Игорь Матвеев - Любийца
Он пошевелился. Что-то пробормотал во сне.
— Слава…
Он медленно открыл глаза.
— Ты…
В его голосе не было удивления — только бесконечная теплота и нежность.
Я наклонилась и поцеловала его. В следующее мгновение он полностью пришел в себя ото сна.
— Я знал, Наташа…
Его рука потянула молнию моей куртки. Я приподняла плечо, помогая ему и освобождаясь от верхней одежды. Потом сбросила полусапожки, сняла через голову свитер, расстегнула джинсы… Через полминуты я уже юркнула под одеяло и прильнула к его теплому сильному телу. Мы не говорили друг другу ни слова, они были сейчас не нужны.
Слава положил мою руку на свою ладонь, а другой молча перебирал мои пальцы. Я прижалась к его груди, вдохнула запах его кожи — такой мужской, знакомый, такой любимый. Его волосы щекотали мою щеку. Я вновь слышала приглушенный стук его сердца, под который засыпала прежде. Но сейчас нам обоим было не до сна, мы так давно не были вместе — долгих две недели, нет, даже больше. И мы наслаждались этими безмолвными минутами, жадно впитывая друг друга, чтобы вновь превратиться из двух отдельных, измученных недавними событиями половинок в одно счастливое целое.
Прошла вечность, прежде чем я вспомнила, что мне надо сказать ему…
…одну очень важную вещь.
— Слава, я не знаю, принято ли… ну, поздравлять с прошедшим днем рождения?
— Да я и сам не знаю. Валяй, что здесь плохого?
— Тогда поздравляю тебя.
— Спасибо, Наташенька, — он поцеловал мои волосы.
— И подарок.
— Не надо подарка. Ты — мой подарок. И другого мне не надо.
— Надо.
— Ладно. Давай.
Я взяла его руку и положила на свой живот.
— У нас будет ребенок.
Он чуть вздрогнул, и я почувствовала, как участилось биение его сердца.
— Что — что ты сказала?..
— У нас будет ребенок.
— Наташенька… — только и проговорил Слава.
Может ли передать все оттенки чувств одно слово? Наверное, да, потому что он не сказал больше ничего, но мне стало так хорошо, как очень давно не было в жизни. Или совсем никогда?
По моей щеке скатилась слеза и упала ему на грудь.
Не знаю почему, но мне вдруг захотелось плакать. Может, эти слезы должны были смыть боль моих воспоминаний, как дождь смывает с оконного стекла пыль и вновь делает его хрустально-прозрачным?
— Ты… плачешь?
— Нет, это я… нет, ничего.
Я опять плакала на его груди, как тогда, на дороге, которая едва не увела меня в вечность, но сейчас все было по-другому: тогда у меня не было будущего.
Слава не утешал меня, а просто нежно гладил по волосам, понимая, что я должна очиститься от своего недавнего прошлого и распрощаться с ним навсегда.
Потом мы заснули — чтобы проснуться завтра в нашем новом чудесном мире.
Примечания
1
Минутку! (англ.).
2
Chicken (англ.) — цыпленок.
3
Именуемой в дальнейшем (англ.).
