Наталья Потёмина - Планы на ночь
— Очень горячо, сделай что-нибудь, — хотела я прокричать, но изо рта вырвалось какое-то бессвязное бульканье.
И вдруг внизу хлопнула входная дверь, и по ступенькам загрохотали быстрые шаги. Ибрагим резко сбросил меня с себя и вскочил на ноги. Я, растерянная и испуганная, стояла на ступеньках и смотрела вниз.
— О, Машка, здорово, — навстречу, улыбаясь до ушей, поднимался Сашка Новиков, прижимая к животу потертый футбольный мяч. — А чёй-то вы тут делаете?
— Греемся, — ответил Ибрагим.
Я, еще слабо соображая, но уже медленно приходя в себя, подошла к батарее и прислонилась к ней спиной.
— Давай-давай, топай отсюда, — сказал Ибрагим.
— А я не с тобой разговариваю, а с Машкой, — заупрямился Новиков.
Я нащупала в кармане проволочный браслет и машинально вытянула его наружу.
— Ну-ка покажи, — попросил Сашка.
Я протянула ему браслет, и он стал внимательно его рассматривать.
— Подумаешь, и я так умею, — похвастался он, — только у меня проволоки нет.
— А я знаю, где ее много, но тебе не скажу, — злорадно заулыбался Ибрагим.
Сашка с интересом на него уставился. В нашем дворовом государстве проволока была в большом дефиците и являлась своего рода обменной валютой, на которую можно было много чего приобрести. На проволоку выменивали ластики, шариковые ручки, точилки, перочинные ножики, тетрадки в красивых обложках и другие нужные в хозяйстве вещи. Мода на проволочные украшения была в самом разгаре, и счастливому обладателю разноцветного мотка все завидовали.
— Ну и где? — У Сашки загорелись глаза.
— В подвале, — ответил Ибрагим.
— На подвале сто лет как замок висит, и без ключа нам туда не попасть, — расстроился Сашка.
— Ничего, — сказал Ибрагим, — если будет нужно, я его и без ключа открою. Хочешь, Маша, пойдем со мной.
— Конечно, хочу! — обрадовалась я, заранее представляя, сколько всяких фенечек я сумею наплести из всего этого проволочного богатства.
— А можно я с вами пойду? — поинтересовался Сашка.
— Нет, не пойдешь, — твердо отказал ему Ибрагим.
— Нет, пойду, — уперся Сашка.
— Пошел вон отсюда, — сквозь зубы процедил Ибрагим и, по-хозяйски взяв меня за руку, потянул вниз по лестнице.
Сашка медленно и боязливо стал спускаться за нами.
Мы дружно вышли из подъезда и направились на ту сторону дома, где был расположен подвал. Мы с Ибрагимом шли впереди, Сашка плелся следом. Вдруг Ибрагим пустился бегом, таща меня за руку. Сашка рванул за нами. Мы обогнули дом, добежали до подвала и стали быстро спускаться по ступенькам вниз. Сашка легко нас догнал и остановился у входа в подвал.
— Чего тебе надо, гаденыш? — зло спросил Ибрагим, и на его виске задергалась выпуклая синяя жила.
На воздухе я окончательно пришла в себя, и мне вдруг стало страшно. Вырвав у Ибрагима рук у, я попятилась в угол.
— Маш, иди сюда.
Сашка стоял наверху и испуганно на меня смотрел.
— Я убью тебя, мальчик, — прошипел Ибрагим и стал медленно подниматься по лестнице.
— Машка, ты не бойся, я сейчас, я сейчас, — кричал Сашка каким-то тонким голосом, отступая задом и прижимая к себе мяч.
Ибрагим поднимался все выше, а Сашка отодвигался все дальше, но уходить явно не собирался.
— Беги, Маша, беги! — заорал Сашка.
И я, словно очнувшись, рванула наверх, толкнула Ибрагима в спину и, воспользовавшись тем, что он на секунду потерял равновесие, бросилась наружу. Преодолев последние ступеньки, я кубарем выкатилась из подвала и что есть духу побежала к своему подъезду. Влетев внутрь и захлопнув за собой дверь, я вцепилась в дверную ручку обеими руками и стала изо всех сил тянуть ее на себя, чтобы снаружи никто не смог войти.
— Маша, пусти, это я, — кричал Сашка с улицы, — Маша, пусти…
Но за нами никто не гнался.
Через месяц в подвале одного из домов нашли мертвую девочку. Весь город только об этом и говорил. А мы с Сашкой молчали.
Насильника нашли, на удивление, быстро. Им оказался какой-то беглый солдат.
13
Мне снятся сны или приходят воспоминания строго по пунктам придуманного Юлькой плана. Только последовательность не соблюдается. Сначала детство, потом сразу сексуальный опыт. Странное соседство. Нездоровое какое-то. А кто из нас здоров? Я имею в виду психическое здоровье или, точнее, душевное. Мы все лечили понемногу чего-нибудь и как-нибудь. Мы все выходили из жизненных тупиков с малыми или большими потерями. А те немногие, кому не удавалась этого сделать, выходили из прославленных московских окон сразу навстречу небу. Небо — это самое простое, оно всегда рядом, рукой подать, особенно если окно находится на двадцатом этаже. В нашем спальном районе каждую весну обязательно кто-нибудь выходит из окна. И все больше женщины и дети. Наверное, потому, что они самые слабые. Или самые одинокие?
Недавно вот женщина вышла. Немолодая уже, лет пятидесяти. Все чада и домочадцы спали. Утром дело было. И вдруг звонок в дверь. Здравствуйте, как поживаете, все ли у вас в порядке? Да вроде все хорошо. А в чем, собственно, дело? А дело в том, что вы вот тут спите, а у вас из окна женщины вываливаются. Какие еще женщины? Что за шутки дурацкие? Мать просыпайся, разберись тут с ментами, то есть с товарищами милиционерами. Мать, ты где, мать?
Да что же это! Даже карандаш с пола не подняла, на который ей муж еще третьего дня указывал. О потраченных деньгах отчитаться не соизволила, чек, дура неорганизованная, потеряла. И все-то у нее вечно теряется, все-то не на своем месте лежит. Тряпки по всему дому раскиданы, обувь в линеечку не выставлена, шнурки на ботинках параллельно не лежат. Книги друг на дружке на подоконнике, а не как положено, в шкафу. Покрывало на кровати сморщено, пепельница полна окурков, пустая рюмка под столом, а окна всегда настежь! И чего она делает-то целый день одна?..
Это в соседнем доме произошло. Она даже записки никакой не оставила. Жизнь прошла, а сказать нечего. Все равно не поймут. А столько лет вместе, рядом, близко. Да вот близости никакой не было. Некому руку подать. Встретиться глазами не с кем.
Моя бабушка говорила, что человек приходит в этот мир один и один из него уходит. И редким счастливцам удается прожить жизнь и быть в ней не одиноким. Или не остаться одиноким под конец.
«Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Вот формула вечной гармонии! Истина в первой инстанции. Постамент для философского камня. Нирвана наших дней.
Но так ли страшно одиночество, как его малюют? Может быть, именно оно и является самым гармоничным из всех возможных способов бытия? Ты сам себе и Бог, и царь, и герой. И не с кого спрашивать, и не на кого обижаться, и некого обвинять в своих неудачах или, напротив, благодарить за победы. Прям с утреца холодный душ, горячий кофе, теплое исподнее — и вперед на поиски пропитания. А в этих поисках вполне можно набрести на свое собственное счастье. Для кого-то это деньги, для кого-то — творческая реализация, для кого-то — просто любовь.
