Кэндис Адамс - Притяжение противоположностей
Влажная и измученная, все еще прерывисто дыша, она уснула в объятиях Эрика.
6
Было раннее утро, когда Джасинда проснулась. Какое-то мгновение она пребывала в недоумении, а затем ощутила руку на своем бедре, и все подробности прошедшей ночи вернулись к ней. Повернувшись, она прижалась к изгибу спины Эрика, мурлыкая, словно котенок.
— Это ты, Гертруда? — сонно пробормотал Эрик.
Вместо ответа Джасинда шлепнула его по спине.
— А… это ты… — он повернулся и притянул ее к себе.
Джасинда оставила влажный поцелуй на его груди, прежде чем приблизила свое лицо к его губам. В то же самое время ее игривые руки нащупали его ребра, и она весело пощекотала его. Прижав руки Джасинды к бокам, он отстранил ее от себя.
— Сначала ты явилась сюда, демонстрируя свои напыщенные городские манеры, а теперь хочешь только просто поиграть со мной? — он озорно улыбнулся.
— Да, ты прав, — с готовностью согласилась Джасинда.
Она обожала эту его улыбку, которая заставляла ее ощущать себя юной и беззаботной девчонкой. Она вся светилась от воспоминаний о прошедшей ночи. Он был чувственным и сладостным любовником, отдающим любимой гораздо больше, чем берущим, и она горячо желала повторить все сначала.
Эрик откинул ее спутанные волосы назад и поцеловал в голову.
— Ты готова к завтраку?
— Мы должны так рано встать? У меня другие планы… — глаза Джасинды смотрели на него с недвусмысленным намеком.
— Если ты будешь так смотреть, то можешь ослепнуть, — упрекнул Эрик ее и сел на край кровати, пытаясь достать свои туфли.
Джасинда тоже встала и обвила руками его шею. Улыбаясь, она прижалась к его широкой мускулистой спине.
— Я ничего не имею против. Как твоя рука сегодня? — спросила она.
Обернувшись, Эрик усадил ее к себе на колени.
— Нормально. Я снова хотел бы любить тебя, чтобы показать тебе, как это может быть прекрасно, — прошептал он в ее ухо, — но я обязательно должен утром ненадолго побывать в каменоломне.
— Ууу… — Джасинда была сильно разочарована.
— Подожди меня здесь. Я вернусь около десяти, и мы сможем провести остаток дня вместе, — предложил Эрик.
Джасинда согласно кивнула, и он пересадил ее снова на кровать.
— Поспи подольше, если хочешь. Чувствуй себя хозяйкой в доме, — сказал он, на ходу застегивая рубашку и натягивая джинсы.
— А завтрак? — спросила Джасинда.
— У меня нет времени. А ты найдешь все, что нужно, на кухне.
Эрик направился к двери, затем вернулся и крепко обнял ее. Мгновение он молча держал ее в объятиях, затем отпустил и ушел. После этого Джасинда долго лежала в постели, вспоминая прошедшую ночь. Размышляя, она сознательно не разбирала все стороны их отношений. Сегодня Джасинда не хотела задумываться над тем, что они с Эриком вели себя, возможно, совсем неразумно. Она опять просто жаждала насладиться любовью в его объятиях.
Ей так хотелось, чтобы он не отпускал ее домой сегодня утром. Конечно, она должна оценить его преданность делу. Трудолюбие всегда было качеством, которым Джасинда восхищалась. Но сегодня оно отняло у нее Эрика и испортило ленивое чувственное настроение утра, которое они могли бы провести вместе. Без него постель казалась неуютной.
Остановившись на этой мысли, Джасинда откинула одеяло и встала. Одевшись, она босиком прошла на кухню — небольшую уютную комнату со шкафами из натурального дуба и стекла. Подрумянив в тостере хлеб и сварив кофе, она присела за небольшой круглый стол и не спеша поела, разглядывая в окно деревья. Они были уже наполовину голыми, а пока она наблюдала за ними, налетел ветер и еще больше листьев, закружившись, упало на землю. Вой ветра были единственными звуками, которые до нее доносились. Когда он стихал, то вокруг воцарялась абсолютная тишина.
Джасинда вымыла посуду в мойке из нержавеющей стали. Она нарочно гремела посудой и громко разговаривала сама с собой. Тишина начинала угнетать ее.
— Есть кто-нибудь дома? — услышала она голос в передней.
Джасинда с облегчением вздохнула, узнав голос Эрика.
— Я на кухне, — крикнула она.
Наконец появился Эрик. На нем была коричневая ветровка цвета его глаз.
— Оставь тарелки. Я займусь ими позже, — предложил он.
— Не беспокойся, — она вытерла руки полотенцем. — Как дела в каменоломне?
— Прекрасно. Я получил огромное удовольствие.
Он приподнял пряди ее волос и поцеловал сзади в шею.
— Ммм, как ты хорошо пахнешь, чисто и свежо, как лес после дождя.
Говоря о лесе, Эрик внезапно умолк, чтобы еще раз поцеловать Джасинду в шею.
— Я подумал, что мог бы показать тебе сегодня окрестности. Погода чудесная. Тебе не понадобится даже жакет.
Взяв ее за руку, он направился к задней двери.
Джасинда упиралась. Она намеревалась провести день в доме. А он тащил ее куда-то, да еще через заднюю дверь.
— Ты хочешь сказать, что мы «не пойдем? — наконец сообразил Эрик.
— Конечно, нет, — ей совсем не хотелось идти. — Может быть, там уже так припекло, что выползли змеи? — спросила она с опаской.
Он засмеялся и еще сильнее потянул ее за руку.
— Идем. Не бойся.
— Надеюсь, что это означает «нет», — бубнила она, следуя за ним. Деревянные ступеньки вели вниз. Деревья подходили очень близко к задней стене дома, как будто хотели обнять его.
Джасинда неуверенно огляделась вокруг.
— Здесь нет медведей? — опасливо спросила она.
Эрик захохотал, подхватил ее на руки и закружил.
— Обещаю, что верну тебя в дом живой и невредимой. О'кэй?
Его руки все еще обнимали ее за талию, а глаза искрились радостью. В этот момент Джасинда подумала, что не сможет отказать ему ни в чем, чего бы он ни попросил. Кроме того, его энтузиазм был заразителен. Первый раз в своей жизни она почувствовала желание пойти в лес.
— О'кэй, — согласилась она.
Они пошли по узкой тропинке, и скоро дом исчез из виду. Углубляясь в лес, Эрик рассказывал арканзасскую историю во всех подробностях.
— …Были две старые хижины. Их теперь нет. Я слышал, что одна из них находилась у дороги на Баттерфилд, по которой ходили дилижансы, но я не знаю, правда ли это. Дилижансы в действительности ходили через Файэтвилл…
Он шел впереди нее, уверенно шагая по неровной тропинке. Джасинда следовала за ним более осторожно. Спустя несколько минут хода он остановился у подножия утеса. Она замерла рядом с ним. Мох и папоротники свисали с почти отвесной стены утеса, и тонкие струйки воды стекали по ней, искрясь в лучах солнечного света, который достигал их, пробиваясь сквозь ветви деревьев.
