Юлия Комольцева - Я балдею от его ямочек
– А где он живет, мы даже и не знаем… – протянула Лина разочарованно.
Егор выразил надежду, что Мик явится на корты, как ни в чем не бывало. Может, он и нервный, но брать себя в руки умеет.
– А помогать надо знаешь как? На турнир его взять!
– Так Палыч же сказал, что нельзя!
– Палыч тоже человек, может ошибаться. Мику нужна победа! Я пацан, я знаю, что говорю.
Лина обиженно уточнила, что может не понять девочка в данной ситуации.
– Да все. У вас, у девочек, все шиворот-навыворот.
Она остановилась, вырвала руку.
– Это ты сейчас со мной поссориться решил?
– Вот! – Засмеялся Егор, взъерошив чуб. – Я же говорю, вы все с ног на голову переворачиваете! Кто с тобой ссориться, Аполлоша?
Она фыркнула и попросила не называть ее так. Егор примирительно сжал ее ладонь. Лина не стала упираться, только легонько ткнула локтем его в бок. Чтоб соблюдал дистанцию. Он засмеялся и сжал ее так, что дышать стало трудно.
Постояв так немного, задыхаясь, глядя друг другу в глаза, они поняли, что свидание все-таки романтическое. И как начали целоваться!
В какой-то момент Лина едва не разрыдалась, вспомнив слова Палыча о турнире.
– Это что же, получается? – Отстранившись немного, она смотрела на Егора испуганно. – Ты уедешь, а я – останусь?
– Аполлинария Матвеевна, что за истерики? – Он попытался разрядить атмосферу шуткой. – Тебе сказано было, тоже поезжай!
– Ага! С твоим папой! Чтоб он меня сгрыз!
– Да причем тут ты?! Он тебя знать не знает!!!
– Если он Палычу мозги ковырял насчет Мика, то про меня он точно все разузнал. Скажет, нашел себе сообщницу! Или еще хуже, решит, что это я тебя подбила…
Егор с досадой тряхнул головой.
– Да перестань ты! Отец знает, что меня не подобьешь! И вообще, я с ним после такого сам никуда не поеду. Мама повезет, если надо. Честно говоря, мне – не надо совсем! Что я в Пятигорске не видел?
– Ну баллы наберешь… – нерешительно сказала Лина.
Ей не хотелось давить на него. Спорт есть спорт. Тренер сказал – участвуй в турнире, значит, никаких отговорок! У нее же два варианта – страдать в разлуке или поехать вместе с ним, и страдать от собственного несовершенства и его родителей.
Денег на поездку нет. Нарядов нормальных нет. Уверенности – ни в чем!!! – тоже нет.
Лина так привыкла подсчитывать потери, а потом компенсировать их чем-то положительным.
Что же есть у нее на данный момент? Вот это солнце и море, и пляж, по которому они идут вдвоем. Тут они впервые поцеловались. И снова это делали всего минуту назад!
Есть Егор. Сейчас. Здесь.
А в Пятигорске, на турнире, то ли будет он рядом, то ли нет – еще неизвестно!
Это она снова взялась прикидывать отрицательные моменты. Напрасный труд. Бессмысленный. Зачем думать о том, что еще не случилось.
– Давай мы про поездку потом решим, а? – Жалобно прошептала Лина.
Глава 10
Синяк был бледно-зеленый с фиолетовым отливом.
Палыч оказался прав – мяч попал Мику в щеку.
– Красавчик, – тренер показал большой палец.
– Герой, – говорили парни и, хлопали по плечу, будто принимая в свое братство.
Девочки хором ахнули, прозвучало возмущенное «кто ж тебя так?!».
Мик повел плечом, словно сгоняя комара. Стало ясно, что подробностей не будет.
Лина поймала его взгляд и вдруг поняла, что не гордость пригнала его сюда. Он смотрел неуверенно, без обычного вызова. Будто спрашивал. И ответа не ждал.
Он знал ответ заранее.
Автор синяка в этот момент пожимал своей «жертве» ладонь.
– Больно? – Тихо спросила Лина, чтобы не молчать.
– Не очень, – тоже шепотом ответил Мик, – только улыбаться неудобно.
Можно подумать он часто это делал!
Вероятно, ее мысли отразились на лице, Мик демонстративно изобразил голливудскую улыбку. Блеснули зубы. Нахально засветились глаза. А на щеке, где разливался синяк, внезапно образовалась ямка… как у целлулоидного пупса…
Лина смотрела, не отрываясь. Ее будто затягивало в воронку.
Стоп-кадр.
Егор потряс за плечо.
– Ты заснула? Побежали! Мик ты на стенку?
– Если можно, – Мик бросил взгляд на тренера, Палыч кивнул.
Ребята пробежали пару кругов, как обычно болтая. Лина старательно не слушала: обсуждали опять Мика. Никто в группе, конечно, не знал, откуда появился фингал, и что вообще произошло. Карина с Егором бежали впереди. Потом отошли в сторонку, как раньше, – вдвоем. Только за руки не держались.
Лина знала, что они-то уж точно не о Мике говорят.
Она решительно выбежала с кортов и направилась к стенке.
– Ты почему вчера телефон отключил? – Тоном сердитой бабушки спросила издалека.
Мик, не сбавляя темпа, крикнул:
– Потом объясню.
Она встала у стены, загородив ему квадрат.
Злость требовала выхода. Лина могла бы сейчас не только на линию огня выскочить, но и ракетку у него отобрать, и еще мячиком вдарить как следует! Во вторую щеку. Для симметрии!
Все наперекосяк, ну все!
Егор разбирается с Кариной. И еще неизвестно, чем это кончиться!
Мик, которого она считала уже другом, отключает телефон. И весь вечер она за него переживает! Весь вечер только об этом они с Егором и говорят! Как будто больше не о чем!
Друг, ага! Они же даже не знают, где он живет!
Случись что, и…
Зачем она вообще думает о таком?!
– Ну и что ты трясешься? – Он подошел к ней, поигрывая ракеткой.
С таким видом, что стал похож на Джонни.
– От злости! – Рявкнула Лина. – Можно подумать, ты не понимаешь, что мы волновались!
Мик усмехнулся, – мелькнула ямочка.
Лина отвела взгляд.
– Дай мне свой адрес!
– В гости хочешь?
– Мик! Просто скажи адрес!
– Хватит, Лин, я не младенец, нечего мать Терезу изображать! Иди бегай, а то Палыч и мне, и тебе вставит! Иди!
Он оторвал ее от стены.
– Я не могу, – прошептала она, – там Егор… с Кариной.
– Дура! А где им еще быть? Это же тренировка!
– Они разговаривают. Вдвоем.
Кажется, выражалась она не очень внятно. А выглядела еще хуже! Истеричка!
Мик глубоко вздохнул. Подолом олимпийки вытер ей лицо – мокрое то ли от слез, то ли от пота. Легонько потряс за плечи.
– Эй, соображай давай! Он же с ней встречался, теперь надо расстаться, так? По-человечески! Или что? Ты хочешь, чтобы он ее в ресторан пригласил и официально поставил в известность, что у него теперь другая девушка?
Формулировал Мик, как всегда, четко. Только Лине это не помогло. Она сама все понимала. И все равно было страшно. То есть, не страшно, а … зыбко… зябко… все казалось размытым, неопределенным…
– Ты перенервничала просто, – сделал он вывод, – водички глотни и занимайся!
Лина хлюпнула носом:
