Айрис Джоансен - Приручить единорога (Странное предложение)
— Не могу не отдать тебе должное, — шептал он, склоняясь к ее уху. — Ты умеешь действовать быстро, когда захочешь. Когда час назад я увидел, как ты плещешься в фонтане, я подумал, что тебе ни за что не успеть.
Жанна удивленно вздрогнула и посмотрела на него.
— Ты видел меня у фонтана? — переспросила она.
— Я был в библиотеке, — объяснил Сэнтин. — Когда Стокли сообщил мне, что тебя нет в комнате, я решил, что ты снова отправилась в беседку, и стал ждать твоего возвращения у окна. — Его губы изогнулись в едва заметной улыбке. — Откровенно говоря, я немного злился на тебя… Впрочем, злился, это еще мягко сказано. И вдруг ты появилась во внутреннем дворе, босая, словно школьница. Ты шла легко, как будто танцуя на ходу, а потом села на бортик и стала болтать ногами в воде. Это было очаровательное зрелище, незабываемое…
Он прищурился и внимательно поглядел прямо в лицо Жанне.
— Скажи, чем тебе не понравилась моя колокольня? Мне показалось, что ты разглядываешь ее с явным неодобрением.
— Да нет, с колокольней все в порядке, — смущенно призналась Жанна. Мысль о том, что Сэнтин наблюдал за ней в эти короткие, беззаботные моменты, когда она не думала ни о чем и просто радовалась жизни, заставила ее снова покраснеть. — Просто, когда я на берегу строила замок из песка, я забыла сделать эти два окошка, которые под самой крышей.
— Замок из песка? — переспросил Сэнтин самым светским тоном и вдруг громко расхохотался, запрокинув голову назад. Несколько любопытствующих гостей остановились возле него, но он не обратил на них никакого внимания.
— Значит, ты весь день занималась тем, что строила на пляже песочные замки?
— Вовсе нет, — мечтательно отозвалась Жанна. — Сначала я просто ходила по песку и играла с волнами. Это было замечательно!
— Я тебя понимаю, — с неожиданной мягкостью ответил Сэнтин, рассматривая ее сияющее радостью лицо, и в его темных глазах снова промелькнула эта необъяснимая и странная нежность. — Как жаль, что меня не было рядом, чтобы любоваться тобой.
Разговаривая, они достигли небольшой группы гостей, и Сэнтин с явной неохотой оторвал взгляд от ее лица. И тут же, словно по мановению волшебной палочки, всякая нежность исчезла из его взгляда, тон стал уверенным и насмешливым, а лицо — неприступным и властным. Крепко сжав ее локоть, Сэнтин представил Жанну гостям.
В этом углу комнаты стояло всего четверо человек. На взгляд Жанны, они ничем не отличались от остальных, но по поведению Сэнтина она догадалась, что это, должно быть, его главные партнеры или противники в сегодняшней игре. Пятым в этой маленькой группе оказался Пэт Доусон, и Жанна искренне обрадовалась, увидев знакомое лицо. Он тоже был в элегантном смокинге, который заметно прибавил ему солидности. Впрочем, при виде Жанны лицо секретаря Сэнтина тут же расплылось в задорной мальчишеской улыбке, в которой сквозило явное восхищение.
Четверых гостей — две супружеских пары — Сэнтин представил как Гарри и Сильвию Уотермен и Джеймса и Элизабет Сандерс. И мужчинам, и женщинам было чуть за пятьдесят, но в их облике и манерах чувствовался настоящий светский лоск, который отличал всех собравшихся за исключением, быть может, одного хозяина. Голос Сильвии Уотермен Жанна узнала сразу. Это был тот высокий, пронзительный голос, который напомнил ей крик попугая и заставил ее поморщиться, да и в ее манере вести беседу было что-то по-птичьи суетливое.
К счастью, само присутствие Сэнтина защищало ее от этих людей. Они были с Жанной вежливы и любезны, и все же она вздохнула с облегчением, когда Сэнтин величественно кивнул Доусону и сказал:
— Будь добр, Пэт, проводи мисс Кеннон к бару и угости ее коктейлем. Боюсь, мы рискуем надоесть ей нашими скучными деловыми разговорами. — Одарив оставшихся двух женщин любезной улыбкой, он добавил: — Я бы поручил твоим заботам и этих двух очаровательных леди, но я собираюсь просить их использовать свои чары против собственных мужей. Перед нашими объединенными усилиями им не устоять, верно, миссис Уотермен?
— С удовольствием, — тут же откликнулся Доусон и с готовностью шагнул вперед, чтобы взять Жанну под руку. — Это предложение — лучшее из всех, что я слышал за сегодняшний вечер. Идемте, мисс Кеннон. Посмотрим, сколько коктейлей мне удастся в вас влить, прежде чем нас позовут ужинать. Откровенно говоря, я предпочитаю общаться с женщинами за коктейлем — алкогольный допинг придает мне храбрости.
— Один коктейль, — жестко сказал Сэнтин и поднял для наглядности палец. — Мисс Кеннон не обедала.
После этого он снова повернулся к своим бизнес-партнерам с той обаятельной улыбкой, которая нисколько не вязалась с тем, что Жанна успела узнать о его характере.
Ведя Жанну к бару, Доусон озадаченно улыбался.
— Ну и дал же я маху! — беззаботно откликнулся он, когда Жанна поинтересовалась, что его так развеселило. — Вы видели этот взгляд, которым наградил меня наш мистер Сэнтин? Еще немного, и я бы упал мертвым к его ногам. Скажите… — Он внимательно оглядел Жанну. — Как вам удалось разжечь в суровом сердце моего босса такой сильный инстинкт собственника и покровителя? На моей памяти он еще никогда никого не ревновал.
Жанна отрицательно покачала головой.
— Я уверена, что вы ошиблись, Пэт, — сухо ответила она. — Не знаю как насчет инстинктов собственника, но ревность… Мы с мистером Сэнтином едва знакомы. Я уверена, что он не стал бы ревновать меня, если бы мы знали друг друга хотя бы дней десять.
— Готов признать, что вы отчасти правы, — протянул Доусон. — И все же, это достаточно необычно. Как и то, что босс готов подарить два миллиона долларов прекрасной незнакомке, которую он видит впервые в жизни. Скажите… — Он вопросительно приподнял бровь. — Вы не могли бы оказать мне любезность и просветить меня насчет того, что произошло между вами в библиотеке после того, как Сэнтин отослал меня?
— Не могла бы, — отрезала Жанна таким категорическим тоном, каким только осмелилась.
— Я так и думал, — покорно вздохнул Доусон. — От любопытства кошка сдохла. Впрочем, я подозреваю, что все мы будем иметь счастье наслаждаться вашим обществом еще некоторое время. Я не ошибся?
Сначала Жанна не поняла, издевается он или говорит серьезно, но в глазах Доусона было одно лишь искреннее восхищение, и она сдержала язвительное замечание, которое вертелось на языке.
— Да, еще некоторое время вам придется потерпеть мое присутствие, — сдержанно ответила она и услышала довольный смешок Доусона.
— О'кей, намек понял, — весело сказал он, сверкнув своими голубыми глазами. — Так и запишем: на все разговоры, касающиеся вашего в высшей степени необычного появления вчерашним вечером, наложено строжайшее табу. Я буду молчать как рыба, но за это потребую от вас ответного одолжения.
