Челси Файн - Лучший вариант расставания (ЛП)
Мэтт продолжал на меня смотреть. Чего он ждет? Ах да.
Я сглотнула и помахала рукой между ними:
— Леви, это Мэтт... мой, хм, парень. Мэтт, это Леви... мой, хм... — Сосед? Мастер на все руки? Партнер по чистке зубов? — Мой Леви.
Кто-нибудь, пристрелите меня. Пожалуйста.
Мэтт весело взглянул на меня, протягивая Леви руку для рукопожатия.
— Приятно познакомиться, — произнес он.
Леви медленно перевел взгляд с меня на Мэтта. Когда состоялось это знаменательное рукопожатие, я даже слегка удивилась, что на заднем плане не раздался раскат грома. Что сейчас вообще происходит? Я почувствовала тошноту. Все это неправильно. Мэтт не может находится рядом с Леви, в восточном крыле гостиницы.
Мэтт повернулся и сморщил лоб:
— Ты выглядишь иначе. Сделала что-то с волосами? — он мягко оттянул выбившийся кудрявый локон.
Глаза Леви снова пронзили меня сапфировыми копьями.
— Нет. Просто так выглядят мои волосы, — бездумно ответила я, все еще в шоке, — на самом деле.
— О, — он снова улыбнулся. — Мне нравится. Ты готова?
— К чему?
— К... боулингу.
Леви задохнулся от кашля.
— О, — сказала я, поднимая взгляд на Мэтта. — Нет. Я еще не готова.
Я не была готова в принципе.
Леви кивнул Мэтту:
— Рад был познакомиться, приятель, — стремительно прошел мимо нас и быстро спустился по лестнице. Даже не оглянувшись.
— Эй, ты в порядке? — Мэтт заправил выбившуюся кудряшку мне за ухо. Я ненавидела, когда он так делал. Может быть, мне нравится когда они торчат в разные стороны. Мои волосы — не его долбаный стол.
Боже мой, я начинаю выходить из себя.
Я вымученно улыбнулась:
— Я в порядке. Дай мне одеться, и встретимся внизу.
Я не стала дожидаться его ответа. Молча направилась в комнату и захлопнула за собой дверь, думая о том, почему мне так хочется плакать.
***
— Но я не хочу играть в боулинг, — пухленькая маленькая девочка на соседней с Мэттом дорожке топает ногой по глянцевому полу, разговаривая со своей мамой. — Он скучный, а шары слишком тяжелые.
Аминь, сестра.
Шары были до смешного тяжелыми. Шесть с половиной килограммов! Я что, похожа на качка?
— Прекрати гримасничать, Аманда, — приказала девочке мать, сидевшая вместе с группкой людей, с которыми они пришли. — Это тебе не идет.
— Мне безразлично.
— А должно быть не все равно, — сказала мать, повышая голос, чтобы перекричать громкую музыку, раздающуюся из динамика над головой. — Ты и так толстая. Чтобы стать еще страшнее, тебе не хватает лишь соответствующего выражения лица. Ты что, не хочешь нравиться людям?
Я в ужасе посмотрела на женщину. Все, кто слышал эти слова, тоже неловко заерзали и стали отворачиваться. Маленькая девочка стыдливо покачала головой, после чего молча взяла шар, и прокатила его по дорожке. Затем, не поднимая глаз, прошла к своему сидению. Шар взял следующий человек из их компании. А девочка принялась изучать собственные маленькие ладошки.
Мне знакома эта маленькая девочка. Я тоже когда-то такой была. Обеспеченной, но нелюбимой. Невинной, но возмущающейся. Моя мама была королевой бранных слов.
Впервые я осознала, что мать меня ненавидит (да, звучит драматично, но эта женщина действительно меня презирала), когда мне было пять.
Она разговаривала с кем-то по телефону, понятия не имею с кем, и я услышала, как она сказала:
— Ненавижу быть матерью. Сара такая неуклюжая грязнуля и, клянусь, просто тормоз. Она всего боится, и все время плачет. Она адски раздражает. Она даже не хорошенькая, а я мечтаю о красивой девочке-подростке. Наверняка, она будет еще и толстой.
Когда я это услышала, мне было пять. Пять!
Я была так поражена словами, слетавшими с губ матери, что даже не поняла злого контекста. Я вошла в комнату, в которой она разговаривала по телефону, и вопросительно на нее посмотрела.
Она закатила глаза и сказала своему собеседнику:
— А теперь она подслушивает словно маленькая сучка. Боже, воспитывать детей, все равно, что отсидеть в тюрьме.
Для меня тогда вся эта ситуация была просто невероятна. Человек, которого я любила больше всех на свете, меня ненавидел. И это были первые, но не единственные, ранящие меня слова, сорвавшиеся с губ этой женщины. Физически она никогда не причиняла мне вреда, ну, или не очень часто, но иногда слова оставляют более глубокие раны.
Поэтому, когда я познакомилась с семейством Леви, и его мама, Линда, полюбила меня как родную, осыпая добрыми словами и ласками, то я старалась проводить в доме Эндрюсов как можно больше времени. Я буквально дневала и ночевала у них. Линда и Марк Эндрюс всегда старались защитить меня от моей нерадивой матери и дать то, что я недополучала от нее. Они показали мне, что значит любовь, семья и сострадание, а также другие вещи, которых мне так не хватало.
Мое сердце сжалось, когда я подумала обо всем том счастье и тепле.
Боже, я потеряла его.
— Стра-а-а-а-айк!
Я моргнула, взглянув на Мэтта, победно вскинувшего руки. Он закружился с широченной улыбкой на лице.
— Ты это видела?
Я улыбнулась и захлопала в ладоши, притворяясь, что наблюдала за происходящим.
— Круто!
— Твоя очередь, — сказал он.
О, боже.
Я неохотно поднялась со своего места и, преувеличенно ворча, взяла с раздачи свой двадцатикилограммовый шар. Я шагнула на сверкающую дорожку, заскользила по полированному полу (я подумала, что напоминаю Бэмби) и вяло бросила мяч в сторону белых кегль.
И выбила всего две. Как захватывающе.
Затем взяла шар для второй попытки и выбила еще три кегли.
— Так держать, детка, — подбодрил меня Мэтт. — Пока что это твой лучший удар.
Я выдавила улыбку, меняясь с ним местами. Он с нетерпением стал готовиться к своему заходу.
Ненавижу эту игру.
Я вернулась на свое место, взглянула на соседнюю дорожку и увидела, как мать-скандалистка возится с волосами маленькой девочки Аманды, пытаясь собрать их заколкой. Моя мать ненавидела мои кудри. Они сводили ее с ума. Она называла их не иначе как «отвратительное крысиное гнездо».
Я же любила свои волосы до умопомрачения и к седьмому классу отрастила «крысиное гнездо» до середины спины. Не смотря на то, что мои локоны были непослушными и их было трудно привести в порядок, они позволяли мне отличаться от других, быть особенной. Длинные светлые кудряшки Пикси. Счастливые волосы Пикси. Благодаря им я чувствовала себя женственной и красивой.
Моя мать всегда пыталась превратить их во что-то более презентабельное, но укротить мои волосы было практически невозможно, поэтому я редко соглашалась на это.
