сцене появляюсь я, то есть тот, кто сумеет получить заказ, остальное, как ты уже догадался, – дело техники. Вот почему у меня в офисе всего два стола и три стула!
Знаете, чему учат психологи? Никогда не прерывай пациента. Я тоже стараюсь следовать этому правилу и получаю порой бесценный жизненный опыт, выслушивая таких людей, как Строитель.
– Если бы тебе было интересно, Олег, ты бы меня спросил: «А как получить заказ?» А я бы тебе ответил: «Э-э-э нет, Олег, это целое искусство!» Кто такой заказчик? В первую очередь, государственный чиновник. Бывают заказчиками и бизнесмены, но реже, и с ними сложнее, они расходуют свои деньги и поэтому пытаются считать каждую копейку. А чиновник получает зарплату на уровне ста баксов, на такие деньги не разбежишься. Ему сына надо обучить в Лондоне, тачку прикупить посолиднее, подружка не дает покоя, требуя новую шубу, и подарок к юбилею начальника надо подготовить соответствующий, хрустальной вазой не отделаешься. Только, пожалуйста, не произноси ты слово «взятка». Взятки берут гаишники и таможенники. А на их высоком уровне это называется «войти». Неужели ты не слышал «ему надо войти», «я вошел на энную сумму»? Мне кажется, это слово появилось от возможности попасть в кабинет большого человека. Вошел – значит решил, еще говорят «порешал».
Наш разговор прервал зазвонивший телефон. Бизнесмены стараются не говорить по телефону о наличных деньгах, беспокоятся, что их могут прослушивать враги или «органы». Поэтому и появились словечки «лимон», «нал», «штука», смысл которых сегодня ясен каждому; но диалоги получаются просто феерические:
– Послушай, братан, займи мне металла. Срочно нужно. К утру у меня в сейфе должно лежать ровно две тонны зеленого металла. Стокилограммовыми, конечно. Ну, спасибо, выручил.
Итак, вспомнив рассуждения Строителя, я решил заняться строительным бизнесом. Снял офис в престижном месте, купил, как и положено, «два стола и три стула» и приступил.
Легко сказать «приступил». Первое время руки опускались от бессилия. Как оказалось, рынок был давно поделен, репутации у меня в строительном деле еще не было – ее только предстояло создать, и особенных связей с потенциальными заказчиками я не имел. Но Шеф давно разучил меня отчаиваться, и тогда я призадумался.
В то время был бум строительства коттеджей. В стране развернулось массовое соревнование среди богачей и чиновников за строительство самого помпезного, самого крутого, самого престижного особняка. Особый шик состоял в том, чтобы построить свое гнездо в заповедной зоне, на берегу небольшой, заманчиво журчащей речушки, но получить там участок было практически невозможно. Заповедники охраняются законом, и строительство жилья там было запрещено. Бедные чиновники зубами скрежетали, но обойти закон боялись. Поднимется шум, дойдет до самых верхов и тогда, того и гляди, отлучат от кормушки.
Я специально поехал посмотреть на одну из заповедных зон. Тысячи горожан приезжают сюда отдыхать, поэтому мусором завалены оба берега реки. И тогда у меня родилась отличная идея. Во-первых, заповедник надо спасать, во-вторых, здесь все необходимо облагородить, в-третьих, использовать в государственных интересах. Так появился, ныне почивший, Инновационный фонд социальных технологий (а по сути те же «Рога и копыта»). Несколько статей в прессе и парочка выступлений на телевидении сделали свое дело. Газеты требовали спасти заповедник и использовать его в интересах народа. К решению этой задачи и приступил мой фонд, предлагавший создать на территории заповедника центр социальной реабилитации и адаптации (именно так, напишете «дом отдыха» или «курорт», считай, все пропало, люди сразу поймут, что им это будет недоступно), и в первую очередь для жертв политических репрессий и для лиц, страдающих дистоническим синдромом. Честно говоря, я не совсем понимаю, что это такое, но нанятый мною на должность президента фонда бывший журналист Муся (это кличка, он известный в определенных кругах пройдоха) сказал, что так надо.
