Элизабет Лоуэлл - Вспомни лето
Корд почувствовал тяжесть в чреслах и нехотя отвел взгляд от ее рта. Сегодня вечером Корд хотел доказать ей, что он не только мужчина, обученный насилию, но и джентльмен. Он хотел совратить ее так, чтобы она была его и душой, и телом.
Он хотел, чтобы она доверилась ему.
Ему было совершенно ясно, что Рейн, самая младшая дочь Джастина Чандлер-Смита, становится обыкновенной женщиной, когда дело касается мужчин.
Но она мудро не доверяла им.
Корд едва не задохнулся от гнева. Какой ублюдок так глубоко ранил ее? Она опасается откровенного восхищения Корда и отношений с ним.
Интересно знать, успеет ли он завоевать ее доверие, прежде чем закончатся Летние Олимпийские игры? Впрочем, какое ему до нее дело, пусть даже он изнемогает от желания!
Мысленно выругавшись, он принялся за еду, стараясь не смотреть на губы Рейн.
– М-м-м… – сказала она, аккуратно очищая палочки губами. – Этот креветочный соус просто волшебный.
Что в нем?
– Тебе не надо знать.
Она захлопала глазами.
– Неужели карри?
– Нет, поверь мне.
Она улыбнулась.
– Передай, пожалуйста, креветку.
Наконец Рейн насытилась и положила палочки на подставку из слоновой кости.
– Все.
– Ты уверена? – с улыбкой спросил Корд. – Если ты устала от палочек, я могу кормить тебя.
Она рассеянно сжала кулак. Напряжение – сжимать палочки для еды – давало себя знать.
– Ты мог бы покормить меня, – согласилась она с улыбкой, – а переварить за меня?
Засмеявшись, он покачал головой и приподнял правую руку. Официант, возникший словно из ниоткуда, быстро убрал со стола.
– Десерт? – осведомился Корд, снова взяв Рейн за руку.
– Нет.
– Кофе? Ликер?
– Я того гляди лопну.
С улыбкой он обратился к официанту. Через несколько секунд мужчина вернулся с двумя шоколадными конфетами, завернутыми в золотую бумагу. Они, словно драгоценные камни, мерцали на серебряном подносе.
Рядом с ними стоял пластиковый стаканчик кофе с арманьяком.
Она едва удержалась от смеха, увидев сочетание пластика и чистого серебра. Вино ли тому причиной или еда, но скорее всего мужчина, который усаживал ее в обтекаемый спортивный автомобиль с невероятной нежностью.
Когда дежурный стоянки подал Корду кофе и конфеты на дорогом подносе, Рейн рассмеялась.
– Что тебя так рассмешило? – поинтересовался Корд, усаживаясь в водительское кресло.
– Пластик и чистое серебро.
– Официант уговаривал меня взять фарфоровую чашку, но я выбрал то, что понадежнее.
Корд направил «пантеру» по затемненным улицам к автостраде. Их обтекали потоки машин, а она кормила его конфетой; потом откусила сама и, наконец, осторожно сдвинула пластиковую крышку на стаканчике кофе. Салон заполнил изумительный аромат колумбийского кофе и французского арманьяка. Она жадно вдохнула, но отпила только один глоток.
Он улыбнулся.
– Не стесняйся. Тут на двоих.
Она осторожно потягивала горячую, опьяняющую жидкость.
Его рука потянулась к панели магнитолы. Мягкий щелчок – ив салоне зазвучала нежная музыка Дебюсси.
После первого потрясения – вот это вкус! – она вздохнула и стала наслаждаться мелодичными звуками.
Когда Корд взял у Рейн кофе и она ощутила мимолетное тепло его пальцев, в ее душе зазвучала другая музыка.
Когда музыка наконец смолкла, Рейн была почти загипнотизирована красотой ночи и присутствием Корда. Она наблюдала, как меняется пейзаж за окном машины, поскольку Корд свернул с автострады. Они проехали через холмы и припарковались высоко на горном перевале, откуда виднелись огни Лос-Анджелеса.
– Где мы? – лениво спросила она. А потом отняла у Корда кофе и допила последние ароматные капли.
– Обсерватория Гриффит.
– Прекрасный вид, – проговорила она со вздохом.
Корд забрал у нее пустой стаканчик и положил на пол.
– Я хотел бы подарить тебе Луну и звезды, чтобы ты простила меня за вчерашний инцидент. Но светила – вне моей досягаемости, – сказал он, отстегивая ремни безопасности и осторожно снимая с нее. – Поэтому я подарю тебе кое-что получше. Прогулку по Вселенной.
Он прильнул к губам Рейн, возбуждающе гладя ее по шее. Затем обвел языком ее нежные губы, страстно мечтая слиться с ней в экстазе.
Трепеща от удовольствия, Рейн расслабилась. Ее руки скользнули по мягкой шерсти его пиджака к шелковой рубашке. Она ласкающе провела по теплой гладкой ткани, наслаждаясь упругостью мышц и инстинктивно желая большего.
Корд заключил ее в объятия и услышал тихий вздох.
Его язык ворвался ей в рот, жадно исследуя, дразня, возбуждая, безмолвно призывая отдаться его ласкам… Наконец он захватил ее язык и пососал, упиваясь его сладостью.
Кровь забурлила у Корда в жилах. Его возбуждение стало непереносимым. Она покачала бедрами, и он глухо застонал. Корд знал, что Рейн сделала это легкое движение неосознанно, не пытаясь тем самым проверить, как он владеет собой, и уж тем более не провоцируя его немедленно заняться любовью.
Но он был очень близок к тому, чтобы овладеть ею, здесь и сейчас.
Нехотя Корд взял себя в руки и отстранился от Рейн.
Увидев ее округлившиеся глаза, ее пылающие щеки, услышав ее тяжелое дыхание, он понял, что она так же возбуждена, как и он. Корд испытал сладостно-мучительное удовольствие.
Нежно прижав ее голову к груди, он немало удивился собственной реакции. По ее поцелую он понял, что она скорее чувственная, чем опытная женщина.
Она открылась ему, как незащищенная долина, приветствуя и согревая солдата, спустившегося с холодных высот после похода.
И ему нужен такой прием, ему нужен такой огонь.
Вздохнув, Рейн обняла Корда и прильнула к нему.
Она наслаждалась теплом его плоти, его страстью, его бешено бьющимся сердцем, его живой силой, которая клокотала в нем. Она никогда не чувствовала себя такой умиротворенной, как сейчас, и лелеяла незнакомое чувство. В его присутствии ей было легко и радостно.
– Ты был прав, – сказала она. – Поцелуи исцеляют.
Он на мгновение затаил дыхание. Затем медленно скользнул рукой по ее телу. Шелк отозвался обольстительным шепотом, словно требуя повторить. Осторожно приподняв ее подбородок, он осыпал ее лицо нежными легкими поцелуями и задержался на мягких губах.
– Ты очень красивая, – прошептал он.
Когда она открыла рот, собираясь возразить, его язык скользнул внутрь и неспешно устремился глубже, ощущая ее сладостную дрожь. Прошло много времени, прежде чем он поднял голову и посмотрел на нее затуманившимся от страсти взглядом.
– Если мы сейчас же не выйдем из автомобиля, – прохрипел он, – пропустим экскурсию по Вселенной.
