Гарольд Карлтон - Жертва
— Ну вот, еще один непонятый объявился.
Марчелле нравилось, каким рос ее Марк. Ей доставляло огромное удовольствие водить ребенка в расположенный на центральной части улицы парк железобетонных конструкций, где она, радостно раскачивая качели с малышом, с упоением наблюдала за тем, с каким любопытством разглядывал он окружающих детей. В полдень, когда сын укладывался спать, она приступала к написанию своих рассказов.
Она писала о молодых матерях, живущих на улицах Маленькой Италии, и о замужних женщинах, живущих со своими мужьями без всякой любви. В рассказах фигурировали задиры мужья и их жены, осмелившиеся им прекословить. Сама бы она решилась на поступки своих персонажей лишь после того, как могли быть опубликованы ее рассказы и после официального признания ее писательницей. Все блокноты были исписаны ее идеями, мыслями, фантазиями. Конечно, было совсем неплохо иметь такую вот тетрадь для записей. Но ей нужно знать реакцию своих читателей. Снова и снова она доставала из почтового ящика уведомления с отказами, стараясь найти в них хоть одну утешительную фразу. Если ее рассказы попадали не в те руки, то, по крайней мере, тешила она себя надеждой: меня будет несложно разыскать. Поэтому Марчелла решила выслать еще одну порцию рассказов, на этот раз значительно подработав сопроводительное письмо.
Нужно было как-то сэкономить деньги для расходов на фотокопии, конверты, почтовые отправления, поэтому она перестала покупать себе цветы, экономила на ленчах, завтракая у матери перед тем, как оставить у нее Марка, и не тратилась на покупку книг, а брала их в библиотеке. Теперь она решила по-новому отнестись к отказам: она будет сортировать самые грубые и короткие, чтобы однажды, став известнейшей писательницей, можно было обнародовать имена тех редакторов, которые были настолько слепы, что не смогли заметить ее дарование.
Настроение ее изменилось при виде вернувшегося вечером Гарри, который вовремя еды читал газеты «Уолл-стрит джорнел» и «Нью-Йорк таймс».
— Как это ты умудряешься читать сразу две газеты? — однажды вечером спросила она Гарри.
— Когда работаешь с деньгами, не так уж много времени остается на чтение, Марч, — ответил он.
— Расскажи мне о том, чем ты занимался сегодня на работе, — попросила она.
Гарри принялся рассказывать ей, какие большие деньги можно получать на паях с кем-то, если оперативно использовать информацию, полученную из достоверных источников. Он с восхищением рассказывал, как некоторые работники зарабатывают таким образом свыше миллиона долларов в год. Он также отметил, что познакомился с нужными ребятами и старшим управляющим, который, проявив к нему интерес, дал несколько советов относительно того, как сделать себе карьеру. Он азартно рассказывал о своей работе, а когда касался вопросов возможности высоких заработков, глаза его начинали гореть.
— Знаешь, тебя сейчас возбуждает одна лишь тема — разговор о деньгах, — сказала Марчелла. — Мне бы хотелось, чтобы ты проявлял не меньше радости, услышав, как начинает произносить свои первые слова Марк. Повосхищайся своим сыном! Да, Гарри, поудивляйся хоть немножко!
— Уолл-стрит, где я работаю, как раз то место, где постоянно чему-нибудь удивляешься, — отрезал Гарри. — Работая в таком месте, нельзя не думать о деньгах!
Он снова уткнулся в газеты, а она пошла мыть посуду. Хотя Марчелла сказала ему повосхищаться своим сыном, но на деле ей очень хотелось крикнуть: «Повосхищайся мною! Поводи меня по каким-нибудь интересным уголкам! Побеседуй со мной о моих грезах!»
Поставив посуду в раковину, Марчелла подумала, как трудно заставить кого-либо жить своими интересами. А что такого интересного она теперь собой представляла, чтобы вызвать чей-нибудь интерес? Она была заурядной, располневшей домашней хозяйкой, воспитывающей обожаемого ею сына. Так она мыла тарелки, погрузившись в свои невеселые мысли. Но вдруг какой-то внутренний голос напомнил ей: «Ведь ты же писательница, Марчелла. С каким интересом слушали твои рассказы школьные подруги. Да и мисс Вульф говорила, что у тебя есть талант!..»
Да, это так, но почему же тогда многочисленные журналы продолжали настойчиво отказываться от ее рассказов? В чем причина?
«Все равно твое предназначение — писать, — звучал в ушах чей-то голос. — Именно это будет твоим спасением».
«Интересно, — думала она, — а других преследует такой же внутренний голос? Или это случилось только со мной?»
Несколько вечеров они провели с проходившими учебную практику друзьями Гарри. Марчелла, принарядившись, изо всех сил старалась получить максимум удовольствия от этих вечеров. Ведь на них присутствовали мужчины, взгляды которых ей было так необходимо поймать на себе только для того, чтобы утешиться, что она, как и прежде, вызывает восхищение у мужчин. Но присутствующие мужчины вовсе не заинтересовали ее. Все они были какими-то скучными, увлеченными лишь своими честолюбивыми стремлениями. Удивительно, что их жены были еще более честолюбивыми, чем мужья. Они снисходительно отнеслись к тому, что Марчелла провела свое детство в районе Маленькой Италии.
Марчелла написала рассказ о застолье честолюбивых жен, о том, как в процессе трапезы они не забывали время от времени, якобы случайно, упомянуть марку своего автомобиля, должность мужа и некоторые детали занимаемого им положения. Хорошо бы вырастить Марка таким, чтобы он был выше всех этих мелочей и находил радость в более существенных и прекрасных вещах!
Раз в неделю, оставив Марка матери, Марчелла отправлялась на метро в район «Коламбия сёркл». Направляясь от Пятьдесят седьмой улицы в сторону Пятой авеню, ты как будто попадаешь в другой мир. Сначала, словно совершая какое-то запретное действие, она украдкой и бегло рассматривала прилавки таких знаменитых фирм, как «Бергдорф Гудмэн» и «Бонвит Теллер», но через некоторое время решила, что имеет точно такое же право находиться здесь, как и другие покупатели. Вскоре она привыкла к зазывающим улыбкам приветливых продавцов, спешащих оказать тебе любой вид услуг. Марчелле доставляло огромное удовольствие трогать руками прекрасную дорогую одежду, которая была ей далеко не по средствам. Пробежав по всем этажам магазинов модной одежды, она отправлялась в книжный магазин «Даблдэй» на Пятой авеню, где с изумлением перелистывала страницы ярких, потрясающе красивых обложек новых романов и автобиографических повестей, жалея только об одном, что у нее нет достаточной суммы для того, чтобы купить это все.
— О, Марчелла! — восхищенно воскликнула Ида. — У тебя самый красивый сыночек в округе, а дочь будет еще прелестнее, — уверенным тоном заявила Ида.
