Сара Карнаби - Под жарким солнцем Акапулько
Обошлось без дискуссий. Перед многоэтажным домом, где жила Линн, Дэвид оплатил такси, вышел вместе с ней и проследовал в здание.
Линн не успела даже включить свет в прихожей своей квартиры, как они бросились друг другу в объятия. У нее возникло ощущение, что она вернулась домой. Она снова была с человеком, таким удивительным образом дополнявшим ее, что без него она не чувствовала себя полноценной.
Дэвид не праздновал победу, а ощущал глубокое, счастливое удовлетворение оттого, что вновь наконец держит Линн в своих объятиях. И пока они любили друг друга, в нем росло осознание того, что это чувство он не хочет больше терять.
И еще кое-что осенило его в эти минуты: он понял, как это сделать. Теперь надо было только набраться мужества, чтобы произнести мысли вслух.
Линн парила в теплом, приятном тумане удовлетворения, когда пальцы Дэвида осторожно погладили ее волосы.
— Чудесно, — промурлыкала она.
— И чтобы так и оставалось, нам надо пожениться, — прошептал в темноте Дэвид.
Из теплого, приятного тумана Линн рухнула назад в реальность. Она молниеносно села и первым делом зажгла ночную настольную лампу.
— Что?
— Нам надо бы пожениться. — Он схватил ее затылок и привлек к себе так близко, что их губы почти соприкоснулись. — Ведь я тебя люблю.
— Скажи это еще раз! — потребовала она и затаила дыхание.
— Я… тебя… люблю, — прошептал он. — Поэтому нам надо пожениться.
— Нет! — Линн отчаянно замотала головой. — Никогда!
Дэвид поцеловал ее губы долгим нежным поцелуем.
— Почему нет? Ты меня не любишь?
— Нет! То есть да, но…
— Тогда все ясно! Мы женимся. — Он хотел крепче прижать ее к себе.
— Нет! — Она оттолкнула его. — Мы слишком разные.
— И поэтому мы чудесно дополняем друг друга. — Каждый свой аргумент он подкреплял поцелуем. — Ты богаче меня, но я все равно всегда хотел иметь больше денег. — Его губы жгли ей рот. — Я моложе тебя, но современные женщины с ума сходят по более молодым мужчинам. — Следующий поцелуй лишил ее части рассудка. — Согласно своей жизненной установке, я дам тебе возможность полностью раскрыть свою личность, а ты будешь требовать и получать от меня только самое лучшее! — Еще один поцелуй лишил ее рассудка окончательно. — Чего еще ты хочешь?
— Тебя, — тихо шепнула Линн. — Я хочу тебя! Давай поженимся! Прямо сейчас!
— Пожениться прямо сейчас немного сложно, но я знаю кое-что другое, чего не нужно долго ждать…
Линн казалось, что она видит сон. Она была уверена, что утром проснется и только посмеется над этим бредом о любви и замужестве.
Но когда на следующее утро оказалось, что и при дневном свете и в ясном сознании каждый взгляд, каждый жест Дэвида наполняют ее счастьем и любовью, она взяла в агентстве свободный день и начала вместе с таким же «прогульщиком» Дэвидом планировать свадьбу.
И впервые за все время они сразу согласились друг с другом в одном пункте.
— Если наши семьи встретятся, катастрофа гарантирована, — заявил Дэвид, и Линн на это грустно кивнула.
* * *Дядя Карл оттянул слишком сдавливающую шею бабочку, окинул взглядом толпу друзей и родственников новобрачных и прислушался к звукам оркестра, обеспечивающего музыкальное сопровождение торжественного приема в нью-йоркском отеле «Хилтон».
— Я люблю свадебную музыку. Люблю также концерты в Линкольн-центре, пластинки Давида Ойстраха и компакт-диски Ростроповича, но больше всего — свадебную музыку!
Мадлен Уильямс, благодаря искусным подтяжкам выглядевшая лет на сорок, хотя ей уже исполнился пятьдесят один год, печально пригубила шампанское.
— Ужасно, что не пришел ни один журналист из журнала «Ярмарка тщеславия»!
— Что в этом ужасного? — спросил Карл Корнблум и потянулся за холодным пивом.
— Ну что ты! — Мать невесты вскинула тонко выщипанные брови. — Игнорирование со стороны «Ярмарки тщеславия» равносильно ссылке в Сибирь!
— Разве не красивая пара? — порхая мимо, прощебетала какая-то гостья, взглянув на Дэвида и Линн, которые честно старались не показать, что им больше всего хотелось быть сейчас где-нибудь совсем в другом месте.
— Да, красивая, очень красивая, — подтвердила Мадлен Уильямс и ободряюще кивнула дочери.
Дядя Карл незаметно осматривался по сторонам в поисках возможности подобраться поближе к своему пиву и не подвергнуться при этом насмешкам за типично немецкое поведение.
— Но что меня раздражает на свадебных приемах, так это огромное количество гостей. Девять десятых можно было бы вышвырнуть, потому что от них одно беспокойство.
Мадлен Уильямс закатила глаза.
— Раз ты считаешь этих гостей беспокойными, значит, ты не видел настоящих профессионалов. — Она скользнула взглядом по доброй сотне приглашенных. — Если бы ты позвал Габоров, они бы заменили тебе ураган.
Бен Бакли, чрезвычайно гордый отец Дэвида, с широкой ухмылкой пробрался сквозь толпу к Мадлен Уильямс.
— К счастью, Габоры никогда не приняли бы от меня приглашения.
Мадлен Уильямс с первого взгляда была очарована шармом журналиста, но вела себя сдержанно. Даже очень сдержанно.
— Как это? — с улыбкой спросила она.
Бен Бакли в свои пятьдесят три года буквально лучился юношеской беззаботностью.
— Габоры когда-то подали на меня в суд за статью, которую я о них написал. К счастью, моим адвокатом был Джозеф Райт.
— Этот одичавший неандерталец?! — воскликнул дядя Карл.
Бен Бакли пожал широкими спортивными плечами.
— О, если его держать под контролем, он — лучший адвокат, какого можно нанять. Никто не найдет в законе больше лазеек для экономии денег и не разделается с вашим противником лучше, чем он.
Мать Дэвида, Мэрджори Ремник, судья, во втором браке замужем за прокурором, понимающе и многострадально кивнула Мадлен Уильямс.
— Мы его один раз пригласили на омара… и его сразу вырвало.
— Из-за омара? — с интересом осведомилась Мадлен.
— Понятия не имею. — Мэрджори пожала плечами. — Я только помню, что при этом его челюсть упала в унитаз.
Мадлен Уильямс широко раскрыла глаза.
— Вы хотите сказать…
— И парик тоже! — воскликнула Мэрджори.
Мадлен больше не могла сдерживаться и весело рассмеялась, дядя Карл и Бен Бакли по очереди прыснули, и Мэрджори от души присоединилась наконец к общему хохоту.
Мимо просеменила чья-то пожилая родственница.
— Разве не прекрасная пара? — сияя улыбкой, спросила она, но, услышав в ответ дружный хохот, обиженно удалилась.
Дэвид и Линн с явным недоумением наблюдали за общим весельем своей ближайшей родни, а когда еще и Артур Уильямс, отец Линн, а также Джесси Ремник, по профессии прокурор и второй муж матери Дэвида, присоединились к группе и, перекинувшись парой слов, тоже захохотали, новобрачные совсем были сбиты с толку.
