Рози Томас - Влечение
Как давно это было! Джесс улыбнулась, благодарная Йену за это путешествие по нейтральной полосе.
— Я тогда была моложе, чем сейчас Бетт.
Бетт родилась через год после свадьбы, а еще через три года — Дэнни.
— Мы были счастливы. Да, были. Помню свое тогдашнее восприятие мира: острые углы, яркие краски, незаходящее солнце.
Джесс не спорила. Ей хотелось просить прощения за то, что случилось потом, но все слова казались обоюдоострыми. Все изменил Дэнни — точнее, перспектива его рождения.
— Хорошо, что нам пришло в голову посмотреть эти фотографии, — сказал Йен.
— Да.
На самом деле эти снимки показались ей не более чем цветными глянцевыми картинками, ни в коем случае не заменяющими Дэнни. Она осталась ни с чем и среди развалин.
Джесс неуверенно протянула руку; Йен взял ее в свои и погладил. На нее нахлынули воспоминания о совместной жизни. Еще недавно она удивлялась: неужели этот человек много лет был ее мужем? А теперь не могла поверить, что он перестал им быть.
Что же дальше? Неужели они вместе, рука об руку, поднимутся на второй этаж по скрипучим ступенькам и все пойдет как раньше, только отягощенное страшной утратой?..
В каком-то смысле Йен был прав: они разочаровали друг друга. Вскоре после Майорки ступили на неверную тропу, сделали несколько шагов в разных направлениях. Джесс стало ясно: если бы они до сих пор не расстались, это нужно было бы сделать сейчас.
Они молча обнялись. Йен коснулся прощальным поцелуем ее волос. Он был уже далеко отсюда.
— Хочешь, разделим фотографии — возьмешь с собой часть в Сидней?
Отношения Йена с Дэнни были далеко не такими безоблачными, как с Бетт. Йен был ответственным, прямолинейным человеком; терпимость к чужим слабостям и развитое воображение не значились среди его достоинств. Дэнни своим легкомыслием, которое в глазах остальных искупалось обаянием, нередко выводил его из себя. Сколько раз Джесс замечала устремленный на Дэнни неодобрительный взгляд мужа! Семья разделилась на два лагеря: в одном — мать и сын, а в другом — отец и дочь. И все же Йен любил Дэнни. Его огромное, невысказанное горе было тому свидетельством.
— Я бы побыл еще немного, если бы знал, что могу помочь.
— Спасибо.
Оба синхронно склонились над фотографиями.
— Может, приедешь погостить к нам в Сидней — в отпуск или на Рождество? Я оплачу самолет.
Джесс была тронута, но ей не хотелось никуда лететь. Для ее горя не было другого места на земле, кроме этого дома.
— Ты уверена, что не хочешь? А если вместе с Бетт?
— Уверена. А вот насчет Бетт — отличная идея! Предложи ей.
Они поделили фотографии поровну. Еще немного посидели в потрепанных креслах по разные стороны камина.
Наконец Джесс встала и легко коснулась его плеча.
— Ложись спать, Йен.
Он провел все эти ночи на диване в гостиной. Наверху было всего три спальни: бывшая супружеская и комнаты детей. Джесс представила себе пустоту и мрак в комнате сына, смутные очертания мебели, вещи, которые замерли на своих местах, пока еще тонкий слой пыли на вещах, до которых он больше никогда не дотронется.
— Спокойной ночи.
Она заглянула в спальню дочери. Та уже уснула. Джесс осторожно склонилась над ней, чтобы почувствовать на своей щеке ее теплое дыхание.
* * *После того как Йен улетел обратно в Сидней, Джесс отвезла Бетт на вокзал. Сквозь струи дождя они наблюдали за тем, как колышутся на ветру гирлянды разноцветных лампочек в торговом центре. Более сильные порывы заставляли качаться сучья рождественской елки, заранее водруженной близ карусели. Дождь лил не переставая несколько дней подряд. Джесс ехала на небольшой скорости, не отрывая глаз от дороги и тащившегося впереди забрызганного грязью автобуса. Должно быть, Йен уже в Сиднее, в своем бунгало с видом на голубой залив.
Выйдя из машины, женщины были вынуждены сражаться с дорожной сумкой Бетт и ее зонтиком, который так и норовил вывернуться спицами наружу. Наконец они очутились на перроне и стали ждать лондонского поезда.
— Доченька, ты уверена, что уже можешь приступить к работе?
— Не представляю, чем еще заняться. А ты?
— Я тоже.
— На выходные приеду.
— Если только ради меня…
— Мам, я сама хочу.
— Хорошо. Буду очень рада.
Несмотря на все старания, их голоса звучали тускло, невыразительно.
Джесс хотелось кое о чем спросить дочь, и она спросила очень осторожно, потому что та была скрытной во всем, что касалось ее личной жизни.
— В Лондоне есть кто-нибудь… ну… кто бы о тебе позаботился?
— В настоящее время — нет, — твердо ответила Бетт. — А вот и поезд. Держись, мамочка.
А что еще остается?
— Хорошо, родная.
Они обнялись; былая скованность отступила.
— Не сердись на меня, — прошептала Джесс.
— За что?
— За то, что не могу ничего исправить.
— Ты не должна чувствовать себя виноватой: мне от этого только хуже. Ладно, до пятницы.
— Береги себя.
Пустые слова. И пустой дом, куда Джесс предстояло вернуться.
* * *Сэм Кларк сидел в своем кабинете, развернув вращающееся кресло немного в сторону от стола. На улице стемнело, так что он видел свое отражение в зеркальной поверхности стены и подсознательно любовался своими аккуратно — но не слишком коротко — подстриженными волосами, темно-синей рубашкой и не слишком туго завязанным галстуком от Армани. Он разговаривал по телефону с женой, сидевшей за своим столом в редакции одного из бульварных листков. Они поспорили, кому сидеть с детьми в небольшой промежуток времени перед литературной вечеринкой.
— Я должен задержаться, любовь моя, — мягко втолковывал Сэм. — Завтра с утра пораньше у меня назначена встреча с автором, а я еще не прочел книгу. Если сейчас мне удастся в темпе ее пролистать, не нужно будет делать это потом, и после вечеринки я свожу тебя поужинать. Как тебе такой план?
— У, змий-искуситель! Ты отлыниваешь от своей очереди сидеть с детьми и при этом ухитряешься создать видимость одолжения с твоей стороны.
— Куда бы тебе хотелось пойти? В «Айви»? Или «Каприз»?
Сэди Кларк хмыкнула.
— Ладно, твоя взяла. Я еду домой, но не забывай, пожалуйста: это такие же твои дети, как и мои.
— И я горжусь ими почти так же, как тобой.
— О Господи, — пробормотала Сэди, сдаваясь.
* * *Очутившись в квартире, Бетт первым делом подобрала перед дверью почту, а затем направилась к телефону. Слушая сигналы, она рассеянно смотрела на свое отражение в зеркале.
— Будьте добры, Сэма Кларка.
